Глава XIV. Приготовления. Весенняя экспедиция

Глава XIV. Приготовления. Весенняя экспедиция

Пятница, 1 сентября. Всю ночь был сильный ветер, к утру он утих, налетая порывами, за которыми последовал прекрасный день — тихий, ясный. Если сентябрь продержится такой же, как август, нам не на что будет жаловаться. Перед полуднем Мирз и Дмитрий отправились на мыс Хижины. Собаки — в наилучшем виде. Упряжка Дмитрия полным галопом взяла торосистую приливную трещину, но погонщика при этом сбросило на снег. К счастью, тут стояло несколько человек. Я кинулся за мчавшимися мимо меня санями и удачно прыгнул на них. Аткинсону, тоже бросившемуся на помощь, не посчастливилось; он упал, и упряжка поволокла его по льду. Почувствовав тяжесть, собаки убавили шаг. Тут подоспели остальные помощники и остановили их. Дмитрий очень сконфузился. Он замечательно ловок, такой случай с ним произошел впервые.

Мирзу в сущности еще нет надобности уходить, но он, вероятно, думает, что лучше обучит собак, если будет с ними один. Получается, как будто выступает передовой отряд, чтобы открыть летнюю кампанию.

Я это время прилежно работал над вычислениями по части загрузки саней и обдумывал все подробности предстоящей экспедиции, пользуясь при этом драгоценной помощью Боуэрса. В свете этих вычислений план все больше развивается, и, мне кажется, наша организация не оплошает. Все же остается обдумать еще массу деталей. Каждое распоряжение должно быть гибким в большей, чем обычно, степени, так как нужно учитывать противоположные возможности, например, бесперебойную работу моторных саней или их полную непригодность.

Я думаю, мы сможем осуществить свой план и без моторов, только в таком случае нужно, чтобы ни в чем другом не было неудачи. Все же мы должны целиком использовать помощь, какую только моторы в состоянии оказать.

Наша весенняя экспедиция должна совершиться по строго намеченному плану. Лейтенант Эванс, Гран и Форд пойдут вперед, чтобы разыскать и снова отметить Угловой лагерь. Мирз после этого доставит туда столько корма, сколько свезут собаки. Симпсон, Боуэрс и я отправимся к Западным горам. Остальных волей?неволей приходится оставить дома проезжать лошадей. Нелегкая предстоит задача содержать лошадей в порядке, когда им прибавим корма.

Сегодня произошла смена хозяев. По новому распределению: Уилсон берет себе Нобби, Черри?Гаррард — Майкла, Райт забирает Чайнамена, Аткинсон берет Джию.

Новые хозяева очень довольны доставшимися им животными, хотя последних никак нельзя назвать лучшими.

Воскресенье, 3 сентября. Погода все еще держится, температура воздуха с лишком ?30° [?36 °C]. Все идет хорошо, все в духе. Вчера Боуэрс читал нам лекцию о полярной одежде. Он до тонкости разработал этот вопрос по сочинениям, имеющимся в нашей полярной библиотеке, с прибавлением от себя умных критических и юмористических примечаний. После недавнего путешествия на мыс Крозье он вправе считаться авторитетом по этой части. Отдельные детали проблемы нашей одежды слишком специальны и слишком часто служили предметом обсуждения, чтобы говорить теперь о них особо, но как результат нового изучения предшествующего опыта арктических путешествий следует с удовлетворением отметить, что преимущества нашей экипировки с каждым днем становятся очевиднее. Она, несомненно, лучшая из всех доселе придуманных для подобных целей, с той разве разницей, что для весны, пожалуй, можно было бы отдать предпочтение одежде из шкур, но таковой мы не можем завести. В других отношениях мы постоянно вводим то или иное улучшение.

Воскресенье, 10 сентября. Целую неделю не писал. Каюсь, но все мое время было занято разработкой деталей плана экспедиции на юг. Могу с радостью сказать, что покончил с ними. Каждую статью и цифру проверял Боуэрс. Он оказал мне огромную помощь.

Если моторы окажутся удачными, нам нетрудно будет добраться до глетчера, но и в противном случае мы при сколько?нибудь благоприятных условиях все?таки туда доберемся. Двинуть с этого пункта три партии, состоящие каждая из четырех человек, потребует немало предусмотрительной распорядительности. Если таковой будет достаточно, то помешать достижению цели может только сочетание слишком уж многих неблагоприятных обстоятельств. Я старался предусмотреть все возможности, какие только поддаются предвидению, и наметить меры для борьбы с ними. Боюсь тешить себя преувеличенными надеждами, однако если принять все в соображение, то, кажется, многое говорит в нашу пользу. Животные находятся в наилучшем здравии. Лошади с каждым днем становятся сильнее и ретивее, по мере того как их все чаще проезжают; сухой корм укрепляет их мышцы. Это уже совсем не те животные, которые в прошлом году ходили с нами на юг. Если еще месяц им дать тренировки, я уверен, что не найдется ни одной, которая бы не справилась с тем грузом, какой мы на нее навьючим. Но их всего десять, лишней ни одной, поэтому у нас вечно будет страх, как бы с той или другой не случилось чего прежде, чем она выполнит свою долю работы.

Лейтенант Эванс, Форд и Гран рано утром в субботу ушли в Угловой лагерь. Надеюсь, что они без труда найдут его. В тот же день Мирз и Дмитрий возвратились с мыса Хижины. Собаки в прекрасном состоянии и в полной силе. Мирз не видал тюленей во всей округе, а так как он отправился на мыс Хижины, собственно, для того, чтобы насушить тюленьего мяса на пеммикан, то ему незачем было там оставаться.

Я предоставляю Мирзу полную свободу действий и обычно, задавая ему ту или другую работу, говорю о ней лишь в общих чертах. Мне нужно, чтобы до конца октября он доставил в Угловой лагерь 14 мешков корма (каждый в 130 фунтов) и был готов отправиться во вспомогательную экспедицию вскоре после ухода партии с лошадьми. Для его здоровых собак это дело не будет трудным.

Всего больше надежды возлагаю я на здоровье и бодрость нашей компании. Никаких признаков слабости не найти в этих двенадцати молодцах, выбранных мною для похода на юг. Все они теперь обладают опытом в санных экскурсиях, все связаны между собой дружбой, не виданной в подобных обстоятельствах.

Благодаря им и в особенности Боуэрсу и квартирмейстеру Эдгару Эвансу все детали нашего оборудования и экипировки обдуманы с величайшей тщательностью и проверены на практике.

Приятно сознание, что все заранее уточнено, доведено до тонкости. Сколько ни пересматриваешь факты и цифры, не находишь в них ни одной ошибки, не предвидишь ни одного затруднения.

На моторные сани я не рассчитываю, но если окажется, что они работают исправно, это значительно облегчит нашу первую задачу — переход до ледника Бирдмора. Помимо помощи, я бы желал, чтобы эти машины хотя б отчасти имели успех, оправдав потраченные на их сооружение время, деньги, силы. Я все еще верю в возможность моторной тяги, хотя понимаю, что при нынешней непроверенности и несовершенстве этого дела нельзя еще слишком полагаться на моторные сани. Прибавлю, что мое мнение — самое осторожное из всех, высказанных до сих пор. Дэй убежден, что он сможет на некоторых санях продвинуться далеко к югу, и охотно взял бы гораздо больше груза, чем я ему определил. Лэшли, пожалуй, менее уверен в этом, но в целом все же надеется на успех. Клиссолд идет с моторными санями четвертым. Я уже упоминал о нем как о талантливом механике. Он очень опытный человек и большой знаток моторов; Дэй рад иметь его помощником.

На прошлой неделе мы слушали две лекции. Одну читал Дэбенхэм о геологии вообще и особенно о геологическом строении нашего района. Эта лекция многое уяснила мне в отношении гнейсового основания скал, песчаников и доломитовых вторжений. Думаю, мы будем в состоянии сделать немало полезных наблюдений, когда дойдем до Южного материка.

Наши ученые прилагают особенное старание к тому, чтобы сделать свои лекции интересными. У них вошло в обычай использовать для этого диапозитивы, изготовленные с наших фотографий, с иллюстраций, взятых из книг или же с рисунков самого лектора. Это очень оживляет лекции, но лишает лектора возможности читать свои записи.

Моторные сани

Вторую лекцию читал Понтинг. Его запас картин, по?видимому, неистощим и всю зиму служит нам неиссякаемым источником развлечений. Лекциями его восхищаются, на них собираются все. На этот раз он продемонстрировал ряд видов Великой китайской стены и других удивительных памятников Северного Китая. Понтинг всегда ухитряется подробно упомянуть о нравах и обычаях населения тех стран, по которым он путешествовал. Так, в пятницу он рассказывал нам о китайских фермах и кустарной промышленности, соколиных охотах и других видах спорта, излюбленных китайцами, и главным образом об одной милой забаве, состоящей в том, чтобы пускать голубей с привязанными к их хвостам маленькими дудочками. При полете птиц эти дудочки издают нежные звуки.

Понтинг — клад из?за одних своих лекций, но с каждым днем он все больше и больше ценится нами как художник?бытописатель нашей жизни. Никогда еще ни одну экспедицию не иллюстрировали так щедро, как нашу. При этом надо сказать, что нет ни одной работы, сделанной Понтингом наскоро, небрежно. Он никогда не оставался доволен первым снимком, и случалось, что удовлетворялся лишь четвертым или пятым. Такое же стремление к совершенствованию проявляется всеми нашими сотрудниками, побуждает их напрягать все усилия, чтобы достигнуть наилучших результатов в области своей специальности. Все это наводит на мысль, что если южная экспедиция не увенчается успехом, если мы не достигнем приоритета в открытии полюса, все же ничто не помешает считать эту экспедицию одной из самых замечательных, какие когда?либо работали в полярных областях.

В пятницу Черри?Гаррард выпустил второй номер нашей газеты, еще удачнее первого. Бедный Черри сочинял передовую статью в поте лица, и это очень заметно: остальные статьи написаны в более легком тоне. На сей раз главным автором явился Тэйлор, но статья его длинновата. Нельсон выступил с юмористической вещицей, украшенной прелестными иллюстрациями, лучше каких не создавал и сам Уилсон. Юмор, конечно, местный, но я убедился, что для популярного издания другого юмора не должно быть.

Погода испортилась, но не настолько, чтобы удерживать нас в доме.

Четверг, 14 сентября. Опять несколько дней не писал. Был страшно занят: доканчивал план летней кампании, брал уроки фотографии, готовился к экскурсии на запад. Вчера читал доклад «О планах предстоящей южной экспедиции». Все меня слушали с восторгом. Общее впечатление таково: лучше, чем мы задумали, нельзя использовать имеющихся в нашем распоряжении средств. Ни у кого не нашлось ни одного замечания, никто не предложил ни одного улучшения. Составленный план, по?видимому, снискал общее доверие. Остается испытать его на деле.

Прочтены последние лекции. В понедельник Нельсон сделал интересный краткий обзор по биологии, проследив ход развития животных форм от простейших одноклеточных организмов.

Сегодня Райт говорил о последних лабораторных исследованиях строения материи. Тема нелегкая, все же он дал некоторое понятие о направлении трудов великих светил физики, о целях, достигаемых ими, о средствах, которые они употребляют.

Эти лекции служили для нас большим развлечением, и мы очень огорчились бы их прекращением, если бы не имелась к тому столь уважительная причина. Я решил чаще прибегать к фотографии во время нашего путешествия к югу, чаще, чем это делалось до сих пор. С Понтингом в качестве учителя это будет легко. Он готов приложить все усилия к тому, чтобы достичь хороших результатов, при этом не только в своей работе, но и в работе других. Это еще лишнее доказательство того, что он прекрасный малый.

Завтра Боуэрс, Симпсон, квартирмейстер Э. Эванс и я отправимся на запад. Хочу взглянуть еще раз на глетчер Феррара, проверить поставленные там Райтом в прошлом году вехи, обновить свои навыки в работе с санями (технические детали так легко забываются), наконец, поработать с фотокамерами. Я не решил, сколько именно времени мы будем в отсутствии, ни даже куда именно пойдем. Такая неопределенность имеет свою прелесть.

Всю неделю было хорошо, но температура воздуха держится ближе к ?29° [?34 °C], а сегодня упала до ?35° [?37 °C]. Чего доброго, предстоят холодные дни.

Воскресенье, 1 октября. В четверг вернулись из замечательно удачной и поучительной короткой весенней экскурсии; отсутствовали всего 13 дней, начиная с 15 сентября. Прошли в 10 дней 152 географические мили (175 простых). 2,5 дня мы шли до мыса Масляного, на который доставили часть припасов для Западной партии. В эти дни мы везли по 180 фунтов на человека. Все шло гладко и хорошо. Двойная палатка — большое удобство. 16?го числа стоял чудный день до 4 ч пополудни, но потом с юга подул холодный ветер и нас порядком в разных местах обморозило. Поверхность пути — так себе; встречалось много рыхлых сугробов, в которых сани становились передком вверх. На этой стороне пролива как будто много меньше снега. Не оттого ли, что здесь меньше ветра?

Боуэрс настаивает на том, чтобы ему одному проделывать всю работу в лагере. Чудо — не человек! Никогда подобного ему не встречал.

Заструги поперек этой части пролива носят особый характер: наст изборожден длинными волнистыми полосами, поперек которых идут такие же полосы, но менее глубокие. Получается нечто вроде так называемого узора «елочкой».

Сложив привезенный экстренный груз, мы отправились дальше, к глетчеру Феррара. С левой стороны очень низкий прибрежный лед; приливных трещин нет, снежный покров на морском льду очень неглубок. Мы чувствуем себя прекрасно. Боуэрс — чистое сокровище! Эванс тоже. Симпсон быстро приобретает опыт. Лагерная жизнь по мне; одного не люблю — вставать и выходить ночью, а прошлой ночью пришлось вставать три раза.

Мы пробовали защищать себе нос и лицо, так как весь день шли против ветра.

19?го числа мы дошли до Соборных утесов. Тут мы нашли вехи, поставленные Райтом поперек глетчера. Остаток этого дня и весь следующий день производили точную съемку их положения.

Дувший с глетчера очень холодный ветер все усиливался. Несмотря на это, Боуэрс возился с теодолитом. Удивительный он, в самом деле, человек. Я никогда не видел, чтобы кто?нибудь мог так долго, на столь сильном морозе работать с инструментом голыми пальцами. Мои пальцы, например, больше нескольких секунд не выдерживали.

Мы убедились, что вехи передвинулись приблизительно на 30 футов. Оказывается, старый глетчер Феррара более прыток, чем мы полагали. У разных вех движение определяется по?разному — от 24 до 32 футов, и это всего за 7,5 месяца. Сделано еще весьма важное, впервые произведенное наблюдение над движением береговых глетчеров. Движение их больше, чем я ожидал, но все же настолько незначительно, что свидетельствует об их сравнительной неподвижности. Боуэрс и я сделали на глетчере множество довольно удачных снимков, набивая руку для предстоящей работы с фотоаппаратом во время экспедиции к Южному полюсу.

21?го числа мы спустились с ледника и разбили лагерь у северной его оконечности. В проливе была, по?видимому, буря; над Эребусом собрались кучевые облака, напоминающие формой спину кита; время от времени над Листером собираются мрачные, предвещающие бурю тучи, а со скал несет снег. В нашей же Счастливой долине безоблачно. Это, видимо, благодатное местечко. Отсюда мы в течение следующих дней не спеша походили вдоль берега, заглянули в Новую гавань и влезли на морену, измеряя углы и собирая образцы горных пород. У мыса Берначчи мы нашли много чистого кварца, а в нем жилы медной руды. Я добыл образец, содержащий два или три больших куска меди. Это первый случай нахождения минералов, указывающий на возможность разработки их месторождения.

На следующий день мы увидели низкую длинную ледяную стену, которую сначала приняли за выдвинувшийся в море ледниковый язык. Подойдя поближе, мы заметили на нем темное пятно и узнали, что он отделен от берега. Приблизившись к нему совсем близко, приметили сходство с хорошо известным нам Ледниковым языком у Эребуса. Когда же, наконец, увидели торчавший флаг на нем, мы поняли, что это, пожалуй, и есть тот самый кусок глетчера, который оторвался прошлой осенью. Мы не ошиблись. Разбив лагерь у дальнего конца айсберга и поднявшись на его вершину, скоро нашли оставленный Кэмпбеллом склад корма и ряд шестов, поставленных осенью для указания пути лошадям. Итак, огромный, около двух миль в длину, айсберг, оторвавшийся от глетчера Эребуса, твердо засел здесь. Он описал полукруг, так что прежний западный конец обращен теперь к востоку. Если принимать в расчет многочисленные трещины в этой ледяной массе, крайне удивительно, что она уцелела, совершив такое дальнее плавание.

Одно время мы собирались на этой льдине строить дом. Какое странное плавание совершили бы жители! Ледниковый язык, бывший в пяти милях на юг от мыса Эванса, теперь вдруг очутился в сорока милях к WNW от него!

Отсюда мы продвинулись еще немного на север, пока 24?го числа на нас не опустился туман и не скрыл от нас берег, который в этом месте делает изгиб.

Находящийся тут остров Данлоп, наверно, когда?то был под водой. Его берег высотою в 65 футов на всем протяжении состоит из террас и усеян круглыми валунами, отшлифованными водой. В одном месте мы нашли такие же валуны на высоте ста футов над уровнем моря. Почти все они наносные, и, в отличие от обыкновенных морских голышей, сторона их, обращенная в землю, осталась остроугольной.

Берег к северу от мыса Берначчи отличается от окрестностей ледника Феррара и Новой гавани тем, что тянется рядом закругленных бухточек, окаймленных низкими ледяными стенами. Там, где берег выступает небольшими мысами, имеются обнажения гнейсовых пород и частично морен, залегающих неправильными пятнами, весьма интересными для геолога. Дальше длинными волнистыми линиями простирается покрытая снегом возвышенность, покато спускающаяся к берегу. За ней — опять ряд горных хребтов, прорезанных глубокими долинами. Насколько мы могли проследить, долины эти радиусами расходятся от вершины, с которой берет свое начало ледник Феррара.

По мере того как приближаешься к берегу, снежная скатерть, составляющая первый план картины, все больше и больше закрывает вид на пики, стоящие в отдалении от берега, и даже со значительного расстояния невозможно хорошо видеть внутренние долины. Исследовать эти долины с вершины ледяной шапки — одна из задач, поставленных перед Западной партией.

Я до сих пор не представлял себе, чтобы весеннюю экскурсию можно было совершить так приятно.

24?го числа после полудня мы собрались в обратный путь. Пройдя почти 11 миль, остановились на ночевку с внутренней стороны обломка Ледникового языка. 25?го числа направились по прямой линии на мыс Эванса. На ночевку остановились уже довольно далеко от берега. Боуэрс измерял углы с нашего полуденного привала, а я заснял панораму, при этом сильно передержав снимок.

26?го числа прошли всего 2,5 мили, как на нас нагрянула свирепая пурга. Мы пошли ей навстречу. Вначале я еще пытался идти в пургу. Это было вполне возможно, хотя ветер очень замедлял движение. Пройдя еще две мили, решили сделать привал. Нам долго не удавалось поставить палатку, однако справились и, усердно поработав внутри нее метлой, очистили все от снега.

Благодаря заботе и усиленной топке на наших вещах было сравнительно мало снега: опыт всегда полезен. Пурга продолжалась все 27?е число, а 28?е оказалось самым тяжелым днем из всех. Ветер дул в лицо, режущий, морозный, постепенно усиливающийся. Несмотря на это, мы упорно шли вперед, останавливаясь время от времени, чтобы обернуться и дать нашим лицам отойти. Только около 2 ч дня удалось найти подходящее место для полуденного привала под защитой ледяной гряды.

От длинного, утомительного перехода сильно пострадал Симпсон. Все лицо его было обморожено и теперь еще в пузырях. Снег несло, пока мы сидели в палатке, и только в 3 ч он перестал. Мы смогли снова двинуться, хотя ветер нисколько не утих. Тут я увидел над южным хребтом Эребуса зловещее, мутное небо, сулившее новую пургу. В необоснованной надежде, что она обойдет нас, я пошел дальше, как вдруг Неприступный остров исчез с наших глаз. Мы кинулись искать место для привала, но пурга уже нас настигла со всей силой. Снег несло и крутило, не было никакой возможности поставить внутреннюю палатку. Потребовалось много времени на то, чтобы поставить и внешнюю палатку. Наконец, благодаря Эвансу и Боуэрсу, нам это удалось. Пришлось рисковать обмороженными пальцами и изо всех сил цепляться за палатку, дюйм за дюймом укреплять ее. Если принять во внимание обстановку, это было еще сделано не особенно медленно. Напились какао и стали ждать. В 9 ч вечера снег перестало крутить, но мы решили идти дальше, несмотря на ветер.

Пришли домой в 1 ч 15 м пополуночи, донельзя изнуренные. Ветер не унимался ни на мгновение; температура воздуха держалась около ?16° [?27 °C]. Я не запомню более тяжелого перехода, чем пройденная нами в последний день 21 миля.

В сущности, за исключением последних дней, эту экскурсию мы совершили даже с некоторой долей комфорта. Я и не считал возможным в весеннее время пройти так удачно.

Температура воздуха у самого глетчера Феррара была ?40° [?40 °C], а затем колебалась между ?15° [?26 °C] и ?40°. Конечно, это выше, нежели можно ожидать на Барьере, но сама по себе и такая температура не составляет большого удовольствия. Во многом мы обязаны собственному большому опыту. Мы употребляли на треть больше топлива, чем летом. Благодаря теплу и двойной палатке после завтрака и ужина пользовались часом досуга и отдыха, во время которого сушили носки и пр. и потом не спеша снова надевали их. Обувь мы меняли немедленно после того, как разбивался лагерь. Таким образом ноги у нас были теплыми всю ночь. Спальные мешки почти все время возили на санях открытыми. Хотя от солнца пока, по?видимому, немного тепла, однако я такого мнения, что возить спальные мешки открытыми полезно даже в самый большой мороз. Благодаря этому наши мешки содержались в более сухом виде, чем если бы днем они оставались скатанными. Внутренняя палатка, правда, довольно сильно обледеневает, но я не вижу, как можно было бы этому помочь.

Эта экскурсия дает мне возможность посоветовать геологической партии, каким путем лучше идти к Гранитной гавани, а именно — вдоль берега, где лед по большей части защищен цепью прибрежных айсбергов, предохраняющих его от всякого давления. Вне этих гор иногда до самых мысов имеется немало однолетнего льда, спрессованного вместе с остатками старого пака. Ходить тут нелегко, как мы убедились на обратном пути. За этим поясом нам попадались неправильной формы полосы сильно торосистого льда. Все это указывает на общую тенденцию льда собираться и сплачиваться вдоль берега.

Цели нашей небольшой экскурсии достигнуты, но самое большое удовольствие доставляет мне сознание, что в походе к Южному полюсу со мной будут такие люди, как Боуэрс и Эдгар Эванс. Не думаю, чтобы в подобные экспедиции когда?либо отправлялись люди, более закаленные или более опытные в санном деле. Маленький Боуэрс — прямо диво.

Я тут только понял, как он проявил себя на мысе Крозье, где они испытали гораздо большие невзгоды.

Несмотря на то что мы так поздно вернулись домой, все поднялись, и я сразу узнал все новости. Лейтенант Эванс, Гран и Форд возвратились из Углового лагеря на другой день после нашего ухода. Они отсутствовали шесть ночей, из коих четыре провели на Барьере в очень тяжелых условиях. Одну ночь они испытали температуру в ?58° [?50 °C].

Меня порадовало известие, что в Угловом лагере все хорошо сохранилось, уцелели даже остатки снежных валов, воздвигнутых нами для защиты лошадей. Это устраняет всякие опасения относительно возможности найти лагерь Одной тонны.

У Форда сильно отморожена рука. Это досадно, потому что свидетельствует о беспечности с его стороны. К тому же весьма возможно, что пропадет кончик одного пальца. Если ж это случится или если рука будет заживать медленно, Форду нельзя будет участвовать в Западной экспедиции, а заменить его некем.

У лейтенанта Эванса и Грана цветущий вид.

У лошадей вид тоже хороший, и про них сообщают, что все очень резвы.

Среда, 3 октября. Несколько дней отвратительной погоды. В пятницу — день нашего возвращения — была чудная погода, как в декабре. Неопытный приезжий мог бы удивиться: чего мы медлим, не отправляемся на юг? На этот вопрос ответила суббота: дул холодный ветер. В воскресенье еще хуже: густой снег с пургой. Так продолжалось до понедельника и весь понедельник. Против дома нанесены такие сугробы, каких никогда не бывало. За каждой грудой ящиков — огромные кучи снега. На всех тропинках навалило с фут снега, но на скалах его мало, вероятно вследствие того, что уже сильно тает. Уилсон говорит, что первые признаки оттепели были замечены им 17 сентября.

Вчера погода постепенно улучшилась, и сегодня опять ясно и тепло. До сегодняшнего утра можно считать приблизительно один хороший день на восемь дурных.

Лейтенант Эванс, Дэбенхэм и Гран в пятницу с утра отправились к небольшому выступу, названному Головой турка. Эванс хочет измерять углы, а Дэбенхэм займется геологическими исследованиями. Они до сих пор сидели больше в палатке, но все же кое?что успели сделать. Гран вчера вернулся захватить еще провизии и ушел обратно сегодня утром. С ним ушел на весь день и Тэйлор. Дэбенхэм сейчас приходил поесть. Он в восторге от сделанных им открытий. Лавы, из которых сложена Голова турка, по его мнению, древнего происхождения. Дэбенхэм сделал множество фотографий и вообще остался крайне доволен своими наблюдениями. Он собирает массу материала с целью доказать, что вулканические перевороты происходили тут независимо от Эребуса и даже, быть может, до того времени, как эта гора впервые была выдвинута из бездны.

Мирз уже более недели, как ушел на мыс Хижины. Тюленей там теперь, как видно, большое обилие. Дмитрий в пятницу приходил с письмами и снова ушел в воскресенье. Славный он малый и очень сметливый.

Понтинг наготовил удивительных кинематографических пленок. Мой интерес к фотографии очень сблизил меня с ним. Я понял, какой он хороший человек. Когда надо помочь другим, научить их, он никаким трудом не тяготится, а к собственной работе относится восторженно.

Понтинг достигает необычайных результатов, и если ему удастся выполнить всю свою программу, то у нас для увековечения нашей экспедиции будет такая кинематографическая и фотографическая коллекция, подобной которой ничего еще не бывало.

Новость, и очень серьезная. Аткинсон говорит, что лошадь Джию еще слишком слаба, чтобы возить груз. Ей на судне было нехорошо, и она еле осталась живой, проплыв от судна к берегу (Джию из партии, доставленной Кэмпбелом). Она всю зиму поправлялась, так что Отс даже удивился: вид у нее хороший, ест исправно, хотя в сравнении с другими худощава. Я и не ожидал, что она долго выдержит, но чтобы она отказалась работать в самом начале — это серьезный удар. Боюсь, что у нас с лошадьми вообще еще много будет горя.

Отсу много хлопот доставляет его лошадь Кристофер, которому совсем не понравилось, когда его в воскресенье запрягли. Сегодня он опять сорвался и пустился в галоп.

В таких случаях Отс храбро бежит за ним, обходит его и погоняет к конюшне. На расстоянии нескольких сот шагов от нее он осторожно подкрадывается к лошади. Та с минуту внимательно к нему приглядывается — и снова удирает. Когда эта игра обоим надоест, Кристофер спокойно останавливается перед дверью конюшни. Если еще не слишком поздно, его запрягают в сани, но для этого надо непременно привязать Кристофера за переднюю ногу. Когда он благополучно запряжен и попрыгает на трех ногах, можно отвязывать четвертую. С ним будет мученье, но эта сильная и здоровая лошадь должна сослужить верную службу.

Дэй все больше надежд возлагает на моторы. Он очень изобретателен и делает новые валы из дубового бруска, который ему дал Мирз. При этом он использует в качестве токарного станка маленький мотор, полученный им от Симпсона. Возможно, что моторы выручат нас.

Я был очень занят: составлял наставления для судна, для станции и для отдельных санных партий. Дела еще много впереди, и много, слишком много записывания.

Время положительно летит, а солнце поднимается выше и выше. Мы с солнцем и завтракаем и ужинаем, да и ночи уже не темны.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.