«Воробьевы горы»

«Воробьевы горы»

У меня всегда возникали сложности с названиями для пьес, но это, «Воробьевы горы», похоже, получилось удачным, сразу определившее ее лейтмотив. В самом деле, где-то в 30-е годы XIX века двое юношей, Саша и Коля, на Воробьевых горах, над всей Москвой, дали клятву — жить, борясь за счастье человечества! Хорошая заявка, а если представить еще, что Саша и Коля — это Герцен и Огарев, то и вовсе замечательно. Сейчас пьеса во многом устарела, но в конце 40-х она звучала. Я показал Любе первый вариант. Она выслушала, потом спросила:

— О чем пьеса?

Значит, не дошла, значит, не получилась. Начал работать снова. Но вот что мне хочется сказать. Жены делятся на безусловных поклонниц мужа: что он ни напишет — все хорошо, и на женщин, которые хотят видеть в муже совершенство, поэтому очень придираются к тому, что он пишет, добиваясь приближения к идеалу. Если первый пример безусловно плох, то и второй практически трудно переварим. Совершенство — что ж, каждый к этому стремится, но необходимо сочетать критику, пусть жестокую, с возможностью каких-то перспектив. Иначе убивается вера художника в свои силы.

Когда я закончил пьесу, она вызвала интерес У нас дома появились молодые режиссеры — Анатолий Эфрос, еще человека три-четыре. В общем, я вызывал ожидание чего-то нового. Должен самокритически заметить, что я не оправдал этого ожидания. Не то, что у меня не было достаточных способностей, нет, заряд был, но я считал, что для поддержания жизни мне необходима моя «трехполка»: театр, кино — большое и малое — мультипликация. Это разбрасывало силы, и я не смог воплотить себя должным образом в театре, а театр — основа всему.