Глава четвертая ПАРУСА, НАПОЛНЕННЫЕ ВЕТРОМ
Глава четвертая
ПАРУСА, НАПОЛНЕННЫЕ ВЕТРОМ
Между тем отношения Англии и Испании снова в который уже раз обострились. Граф Эссекс рекомендовал понравившегося ему Дрейка новому государственному секретарю Фрэнсису Уолсингему:
— Это именно то, что тебе сейчас надо. Этот парень умеет бить горшки на испанской кухне!
Уолсингему повторять два раза было не надо. Будучи предводителем "партии войны", выступавшей за войну с Испанией, он сразу же оценил полезность Фрэнсиса Дрейка. При этом у госсекретаря были на Дрейка особые виды.
Что касается самого Дрейка, то весной 1577 года в Португалии он приобрел новейшую карту у знаменитого картографа Дураде, а кроме того, выкупил секретное руководство для португальских лоцманов. Теперь Дрейк был уверен, что найдет путь к Молуккским островам и другим, закрытым в то время для англичан землям. На приеме у королевы он заявил:
— Ваше Величество, в условиях сегодняшних отношений с Мадридом было бы полезно отправить морскую экспедицию, которая бы подпалила испанцев в их самых уязвимых местах. Лучше всего направить ее к тихоокеанскому побережью испанской Америки. Официальной целью плавания будет объявлено открытие новых земель.
— И кого вы хотите поставить во главе? — близоруко сощурилась Елизавета.
— Известного вам Фрэнсиса Дрейка!
— Что ж, — согласилась королева, — выбор действительно неплох.
Не откладывая дела в долгий ящик, был создан "синдикат" для финансирования экспедиции. Деньги внесли Уолсингем, королевские любимцы граф Лестер и Хеттон, семья адмирала Винтера и Джон Хокинс с Дрейком.
Вскоре Уолсингем вызвал Дрейка и, подведя его к карте мира, спросил:
— Как ты полагаешь, где можно нанести наилучший удар нашему другу Филиппу?
— Только в американских владениях! — не раздумывая, ответил Дрейк.
— Ее Величество даст вам аудиенцию! — мотнул головой государственный секретарь.
На секретной аудиенции Дрейк подробно доложил о своем плане экспедиции. Елизавета отнеслась к нему благосклонно, а прежде чем отпустить корсара, неожиданно заявила:
— Я желаю иметь свой пай в вашем предприятии!
И тут же передала Дрейку круглую сумму.
— Но при этом одно условие, — добавила королева, — вы обязаны держать мое участие в вашем деле в полной тайне. Об этом не должен знать даже канцлер лорд Берли. Цена тайны — ваша голова.
Дело в том, что королева не доверяла своему канцлеру, полагая, что тот тайно поддерживает ее главную соперницу Марию Стюарт.
— Клянусь честью джентльмена! — поклонился Елизавете корсар.
В конце аудиенции королева вручила Дрейку вызолоченный меч и сказала на прощание:
— Мы считаем, что тот, кто нанесет удар тебе, Дрейк, нанесет его нам!
В устах Елизаветы это значило, что она наделяла Дрейка особыми полномочиями, вплоть до казни тех, кто попытается его ослушаться. В преддверии того, что предстояло совершить Дрейку, это был весьма значимый подарок.
Подготовка экспедиции проходила в небывалой спешке. Помимо всего прочего, Дрейка подстегивало то, что его старый знакомец по рейду в Вест-Индию Джон Оксенгем уже покинул Англию, объявив, что желает прорываться в Тихий океан.
— Быстрее! Быстрее! Быстрее! — торопил корабельных мастеров и портовых чиновников Дрейк. — Я не желаю довольствоваться объедками со стола моего дружка Джона!
Незадолго до выхода в море Елизавета послала Дрейку благовония и сладости, а также морскую шляпу и зеленый шелковый шарф, на котором золотом были вышиты слова: "Пусть всегда хранит и направляет тебя Бог". Надо ли говорить, что Дрейк немедленно надел шляпу и повязал шарф, чтобы показать свою близость к королеве.
О маршруте предстоящей экспедиции знало вообще несколько человек. Когда кто-то спрашивал об этом Дрейка, тот делал круглые глаза:
— Плывем утихомирить берберских пиратов от Алжира до Александрии.
Приготовление Дрейка, разумеется, взволновало и испанцев, знавших, что добра от такого человека, как Дрейк, им ожидать не приходится. Но даже хитромудрый испанский посол Гуэро де Спес не смог всего пронюхать, а потому с чистым сердцем доложил своему королю, что Дрейк собирается плыть в Шотландию, чтобы выкрасть там шотландского принца. Получив такое письмо, король Филипп успокоился, тем более что ему было тогда совсем не до Дрейка.
Именно в те дни в Лондоне был раскрыт заговор против королевы с целью ее убийства и последующей передачи короны католичке Марии Стюарт. Среди вдохновителей заговора оказался и посол де Спес. Разразился грандиозный политический скандал, вследствие которого посла бросили за решетку, наплевав на его неприкосновенность. В воздухе запахло большой войной. На английском побережье граф Лестер демонстративно собрал армию для высадки в Нидерландах в помощь вождю голландских протестантов Вильгельму Молчаливому. Испанцы на противоположном берегу выставили свою.
А потому выход в море с флотилии Дрейка прошел абсолютно незамеченным ни для английского истеблишмента, ни для подозрительных испанцев. Это случилось в пять часов пополудни 15 ноября 1577 года.
Уходящая в неведомую даль флотилия насчитывала пять вымпелов. Наибольшим судном флотилии являлся флагманский "Пеликан" с водоизмещением 100 тонн, который нёс пожалованный Дрейку адмиральский флаг. Вице-адмиральский флаг трепетал над 80-тонным барком "Елизавета", где капитанствовал Джон Винтер. Помимо этих судов в состав флотилии входили: 30-тонный "Златоцвет" капитана Джона Томаса, 50-тонный "Лебедь" капитана Джона Честера и малыш, 15-тонный "Бенедикт" капитана Томаса Муна. На судах в разобранном виде находились четыре пинасы. Суда были неплохо вооружены и имели запас продовольствия на восемнадцать месяцев.
Команды насчитывали в общей сложности 164 человека. Помимо штатных матросов в их состав вошли аптекарь, сапожник, портной и даже священник.
К неудовольствию Дрейка, в плавание ему навязали и десяток отпрысков лучших английских семейств, среди которых был Томас Доути, бывший секретарь графа Эссекса, со своим братом Джоном. Впрочем, Дрейк по тогдашней традиции не забыл и о своих родственниках. Гибель в Вест-Индии почти одновременно двух любимых братьев его, увы, ничему не научила. В составе команды были последний из братьев Дрейка Томас, а также кузен Джон, сын дяди-адмирала Роберта Дрейка.
Двоюродный брат Дрейка Джон имел от него особое поручение — делать зарисовки берегов, бухт и гаваней, куда будут заходить суда флотилии. Дрейк считал это полезным.
Несмотря на весьма стесненные условия тогдашнего судового быта, свою каюту Дрейк постарался отделать и обставить с предельной роскошью. Даже посуда была исключительно серебряной. Был взят даже паж, обязанность которого заключалась в том, чтобы стоять подле кресла Дрейка, когда тот будет обедать. А четыре музыканта должны были ублажать слух и повышать аппетит во время обеда.
Когда друзья за это подняли на смех, он обиделся:
— Неужели вы не понимаете, что мне, просоленному морскому волку, нет никакого дела ни до пажа, ни до музыки, но я желаю поразить воображение тех народов, которые буду посещать, внушив им восторг и трепет к Англии!
Друзья в знак согласия кивали головами, не слишком веря в искренность дрейковских слов.
Перед выходом Дрейк собрал капитанов:
— Если кто отделится от флотилии, то рандеву назначаю у острова Могадор, что у берегов Марокко.
Вначале флотилия направилась на зюйд-вест к мысу Лизарда, но на следующее утро, на широте Фалмута, ветер изменился, а потому пришлось лавировать. А затем и вовсе начался сильный шторм, продлившийся двое суток, и, хотя суда успели спрятаться в гавани Фалмута, "Пеликан" и "Златоцвет" потеряли грот-мачты. Для починки пришлось вернуться в Плимут.
Только через две недели, 13 декабря 1577 года, Дрейк вторично снова вышел в море. На этот раз ветры были попутными, и флотилия без происшествий к Рождеству достигла марокканских берегов. В тот же день Дрейк перевел суда к острову Могадор.
Вначале между англичанами и местными жителями установились неплохие отношения. Начался даже обмен товарами, но затем марокканцам показалось, что перед ними португальцы, которых они ненавидели, после чего был захвачен в плен один из моряков.
Узнав, что перед ним не португальцы, местный султан Феззула принес свои извинения, и на этом инцидент был исчерпан.
31 декабря флотилия выбрала якоря и взяла курс на мыс Бланко.
К мысу суда подошли 16 января 1578 года, захватив по пути несколько испанских судов с грузами. Дрейк не был бы самим собой, если бы при удобном случае этого не сделал.
У мыса Бланко флотилия простояла неделю. За это время команды отдохнули, но налиться водой не удалось, как оказалось, на берегу ее просто не было. Каково было удивление Дрейка, когда местные жители сами предложили купить у него воды в обмен на амбру, мускус, вино и даже женщину.
— Очень тяжело наказал Бог этот берег! — комментировали эту ситуацию англичане.
У Бланко Дрейк отпустил захваченные испанские суда, сгрузив с них продовольствие и часть запасов воды. Впрочем, одно судно, наиболее новое и крепкое, он все же оставил при себе, назвав "Христофором". Но и здесь Дрейк поступил, как говорится, по-джентльменски. Взамен отобранного судна он отдал испанцам свой малыш "Бенедикт", который никак не годился для океанского плавания.
21 января корабли Дрейка покинули занесенный песками мыс Бланко, направив форштевни своих судов к более гостеприимным островам Зеленого Мыса. Плавание было вполне успешным, и 30 января Дрейк был уже у одного из островов архипелага — Майо. Затем перешел к острову Сантьяго, где захватил большое испанское судно с вином, шерстью, шелком и бархатом. Однако куда более значимым для него стало приобретение оказавшегося на судне пожилого штурмана португальца Нуньеш да Сильву, прекрасно знавшего побережье Южной Америки.
Что касается португальца, то он не устоял против щедрых посулов Дрейка, да и испанской короне штурман не присягал на верность, так что перешел от одних нанимателей к другим без каких-либо угрызений совести.
— Я нахожу ваше судно в прекрасном состоянии, а о вас слышал только как об очень грамотном мореплавателе! — сказал при знакомстве штурман адмиралу, чем конечно же весьма польстил Дрейку.
После этого Дрейк и да Сильва сразу же нашли общий язык.
2 февраля флотилия оставила острова Зеленого Мыса и взяла курс, пересекая Атлантический океан, на Бразилию. Имея на борту такого штурмана, как да Сильва, Дрейк мог себе позволить столь рисковый маршрут.
19 февраля английские суда пересекли "линию раздела", которая была в свое время установлена папой римским для разделения испанских и португальских заморских владений. Что касается англичан, то они плевать хотели с самой высокой мачты на предначертания римского понтифика. Пересечь Атлантику также удалось без каких-либо происшествий.
Все пока складывалось более чем удачно, и Дрейк, чтобы не вспугнуть удачу, ежедневно плевал трижды через левое плечо, стуча при этом костяшками пальцев по планширю фальшборта.
1 апреля показался долгожданный бразильский берег. Оставивший свои воспоминания об этом плавании священник экспедиции Ф. Флетчер писал о днях, проведенных в Атлантическом океане, следующее: "Мы не переставали удивляться и восхищаться Господом великим, создавшим неисчислимое количество как маленьких, так и огромных тварей в необозримых морях… Мы установили, что великие философы древности, такие как Аристотель, Пифагор и многие другие, как греки, так и римляне, ошибались, считая тропическую зону ненаселенной вследствие невыносимой жары. Напротив, эта зона оказалась поистине раем как на суше, так и на море, с которым ничто сравниться не может. Ничто не может быть более приятным для жизни человека, чем эта зона. Единственной неприятностью было то, что иногда не хватало пресной воды, но и то Господь давал нам воду с небес".
Более всего поразили англичан летучие рыбы, которые, выскакивая из воды, летели над волнами, а потом запрыгивали на палубы судов.
— Если бы я сам не видел крылатых рыб, никогда не поверил бы рассказам о них и назвал бы рассказчиков лжецами! — признался португальскому штурману Дрейк.
5 апреля корабли подошли к берегу у устья Ла-Платы. Команды нуждались в отдыхе.
Да Сильва, приглядевшись к берегу, помрачнел:
— Это Земля Дьявола! Когда-то местные жители, чтобы выжить, отдали свои души Дьяволу, и после этого он здесьполноправный хозяин. А потому на здешних скалах нашли свою смерть немало наших судов.
Вскоре, оправдывая слова старого штурмана, шторм действительно перерос в настоящую бурю. Стало темно. "Наступила тьма египетская", — отметил Флетчер небывалую мрачность неба. А порывами ветра суда уже несло к берегу, вот-вот грозя выбросить на прибрежные камни. Ситуация была критической, но положение спас Нуньеш да Сильва. Направив головное судно в струю мощного течения, которое шло от берега в океан, он буквально выхватил флагман Дрейка из объятий смерти. Следом за ним также вырвались и остальные. Он благополучно вывел корабли в море. Лишь концевой "Христофор" прочертил килем по отмели, но все же сумел избежать крушения, хотя и не смог соединиться с остальной флотилией.
— Вам все мифы обязаны своим спасением! — сказал португальцу Дрейк, когда стихия понемногу начала стихать.
— Курс в устье Ла-Платы! — объявил Дрейк.
Это место будущего рандеву он определил заранее и теперь надеялся, что туда прибудет и пропавший в океане "Христофор".
Так все и случилось, и спустя двое суток стояния в устье реки и томительного ожидания туда подоспел и отставший "Христофор". В честь счастливого исхода ожидания Дрейк назвал ближайший из мысов, у которого стояла флотилия, мысом Радости.
Огромная река заинтересовала Дрейка, и он совершил недельное плавание вверх по течению. Это небольшое плавание осталось в памяти участников экспедиции как сплошной отдых. Пополнив в реке запасы пресной воды, суда затем снова вышли в океан и продолжили свой путь вдоль американского берега. А затем случилась неприятность, да какая! Неожиданно ночью потерялся "Лебедь" со своим капитаном Томасом Доути. Дрейк не находил себе места.
— Я имею основания серьезно подозревать Доути в срыве экспедиции. Мне говорили об этом еще в Англии, указывая на связь Доути с лордом Берли, к которому тот хотел пристроиться личным секретарем. А ведь лорд Берли всегда отличался пристрастием к испанцам! — говорил он своему брату Томасу.
Вообще надо отдать должное Дрейку, он никогда не был кровожаден и на фоне других деятелей своей эпохи отличался даже определенным либерализмом.
Примером такого либерализма может служить его отношение к тому же Доути. Несмотря на личную неприязнь к нему, Дрейк назначил Доути капитаном флагманского "Пеликана". Когда было захвачено испанское судно, на борту которого находился да Сильва, Дрейк отправил Доути капитанствовать на него, а еще спустя некоторое время перевел на "Лебедь". И вот теперь именно "Лебедь" исчез.
12 мая, спустившись до 47° южной широты, Дрейк обнаружил гавань, которая ему понравилась как место, пригодное для стоянки судов.
— Спустить шлюпку! — велел он. — Я сам обследую эту бухту.
Однако вернуться на борт флагмана Дрейк не смог — начался шторм, который ему пришлось пережидать на берегу. Когда же ветер поутих и волна улеглась, оказалось, что пропало еще одно судно флотилии — "Златоцвет".
Некоторое время Фрэнсис ждал его прихода, но, так и не дождавшись, скрепя сердце, продолжил свой путь.
— Курс на порт Святого Юлиана! — распорядился он. — Там останавливался еще Магеллан, и там остановимся мы. Спустя двое суток суда бросили якорь в бухте, открытой легендарным Магелланом.
Найдя место очень удобным для стоянки, Дрейк тем не менее решил направиться сначала на поиски пропавших кораблей. Капитану "Елизаветы" Винтеру он велел следовать строго на зюйд, а сам на "Пеликане" отправился на норд и вскоре в бесконечности волн увидел паруса "Лебедя", при этом судно даже не пыталось сблизиться с флагманом. Едва "Пеликан" подошел вплотную к "Лебедю", Дрейк велел перегрузить с него на свое судно все припасы, затем перевели и команду, после чего "Лебедь" был сожжен.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.