УКУС ЗМЕИ ИЛИ ПРОСТО ЯД?

УКУС ЗМЕИ ИЛИ ПРОСТО ЯД?

О том, что стало причиной смерти Клеопатры, споров было не меньше, чем о других значимых моментах ее биографии. А возможно, даже и больше, ибо гибель египетской царицы, которая демонстративно предпочла уход в небытие любым попыткам цепляться за жизнь в надежде сохранить ее хотя бы ценой позора во время римского триумфа и последующего заточения, импонировала даже ангажированным римским историкам. С их точки зрения, Клеопатра наконец-то поступила в строгом соответствии с истинно римским каноном поведения. "Храбрость обреченных вызывает восхищение даже у их врагов", — отозвался о ней Плутарх. В оде, написанной вскоре после ее смерти, Гораций осуждает Клеопатру за ее прежнее безрассудство, но восхищенно воспевает финал ее жизни: "Мужества не женского полна!.." Это была высшая похвала, которую представительница слабого пола могла услышать от римлянина.

"Она облеклась в царские одеяния и возлегла на золотое ложе в зале, — пишет Пьер Деке. — Когда после поражения при Акции Клеопатра всячески добивалась восстановления военного могущества и готовилась к побегу, она изучала способы самоубийства, заставляя палачей испытывать бывшие в ее распоряжении яды на приговоренных к смерти преступниках. Еще тогда она выбрала укус аспида. Клеопатра раздразнила спрятанную в корзине со смоквами змею и протянула к ней руку. Голова, как она и ожидала, стала тяжелой-тяжелой, от внезапной дремы оцепенели члены. Царица успела лишь ощутить, как на лице проступил пот".

Впрочем, Жорж Блон уверен, что "змея, ставшая столь же известной как змей-искуситель, не была ни аспидом, ни гадюкой, а почти наверняка разновидностью кобры; ее укус вызывает быструю безболезненную смерть". Тут справедливости ради надо отметить, что все кобры как раз и принадлежат к семейству аспидовых.

А существовала ли вообще эта прославленная змея или ее придумали после? Конечно, принять смерть от земного воплощения самой божественной власти над Египтом для последней повелительницы этой земли было вдвойне почетно. "Беспримерное мужество Клеопатры потрясло весь римский лагерь", — констатирует Стейси Шифф. И вроде бы сам Октавиан не сомневался (или внешне показывал такую уверенность), что царицу убил укус аспида. Явившись в мавзолей вслед за своими посланцами, победитель увидел мертвую Клеопатру и приказал послать за псилами — потомственными ливийскими заклинателями змей, которые по тогдашним представлениям умели возвращать недавно укушенных к жизни. Понятно, что Клеопатру псилы вернуть к жизни не смогли.

Но, раз Октавиан послал за заклинателями змей, значит, в тот момент сомнений в причастности к ее смерти аспида или иной ползучей твари не было? "Две крохотные ранки на руке" можно найти только при тщательном осмотре… Эта уверенность Октавиана наводит некоторых специалистов на мысль, что на самом деле Клеопатра была убита по его тайному приказу, а романтическая история с воспетым вскоре Горацием "острозубым змеем" придумана заранее и намеренно, чтобы скрыть убийство. Причиной же расправы стало то, что Октавиан вовсе не был уверен, что римские граждане не проникнутся во время его триумфа сочувствием к злосчастной пленной царице. Или же Октавиан специально спровоцировал самоубийство Клеопатры — то есть Корнелий Долабелла сообщил ей о грядущем отъезде по прямому распоряжению властителя…

Смерть Клеопатры. Художник X. Макарт

Однако при всем том, что отображение в документах и текстах всех перипетий своего правления Октавиан контролировал весьма жестко, уверенности в том, что именно змея погубила Клеопатру, не выражает ни один из римских историков. Ни у Диона Кассия, ни у Плутарха твердого мнения нет. Даже Страбон, появившийся в Египте вскоре после смерти царицы, не доверял рассказам о роковом аспиде.

Стейси Шифф, которая почему-то, подобно Блону, противопоставляет кобру и аспида, в змеиную версию категорически не верит: "…вряд ли бы женщина, известная своим благоразумием, могла доверить свою судьбу дикой твари. В ее распоряжении было много более быстрых и безболезненных способов распрощаться с жизнью… Ни одна кобра не может убить трех женщин подряд". Вот это, безусловно, верное замечание, равно как и то, что "египетская кобра, достигающая двух метров в длину, не могла долго прятаться в корзине со смоквами. Да она бы в ней попросту не уместилась".

Шифф придерживается мнения, что Клеопатра выпила один из имевшихся у нее ядов, возможно даже, принесенный из тайника в той самой корзинке с фруктами. Наиболее вероятным исследовательнице кажется использование смеси "цикуты и опия, которой отравили Сократа". Заметим, что Сократа погубила не цикута, а болиголов пятнистый.

Конечно, царица могла воспользоваться смесью наркотика с ядовитой растительной субстанцией, и не только вышеуказанной. Вполне пригодилась бы с этой целью и африканская клещевина, листья которой могли есть гусеницы только одного вида бабочек, дававших желтый от природы шелк, ценившийся во времена Клеопатры не меньше, чем ткани, окрашенные драгоценным пурпуром. Было известно и растение, получившее потом в Европе название лунная фиалка, а тогда связанное с именем чародейки и отравительницы Медеи. Им издревле лечили генетически обусловленную болезнь — средиземноморскую лихорадку. Но малейшее превышение крошечной дозы превращало лекарство в смертельный яд.

Однако в самом раннем из письменных сообщений о смерти египетской царицы все-таки сказано: "Клеопатра усыпила бдительность стражи, чтобы добыть змею и умереть от ее яда". Но тут возникает один вопрос — смерть от укуса кобры отнюдь не мгновенна, так же как и от большинства растительных токсинов, и не слишком красиво выглядит. Даже если применить еще и наркотическое средство. А вся финальная сцена разыгравшейся в Александрии неподдельной трагедии заняла час, вряд ли два — ну, сколько времени шел посланник с письмом к Окта-виану от мавзолея до дворца и бежали в обратном направлении приближенные Августа?..

Впрочем, прежде чем перейти к ""змеиному вопросу", вспомним, что есть еще и "дерево смерти" — анчар, предание о котором вдохновило Пушкина на знаменитое трагическое стихотворение. Оно отнюдь не легенда, растет и в Индии, и в Африке, на вид вполне декоративно, так что могло существовать в каком-нибудь храмовом или дворцовом саду за надежной оградой. Конечно, воздух пропитать отравой анчар неспособен, но древние врачи свидетельствовали, что человек, которому сок анчара попал в кровь или на слизистую оболочку, мог после этого пройти не больше восьми шагов, а на девятом умирал. Так что Клеопатре было бы достаточно извлечь из той корзинки недавно срезанную веточку анчара и пожевать ее или провести свежим изломом по незажившим ранам на груди.

Быстрой могла бы оказаться и смерть от змеиного яда, если правильно выбрать змею. В Африке водится, например, такая чрезвычайно ядовитая змея, как черная мамба, тоже из семейства аспидов. Имя она получила за черную окраску пасти, которая распахивается перед жертвой, словно адская бездна. Она стремительно перемещается и, как правило, кусает не один раз, атакуя снова и снова. Смертельная доза ее яда для взрослого человека составляет 15 мг, а в мешке ядовитой железы единовременно может содержаться и 400 мг. Хватило бы не только на трех измученных женщин, а и на всю римскую стражу у дверей мавзолея. Яд мамбы вызывает быстрый паралич и смерть. Ничто не мешало Клеопатре заблаговременно отправить экспедицию за этими милыми созданиями, как это издавна было принято не только у Птолемеев, но и у фараонов древних династий. И даже организовать в тайных закоулках дворцовых садов или храмовых комплексов целый змеиный питомник. Это тоже была обычная практика.

И если царице могли привозить щелк из далекого Китая и индийские драгоценные камни" то почему не могли доставить из Индии еще один вид аспидовых змей, известный под названием крайт. Вернее, видов крайта существует много, и все они очень опасны. От большинства змей они отличаются не только крайне высокой токсичностью яда, но и тем, что яд, скажем, ленточного крайта легко преодолевает гематоэнцефалический барьер, обычно защищающий нервную систему человека от вредных веществ, попавших в кровь. Но в случае с крайтом эта защита не работает. Особенно если укус пришелся в крупный кровеносный сосуд — тогда яд прямо воздействует на головной мозг, В этом случае смерть наступает поистине стремительно. Даже обычный случайный укус ленточного крайта может убить человека за полчаса. А если крайт укусит жертву в голову или шею, тем паче в сонную артерию, то счет времени пойдет даже не на минуты — на секунды. Собственно говоря, именно это описал в своем знаменитом рассказе "Пестрая лента" Конан Дойл (он использовал старинное английское название крайта — болотная гадюка).

Причем, поскольку яд крайта представляет собой нейротоксин, то на теле жертвы не остается никаких внешних признаков — ни опухоли в месте укуса, ни пятен. Только те самые едва заметные две точки от зубов.

И ведь если вдуматься, то не случайно на многих живописных полотнах, изображающих смерть Клеопатры, царица либо уже лежит бездыханная со змеей на груди, либо подносит рептилию к голове или шее…

Пожалуй, единственной проблемой версии с аспидовыми змеями является их внушительный размер. Двухметровый крайт — обычное дело, мамба может вырасти и до четырех с лишним метров. И даже если вспомнить о кобре, это, как верно указано выше, змея тоже совсем немаленькая.

Но в Египте испокон веков водилась еще одна смертоносная рептилия в нескольких вариантах — эфа песчаная и пестрая. Она относится к семейству гадюк, но намного превосходит ядовитостью большинство их. Вот как описывает современный автор такую змею, забравшуюся в ванну к героине: "Разглядев характерный белый крест на голове змеи, молодая женщина сразу же поняла, с кем имеет дело. Пестрая эфа. Всех оманских детей с малых лет учили узнавать этот зловещий знак… Пестрая эфа встречалась в здешних местах довольно часто. Змея предпочитала тенистые уголки, ее можно было часто увидеть свисающей с дерева подобно сухой ветке. Яд эфы обладает гемотоксичным и нейротоксичным действием. Это сочетание смертельно: после укуса конец наступает меньше чем через десять минут. Эфа нападает на врага так молниеносно и стремительно, что в древности змею считали способной летать" (Джеймс Роллинс "Песчаный дьявол").

Смертельная доза яда эфы для человека составляет всего 5 мг, а впрыснуть за один укус она без труда может в два с лишним раза больше. При этом она невелика, чуть больше полуметра в длину, и весит максимум 200 граммов. Таких змей, для верности — в отдельных мешочках — можно легко спрятать несколько штук даже в не очень объемистой корзинке.

Но смертельно ядовитыми бывают не только змеи. Опаснейший наук каракурт обычно ассоциируется у нас со Средней Азией, но он и в Египте водится испокон веков. И есть сведения, что древние ученые прекрасно знали, как следует содержать пауков или скорпионов, чтобы придать им максимальную ядовитость.

Среди индийских и китайских диковинок Клеопатре могли доставить и такое экзотическое создание, как синекольчатый осьминог. Это яркий и очень маленький осьминог, чуть больше ладони, но его укус (роговым клювом, характерным для всех головоногих) смертелен: в клюве у него живут бактерии-симбионты, вырабатывающие тетродотоксин, один из сильнейших ядов среди всех известных даже сейчас. Он в 25 раз превосходит по токсичности кураре, почти в 300 раз — цианиды. И, кстати, противоядия от него нет до сих пор.

Но даже красивый смертоносный осьминожек мог показаться слишком большим и сложным в доставке. Разумеется, по сравнению с другими прекрасными на вид существами из прибрежных вод Юго-Восточной Азии — моллюсками-конусами, из раковин которых получаются такие красивые ожерелья, известные с древнейших времен. Конусы — хищники, ловят мелких рыбок, рачков, морских червей. И, подобно змеям, обездвиживают добычу ядом. Тем же самым тетродотоксином, который впрыскивают в тело жертвы, вонзая острую терку-радулу. Укол некоторых конусов опасен и для людей, скажем, географический конус (Conus geographus) вводит такую дозу яда, что взрослый человек, неосторожно взявший в руку симпатичную ракушку, может умереть через две-три минуты.

А можно было обойтись и без этой — относительной — экзотики. Тот же чудовищный яд тетродотоксин содержится в рыбах семейства иглобрюхов. Это не только фугу, которую так ценят гурманы-экстремалы в Японии, но и легкодоступные древним египтянам виды, обитающие в Красном море. Более того, один из ядовитых иглобрюхов, факах, водится непосредственно в священных водах Нила… Так что, может, и не в корзинке было дело, а в кушаньях, заказанных царицей для последнего обеда. Вряд ли римляне, не так уж хорошо знакомые с египетскими реалиями и значением ритуальной пищи, могли догадаться, что свежеприготовленные рыбки на золотой тарелке способны отнять у Октавиана пленницу.