XXI. Планета «Покрышкин»
XXI. Планета «Покрышкин»
У него был зорче глаз на подлинное и суетное. Он знал истинную цену жизни, теплу и хлебу. Он оберегал все живое вокруг себя.
Герой Советского Союза Андрей Иванович Труд
В последний год жизни А. И. Покрышкин завершил книгу мемуаров «Познать себя в бою». Название этой книги неслучайно перекликается с мудростью древних: «Познай самого себя», «Самое трудное — познать самого себя…» Александр Иванович на вопрос о том, не будет ли эта книга повторять предыдущую — «Небо войны», отвечал: «Это будет совершенно другая книга. О тех же событиях, но не перечень воздушных боев, а их анализ, раздумья о развитии бойцовских качеств у летчика-истребителя, о совершенствовании его боевой выучки, мастерства».
Увидеть книгу изданной Александр Иванович не успел. Редактор просил его сделать один звонок, и книга вышла бы к 9 мая 1985 года, ко дню 40-летия Победы. Но Покрышкин отказался: «Зачем же делать так, чтобы из-за меня люди надрывались? Пусть все идет своим чередом…» После смерти Покрышкина издание было приостановлено из-за срочной работы над какой-то политической брошюрой…
В 1986 году книга «Познать себя в бою» увидела свет. Герой Советского Союза маршал авиации Г. В. Зимин писал в «Правде»: «Познание своих сил и возможностей были особой чертой характера Александра Ивановича. Это в конце концов и сделало его тем Покрышкиным, которого мы знали и глубоко уважали: нашего национального героя, нашу гордость и любовь. Его последний труд содержит большую человеческую мудрость, которую полезно знать нынешнему поколению авиаторов».
Этот труд стал завещанием великого летчика. Знаменательны и слова, сказанные им в одном из последних интервью: «Совершенствуется техника, сменяют друг друга поколения летчиков. Но неизменными остаются особые и жесткие законы неба. Перед ними все равны: и убеленный сединой летчик-ветеран, и новичок, отправляющийся в первый полет. Эти законы не терпят недоученности, небрежности, самонадеянности. Поэтому в заключение хотелось бы пожелать военным летчикам и летчикам-спортсменам ДОСААФ: помните, пилот — это прежде всего твердый характер. Любите Родину и свою профессию, укрепляйте себя физически, никогда не останавливайтесь на достигнутом. Умейте получать в повседневном труде высшее моральное удовлетворение. И слава вас сама найдет».
Курсантам Качинского летного училища маршал авиации Покрышкин сказал: «Летчик-истребитель должен думать. Не автопилотом быть, а пилотом!»
…Болезнь Александра Ивановича — рак мочевого пузыря — была, видимо, следствием участия его в испытаниях ядерного оружия. Однако при поддерживающей терапии Покрышкин, при его могучем организме, и той спокойной форме, которую приняла болезнь, мог бы, наверно, еще жить не один год. Причиной смерти, как пишет Мария Кузьминична в своей книге, стало проведение лечащим врачом — академиком из кремлевской клиники, совершенно ненужного на тот момент тяжелейшего обследования, после которого у больного открылось беспрерывное внутреннее кровотечение и он впал в коматозное состояние… «Замечу, что 3 ноября 1985 года в стадии ремиссии болезни, — пишет М. К. Покрышкина, — я должна была его выписать домой. Он чувствовал себя несколько получше. Лежачим больным он не был, и в последний вечер перед этим злосчастным обследованием мы с ним ходили и гуляли около трех часов… Он был рад, что назавтра уйдет домой. Но тут явился злой гений… И сделал свое черное дело…»
Девять дней в реанимации принимались все меры, чтобы спасти жизнь Покрышкина. Летчик метался в бреду, подавая в воздушном бою команды своим ребятам-истребителям…
Последние мгновения жизни великого человека и его уход — событие особой важности, духовное по своей сути. Оно приоткрывает нам, живым, тайну души человеческой… В книге М. К. Покрышкиной час смерти Александра Ивановича зримо запечатлен в словах, пронизанных болью и озаренных таинственным светом:
«Нас одели во все стерильное с ног до головы. Заходим в палату. Подошли к Александру Ивановичу справа. Он лежит недвижим с закрытыми глазами. Я наклонилась к нему, поцеловала и стала просить его открыть глаза:
— Саша, ты посмотри, с кем я приехала… Сыночек наш раньше рейс закончил.
Он медленно-медленно стал открывать глаза, и вдруг так же медленно протягивает мне правую руку. Дотронулся до моей руки, даже не пожав ее — не осталось сил! Затем, точно так же поочередно он протягивает руку Светлане, Саше и Виктору. Очевидно было, что он с нами прощался. Все это происходило в полном безмолвии. Не знаю, как я удержалась, чтобы не разрыдаться. Каждого из нас он долго, долго рассматривал, как бы запоминая наши черты. Забыть это прощание невозможно…
А в уголках глаз у него стояло по слезинке (плачущим до этого я его никогда не видела). Но меня не менее этих слез поразило его лицо. Оно было каким-то просветленным и умиротворенным, свежим, даже с легким румянцем, как будто бы он только что пришел с прогулки. Саша был совершенно спокоен, впечатление создавалось такое, что невероятные боли и страдания на какое-то время отступили.
Навсегда остался в памяти безмолвный взгляд Саши, обращенный ко мне, в котором отражалась целая гамма чувств. Здесь были и благодарность за счастье и любовь, и прощание!
Благодарю Всевышнего, что он нам с Александром Ивановичем послал эти чувства, которые мы пронесли незапятнанными через всю жизнь!
После этого прощания он навсегда закрыл свои глаза, так многое нам сказавшие».
После смерти Александра Ивановича в дом Покрышкиных пришло много телеграмм, которые хранит семья.
Писатель Юрий Жуков откликнулся такими словами:
«Уважаемая Мария Кузьминична!
…Как и все советские люди, с прискорбием я узнал, что из жизни ушел этот необыкновенный человек, который своим беззаветным служением Родине вписал прекрасную страницу в ее историю. Светлая память об Александре Ивановиче Покрышкине будет жива в народе, поскольку его легендарная жизнь стала славой и гордостью народной.
Я встречался с Александром Ивановичем во время войны. И я благодарен судьбе за то, что она свела меня с таким человеком, каким был Ваш супруг, человеком бесконечной доброты и удивительного мужества, человеком, всегда готовым пожертвовать собой ради других. Он покорил меня — да и не только меня — он покорил все то поколение железных людей, которые вошли в мировую историю как люди 40-х годов».
В насчитывающей не одну тысячу томов домашней библиотеке Покрышкиных осталось много книг с дарственными надписями. Значительная часть этих книг была после смерти Марии Кузьминичны передана семьей Новосибирскому областному краеведческому музею. Сохранившиеся надписи людей, входивших в круг общения Покрышкиных, даривших им свои воспоминания, стихи, повести, альбомы, говорят порой больше, чем статьи и очерки… Вот лишь некоторые из этих строк.
Главный маршал артиллерии Н. Н. Воронов: «Всемирно известному трижды Герою Советского Союза многоуважаемому Александру Ивановичу Покрышкину на память от автора» (2.10.1964);
Маршал Советского Союза И. Х. Баграмян: «Маршалу авиации Александру Ивановичу Покрышкину, самому прославленному герою из всех героев Великой Отечественной войны в знак глубокого уважения и искреннего признания свершенных бессмертных подвигов за счастье советского народа» (18.8.1979);
Герой Советского Союза М. Л. Галлай: «Выдающемуся летчику, лидеру всей нашей боевой истребительной авиации, умному, дальновидному, прогрессивному военачальнику и очень хорошему, настоящему человеку — Александру Ивановичу Покрышкину и многоуважаемой Марии Кузьминичне с искренними пожеланиями доброго здоровья и всего самого лучшего в жизни — от глубоко уважающего их старого знакомого» (3.2.1966);
Поэт Расул Гамзатов: «Моему дорогому Александру Ивановичу Покрышкину, знаменитому человеку Земли и Великому Джигиту Неба, — с давней и верной любовью» (2.6.1978);
Писатель В. И. Лихоносов: «Герою Русской Земли Александру Ивановичу Покрышкину от сибиряка» (7.4.1973);
Поэт Ф. И. Чуев: «Дорогому Александру Ивановичу Покрышкину — легенде моего детства — от всего сердца» (26.4.1974);
«Любимому Герою от семьи М. Сарьяна»;
Дважды Герой Советского Союза летчик-космонавт Г. М. Гречко: «Александру Ивановичу Покрышкину — герою моего детства, позвавшему меня в авиацию, за которой до космоса оставался только один шаг!» (10.10.1977);
Герой Советского Союза Б. А. Орлов, автор книги «Записки летчика-испытателя» (М.,1993): «Уважаемой Марии Кузьминичне с памятью о великом Покрышкине — летчике и замечательном человеке»;
Герой Советского Союза А. А. Тимофеева-Егорова, автор книги «Держись, сестренка!» (М., 1983): «Милой Марии Кузьминичне Покрышкиной в память о нашей молодости, фронтовом небе и о бесстрашном истребителе Александре Покрышкине. Храни Вас Бог!»;
В. И. Уколова, автор книги «Последний римлянин» (М., 1987): «Дорогой М. Покрышкиной с искренним восхищением от автора. Пока есть на земле такие люди, как Вы, Мария Кузьминична, и как светлой памяти Александр Иванович, остаются живыми совесть и душа русского народа, у России есть будущее» (15.1.1989).
…М. К. Покрышкина пишет: «13 ноября 1985 года я стала вдовой. Помню первое впечатление — страшной пустоты и одиночества… На меня как бы свалилась колоссальная глыба безысходной тоски. Я много плакала и переживала…»
Мария Кузьминична первые три года каждый день приходила к могиле мужа. Три года каждый день!
Но даже Александр Иванович, быть может, не знал, сколько энергии и таланта скрыто в его верной Марии…
Выросли умные и порядочные дети и внуки. Сын Александр Александрович стал океанологом, в составе научных экспедиций на кораблях побывал практически во всех океанах и морях Земли. Он — кандидат технических наук, ныне — заместитель директора Института океанологии им. П. П. Ширшова. Дочь Светлана Александровна была талантливым художником, кандидатом искусствоведения, старшим научным сотрудником Института теории и истории изобразительного искусства. 6 августа 1996 года после тяжелой болезни она ушла из жизни.
Конечно, Мария Кузьминична, как мечтала, могла бы стать незаурядным врачом-хирургом, ученым. Единственная из жен наших военачальников, она написала замечательную книгу воспоминаний, которая вышла в свет тремя изданиями в Москве и Новосибирске. Подготовила для сборника воспоминания тех, кто знал Александра Ивановича, служил и работал с ним, его родственников и друзей.
Марию Кузьминичну хорошо знали, ценили ее подвижническую деятельность в Главном штабе ВВС и в руководстве ЮСТО, в Центральном музее Вооруженных Сил и в Центральном доме авиации и космонавтики. Она вдохновила народных художников России Михаила Переяславца и Сергея Присекина на создание памятника и портрета А. И. Покрышкина, которые стали классическими произведениями искусства.
Что же придавало ей силы в последние пятнадцать лет ее жизни? В годы радикальных перемен, когда, увы, была сломлена не одна судьба, даже тех, кто казался таким сильным?
Материальных богатств Марии Кузьминичне ее муж оставить не мог. Пенсия ее была достаточно скромной. Гордой женщине, ей трудно было что-то просить лично для себя. Ей, вдове Героя, которого, я уверен, история еще назовет первым национальным Героем России XX века…
Не знаю, отправила ли Мария Кузьминична письмо, черновик которого был написан за несколько месяцев до ее смерти и сохранился в семейном архиве. Ей, больной астмой, так тяжело было летом дышать в окутанном выхлопными газами центре Москвы… Письмо адресовано П. П. Бородину, тогда управляющему делами Администрации Президента Российской Федерации. Если это письмо было отправлено, положительный ответ на него не поступил.
«Уважаемый Павел Павлович!
В бытность Александра Ивановича председателем ЦК ДОСААФ СССР, он подчинялся только министру обороны Д. Ф. Устинову и Предсовмина А. Н. Косыгину. По указанию Алексея Николаевича за Александром Ивановичем пожизненно была закреплена дача № 1 — Жуковка 2, где мы прожили более 10 лет. Ее жилая площадь была 46 м2. Семья наша состояла из 9 человек! Позже нам предлагали дачу больших размеров, но мы тут уже привыкли и решили остаться. После смерти Александра Ивановича, через 40 дней, по указанию управделами Совмина, меня переселили в дачу 24а площадью 40 метров, а потом и вовсе выселили.
В постановлении об обеспечении семьи трижды Героя Советского Союза было сказано о сохранении за мной: квартиры, кремлевского обслуживания и дачного участка. Естественно, что указа Алексея Николаевича никто не отменял.
Сама я также являюсь участницей Великой Отечественной войны. Мое состояние здоровья после двух таких потерь: мужа и нашей дочки (6 августа 1996 г.) Бородиной Светланы Александровны: я имею инвалидность по астме, гипертонии, перенесла 9 операций.
Своей дачи у нас не было (18 лет мы не жили в Москве). За границей мы нигде не жили ввиду специфики работы Александра Ивановича. Более 20 лет он отдал безупречному служению в войсках ПВО.
Уважаемый Павел Павлович! Никакой возможности ни летом, ни зимой для отдыха у меня нет. К тому же 3 года назад, когда я ухаживала за умирающей дочерью (8 месяцев не бывала дома), меня обокрали. До сих пор ничего не найдено. И вот уже 4-й год, как я не была ни в одном санатории. Живу только на одну пенсию.
Говорят, что вдов и сирот обижать великий грех!
От всего сердца прошу Вас помочь мне вернуть нашу дачку в Жуковке 2, дача № 1. Мне думается, что правительство нашей дорогой России, которую так доблестно защищал мой муж во время Второй мировой войны, не оставит меня, единственную жену А. И. Покрышкина, прошедшую с ним по жизни почти 44 года.
Что касается нашей дачки, достоверно знаю, что она сейчас свободная и находится на ремонте. Она была для нас удобна еще и в том плане, что администрация хозяйства без наших просьб построила нам погребок, у меня была возможность заготавливать на зиму необходимое количество овощей…
Пожалуйста, будьте так добры, снизойдите к моей просьбе, мне так же очень трудно жить, как и многим другим.
Поверьте, что я впервые решила побеспокоить правительственные органы в надежде, что Вы вспомните, каким человеком был Александр Иванович и пойдете мне навстречу.
М. Покрышкина. 3.VIII. 99 г.».
Немеет язык… Нет слов, чтобы комментировать это письмо…
В последние годы Мария Кузьминична ходила в церковь, исповедовалась и причащалась Святых Христовых Тайн. Особенно чтила преподобного Серафима Саровского, его икона была поставлена ею среди семейных фотографий фронтовых и послевоенных лет. Умерла Мария Кузьминична 12 января 2000 года, отпевали ее в Преображенском храме в Тушино 15 января, в день ее любимого святого — преподобного Серафима…
Согласно завещанию Мария Кузьминична была похоронена в могиле мужа. Вместе с ее прахом родные положили в могилу две горсти земли — дагестанской, где встретились Александр и Мария в 1942 году, и кубанской, над которой Покрышкин в 1943-м сломил боевой дух люфтваффе…
На книге «Крылья истребителя» (М., 1944), которая хранится в семье, рукой Александра Ивановича оставлена надпись:
«Моей дорогой женке, так много сделавшей для автора книжки. В моих заслугах много твоего, решающего для меня, моя дорогая. 22.6.45».
На титульном листе книги «Небо войны» (М., 1966) читаем строки:
«Моей дорогой женуленьке — спутнице дней моих суровых за настоящую большую любовь. Твой Саша».
Книги Марии Кузьминичны вышли в свет после ухода из жизни Александра Ивановича. Но она тоже надписала их…
«Спасибо, любимый, за то счастье и любовь, возвышенную и святую, которую пронесли мы с тобой через всю нашу жизнь. Твоя единственная и любящая тебя навечно — Мария! 22/VIII-91 г.» («Жизнь, отданная небу». М., 1989).
«Моя любовь, мои мысли, мои чувства с тобой навечно! Любящая твоя жена Мария. 22/VIII-1996 г.» («Жизнь, отданная небу». Новосибирск, 1991).
В библиотеке Марии Кузьминичны хранилась книжка американского пилота, поэта авиации Ричарда Баха «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» (Новосибирск, 1989). Это притча о чайке, которая была изгнана из стаи за всепоглощающее стремление к полету: «Скорость — это мощь, скорость — это радость, скорость — это незамутненная красота… Чем выше летает чайка, тем дальше она видит». В этой книге оставлена запись жены великого летчика: «Любимый мой! В чайке Джонатан Ливингстон узнаю твою мятущуюся душу! Душу неравнодушную, не умеющую жить, как все!!! Твоя Мария».
…Память о тех, кто совершил подвиги, подобные тем, которые совершил Александр Иванович Покрышкин, неизгладима из народного сознания. Именем Покрышкина назвал планету ее первооткрыватель, земляк трижды Героя, ученый Крымской астрофизической обсерватории Николай Степанович Черных.
…Работая над книгой, автор познакомился со многими замечательными людьми — покрышкинцами.
Одна из них — Ирина Викторовна Дрягина, о ней говорится в этой книге, после войны стала ученым, доктором сельскохозяйственных наук. Она вспоминает:
«И еще об одном и, думаю, неожиданном для многих, замечательном свойстве нашего командира хочу рассказать. Александр Иванович очень любил цветы. Мы всегда удивлялись, что у него в землянке, в хате, где он размещал необходимые для совершенствования летного мастерства атрибуты (макеты самолетов, секстанты, мишени и прочее), всегда были цветы. Чаще всего полевые ромашки, васильки, а на Кубани — пионы, ирисы… После войны, когда Александр Иванович узнал, что я работаю по выведению новых сортов цветочных культур и создаю свои сорта, он был восхищен тем, что имена наших героев войны — Вадима Фадеева, Михаила Девятаева, Евгении Рудневой, Марины Расковой и других — носят ирисы и гладиолусы. В день моего 60-летия он писал в приветственной телеграмме: «…Продолжай дальше своими цветами рассказывать о героях, защищавших нашу Родину»».
24 апреля 1986 года Ученый Совет ВНИИ селекции и семеноводства овощных культур принял решение о передаче в государственное сортоиспытание одного из лучших отечественных сортов ириса, названного именем нашего любимого командира — «Маршал Покрышкин». Этот сорт ириса имеет цветки редкой кремово-розовой окраски, устойчив к дождю и ветру, зимостоек, обладает нежным, приятным ароматом…»
Маршал Покрышкин… Вся жизнь его овеяна благоуханием подвига, любви, жертвы за други своя.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.