Стихи Татьяны Лещенко-Сухомлиной из моего архива

Стихи Татьяны Лещенко-Сухомлиной из моего архива

Он был усталый. Грустный. Злой.

Не друг, не брат и не любимый.

Но чем-то очень дорогой.

Такой, что мне хотелось мимо

Скользить, не подымая глаз,

Благоухать улыбкой зыбкой

И петь, в душе храня рассказ

О рыбаке с лукавой рыбкой,

Которая давала все,

Себя не отдавая жадно.

Вставало прошлое мое

При встрече с ним, всегда досадной.

И не простой и не седой —

Такой, какой должно бы было,

Я становилась молодой

И вспоминала, что забыла, —

Мои тончайшие духи,

И драгоценные гитары,

И то, что мы к другим глухи,

И то, что мы бываем стары…

И становилось все равно,

Что думал он о нашей встрече.

Но стыдно, нелегко, темно

Спускался вечер мне на плечи.

Воркута, 1950

Москва

Ночной, лиловый город

Нахмуренно притих…

Уж он давно не молод,

А смолоду был лих!

Потом он был уютным,

Разлапистым селом.

Потом – кроваво-смутным

Джугаем за углом.

Стоит он, ощетинясь

И злобу затаив.

Из кубов и из линий

Надменно некрасив.

Смотрю в ночные окна

И тени в них ловлю.

И мне противно очень, что я его люблю.

1979

Вьюга

За окном вьюга сугробы,

Да, ах сугробы намела.

За окном не верят в Бога,

И деревья, как метла.

За окном чернеет в поле —

Может, кто-то там замерз…

А кругом поля да воля,

Воля, вьюга на сто верст.

Чтоб застыли злые лужи,

Слез моих о нем вода,

Выйти в поле, в вьюгу, в стужу

И замерзнуть завсегда.

Мне не жалко. Мне не жалко.

Я все знаю наперед.

Я теперь, как в поле палка.

Но ведь боль моя пройдет.

Все пройдет… Но сердце гложет

Эта вьюга, эта мгла!

Бедный, бедный… Он не может Так любить, как я могла.

1946

До сих пор чувствую себя виноватым за то, что загруженный актуальными публикациями о героях перестройки, о «текущем моменте», я не написал о Татьяне Ивановне в журнале «Огонек». Все откладывал и откладывал… А она так мечтала об этой публикации! И тогда Т. И. придумала необычный ход: сочинила «воображаемое интервью», сама задавая себе вопросы от моего имени. Текст этого шутливого по форме и трагического по содержанию интервью сохранился в моем архиве.

Спустя почти тридцать лет привожу фрагменты разговора Татьяны Ивановны Лещенко-Сухомлиной с самой собой.