Особняк в Нормандии заложила за долги

Особняк в Нормандии заложила за долги

Большего выигрыша, чем подвалил ей многие годы назад, 8 миллионов франков, никогда не случалось, а «мелкие», сотеннотысячные, сопутствовали Саган всегда. Несмотря на астрономическое для Франции количество экземпляров ее книг, исчисляемое полумиллионными тиражами, денег стало не хватать. Писательница залезла в долги, рассталась с дорогим «Ягуаром», с одним из загородных домов, редкими вещами. Особняк в Нормандии заложен. Приезжая в Париж из родительского дома в провинции, Франсуаза останавливается в гостинице. Две моих встречи с Саган проходили по адресу Шерш-Миди, 91, в квартире, которую она сняла после очередного проживания в гостиничных номерах. На первом этаже были гостиная, кабинет помощницы, кухня и сад, на втором писательница творила. Говорят, что именно по этому адресу, в этой же квартире подруга президента Французской республики устраивала с ним тайные встречи. Миттеран тосковал по обществу раскованной, гостеприимной и умной собеседницы. Превращаясь в хозяйку, мадам Саган угощала гостя, тонкого гурмана-аристократа, обычной домашней едой: без свидетелей готовила жаркое, утку с апельсинами и варила ароматный кофе. О политике не говорили. Вот что такое Франсуаза Саган: первое лицо страны искало встречи с этой удивительной женщиной, выкраивая из плотного рабочего графика часок для приятного рандеву.

– Скажите, романы, книги – это ваша жизнь или чужая? До встречи с вами мне казалось, что ваша.

– Это не моя жизнь, это не жизнь других, это плод воображения. Пока воображение работает, все будет в порядке. Как только оно перестанет генерировать, кончится все. Для меня кончится моя жизнь.

– А как случилось, что в одном из ваших сочинений вы вдруг стали переписываться с Сарой Бернар? Вы что, копались в архивах? Мне кажется, такое занятие не для вашей усидчивости.

– Да, вы правы, я лентяйка. Но моя леность и движет замыслами. Чем больше я пребываю в бездействии, тем сильнее я рвусь к столу, к бумаге. Что касается Бернар, то это фиктивная переписка, основанная, однако, на биографии великой актрисы. Когда пишешь исторический роман, тебя ограничивают какие-то факты, которые сужают пределы воображения. Ибо всегда найдутся люди, которые скажут: а вот здесь не так и вот тут не эдак.

– Поэтому лучше фантазия?

– Да.

– Ну и ловко же вы выкрутились, мадам Саган. А почему все-таки Сара Бернар?

– Бернар – одна из немногих женщин, которая легко прожила свою жизнь. Жизнь, не закончившуюся в бедности, в приюте для сирых. Сара Бернар не была наказана за то, что бурно, красиво прожила отпущенное Богом. Вы, кстати, знаете, что она была страстным игроком? И денег не считала.

– Знаю. Знаю и о том, что однажды Сара продула за вечер более ста тысяч франков, огромную по тем временам сумму… Хочу спросить вас: несмотря на какие-то страшные слухи о вас, вы все-таки счастливы в этой жизни?

– Да, вполне… Надо, впрочем, постучать по сухому дереву, чтобы не сглазить. Ну, конечно, я была и на щите, и со щитом, всякое бывало. Ведь можно иметь тираж книги в полмиллиона, но достаточно влюбиться в какого-нибудь кретина и страдать, страдать…

– Здесь, в Париже, я встречался с Анри Труайя. Вы знаете, наверное, что он русского происхождения, его фамилия Тарасов. Он, член Академии «бессмертных», говорил мне, что вам предлагали вступить в этот литературный ареопаг, но вы капризничаете. Почему? Или и в этом обнаруживается ваш нетерпимый характер?

– Да, предлагали, и да, я отказалась. Почему? Во-первых, все они старые, эти академики, во-вторых, все они правые. Это, знаете ли, склероз какой-то, мертвечина. Некрасиво, быть может, так говорить, но тем не менее… И, кроме того, там нет ни одного писателя, которым бы я восхищалась. Нет и не было. Многие выдающиеся писатели Франции не состояли в Академии. И мне туда не хочется! Я бы разочаровала многих друзей, поклонников, если бы вошла туда, ведь они считают меня свободным человеком. Конечно, член Академии «бессмертных» получает большие деньги, он пользуется многими привилегиями. Он защищен во всем, даже полиция не может к нему подойти… Но… все равно я не хочу…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.