Письма М. Ф. Ликиардопуло к М. А. Кузмину[*]

Письма М. Ф. Ликиардопуло к М. А. Кузмину[*]

1

Москва, I. VI.<19>07

<Именной бланк М. Ф. Ликиардопуло с адресом:>

Малый Харитоньевский пер., д. Котова, кв. 16.

Дорогой Михаил Алексеевич!

Получил Ваше письмо, «Приключения Эме Лебефа» и «Три пьесы»[398]. В восторге от книжечек. Все так стильно и выдержанно и внешне и внутренне. «Эме Лебеф» даже прочитал уже два раза. Очень мне понравилась также и Ваша мистерия в «Орах»[399]. Это лучшая вещь всей книги.

Теперь несколько слов о делах: если Вы заинтересованы в распространении Ваших книг, то пришлите нам на склад какое-нибудь количество (100 экз<емпляров>, скаж<ем>) и также сообщите цену на них, чтобы мы могли Вам сделать объявление в «Весах»[400].

Сергей Александрович[401] из Крыма все еще не возвратился — думаю, вернется к 15 — и до тех пор ничего не могу Вам сказать определенного о «Александрийских песнях», кроме того, что это издание решенное[402].

У «Золотого Руна» дела очень неважные, никак дальше № 3 не могут пойти[403]. Говорят, что Ряб<ушинский> собирается ликвидировать дело и «рассчитать» или, вернее, «уволить» своих сотрудников[404]. Т<ак> к<ак> надежд на возобновление «Руна» в прежнем его виде, по-видимому, нет никаких[405] и ввиду слухов о появлении в след<ующем> № «Руна» (если он появится) весьма бранной статьи (написанной Рябушинским пополам с Тастевеном) против «Весов» и, кажется, Брюсова в частности[406], — небольшая группа москвичей: Брюсов, Балтрушайтис, Белый, я и Сергей Соловьев, а также, по всей вероятности, З. Гиппиус — решили демонстративно выйти из состава сотрудников «3<олотого> Р<уна>». Т<ак> к<ак> Вы не мало подвергались «немилости» Рябушинского[407] и ввиду того, что надежд на возобновление беллетристики в прежнем своем виде — нет, то, может быть, и Вы к нам примкнете? Если согласны, то уполномочьте или меня, или В. Я. Брюсова в случае нашего коллективного ухода из «Руна» присоединить и Ваше имя[408].

Пишите, как Вы живете и что теперь делаете.

Вас любящий

М. Ликиардопуло

2

19 июля 1907

<Именной бланк М. Ф. Ликиардопуло>

Дорогой Михаил Алексеевич!

Простите, что не ответил на целый ряд Ваших писем, но случилось, что я уезжал на несколько дней в деревню под Москву и только недавно вернулся.

«Жар-Птицы» не посылал Вам еще, т<ак> к<ак> обложка Сомова еще не готова, а она-то именно представляет для Вас интерес[409]. Стихи Ваши В<алерий> Жковлевич> получил, но об этом он Вам сам напишет[410]. Рассказ Ваш взял для прочтения С. А. Поляков, и когда он его вернет мне — не премину сообщить Вам о результатах[411]. Скоро же окончательно решится и вопрос о «Алекс<андрийских> Песнях»[412]. Вот, кажется, все дела. Как проводите лето, что теперь пишете? Неужели конец «Картонного Домика» погиб безвозвратно?[413] Что за гадости выкидывают Петербургские газеты! Я не знаю, как охарактеризовать выходку г. О. Л. Д’Ора (кто это?) в приложении к «Руси», кот<орый> сочинил нехватающие главы и подписал их Вашим именем. Это больше наглости, это форменное хулиганство[414]. Кстати, вспомнил еще «дело»: ради бога, убедите Гржебина[415] немедленно выслать нам 25 экз<емпляров> «Эме Лебефа» и «Пьес». У нас их до сих пор нет, а после объявления в «Весах» поступают запросы. Только, пожалуйста, как можно скорее. Можно ли нашим подписчикам делать 15 % скидки? «Крылья» одно время было окончательно «стали», но теперь опять «пошли». Осталось экземпляров 300 всего[416]. Скидка не была помечена в объявлении, т. к. я не знал, можно ли делать на издания Гржебина.

Мне очень понравилась «Прерванная повесть»[417]. Когда я купил «Белые Ночи», я сейчас же ее прочитал Брюсову, Белому и Эллису, кот<орые> были все в восторге. Отзыв о «Белых Ночах» написал для «Весов» Белый, приблизительно в том же духе, как и о «Орах»[418]. С «Руном» мы прекратили всякие сношения, хотя еще не выходили.

Про себя мало что могу написать, — работы, как всегда, по горло. Жду не дождусь сентября, когда уеду на месяц в мой любимый «Город», как мы, греки, называем Константинополь[419]. А пока приходится томиться в Москве, читать корректуры, ругаться с типографией и т. д.

Пока до свидания.

Любящий Вас

Мих. Ликиардопуло

3

<7 августа 1907>[420]

<Бланк издательства «Скорпион»>

Дорогой Михаил Алексеевич!

Ваше письмо меня бесконечно обрадовало, но должен признаться — я именно и ждал от Вас такой ответ[421]. Мы никогда не сомневались в том, что Вы наш, но за последнее время нам пришлось не раз ошибиться, вдруг открыв, что люди, которых мы привыкли считать своими, — становились нашими противниками. И я лично, более всех отстаивавший Вашу верность «Весам», вызвался получить от Вас определенное, окончательное заявление. Вы просите дать Вам каких-либо инструкций? Пока — мы с петербуржцами еще не порвали окончательно и не приходится предпринимать никаких шагов. Вот только «Руно». Мы недавно сделали последнюю попытку снова стать с ними в дружеских отношениях — предложили им составить редакционную комиссию, куда вошли бы из москвичей Брюсов и Белый, но вместо этого пришлось выслушать кучу дерзостей, и к тому же вышла новая грязная история — на этот раз с Белым. Подробности Вы найдете в прилагаемой вырезке из «Столичного Утра»[422]. После этой нахальной выходки «Руна» оставаться в нем нет возможности. Сегодня мы получили согласие на коллективный выход от Д. Мережковского и З. Гиппиус, т<ак> ч<то> составляется большая группа: 2 Мережковских, Брюсов, Балтрушайтис, Соловьев, я и, надеюсь, Вы. Если Вы сейчас рассчитались с Рябушинским и согласны присоединиться к нашей демонстрации, то, пожалуйста, пошлите или прямо в «Руно» (или нам, а мы передадим со всеми остальными, одновременно) заявление о Вашем выходе, и уполномочьте нас присоединить Вашу подпись к различным заметкам и письмам, которые мы пошлем в равные газеты[423]. Не пишу Вам сейчас больше, т<ак> к<ак> <1 слово неразборчиво> у нас собирается сейчас публика (в «Весах»). Ожидая Ваш скорый ответ, остаюсь искренно любящий Вас

Мих. Ликиардопуло.

P. S. «Эме Лебеф» и пьесы получены и уже разосланы заказчикам. На днях напишу об одном плане — для будущего — котор<ый> имеет предложить Вам «Скорпион»[424].