Алексей Исаев. Советская пехота в бою. Мансур Абдулин и его подразделение
Алексей Исаев. Советская пехота в бою. Мансур Абдулин и его подразделение
В отличие от воинов древности большая часть солдат двух мировых войн шли в бой, защищенные только тканью шинели или гимнастерки. Но это не означало, что им не приходилось нести на себе в походе и в бою многие килограммы металла. Кольчуги и багинеты заменило коллективное оружие, некоторые образцы которого даже приходилось разбирать на части для переноски. Наиболее известным образцом такой ноши были станковые пулеметы. Бойцы несли на себе увесистые станки, собственно пулеметы, часто с массивным кожухом водяного охлаждения ствола. Даже без воды снятый со станка основной в Красной армии пулемет Максима весил 20,3 кг. Однако настоящими специалистами по поднятию тяжестей были расчеты батальонных минометов.
Как и танки, минометы явились порождением Первой мировой войны. Грозные боевые машины, ставшие символом войн XX столетия, начались с ромбовидных коробок. Минометы были сконструированы далеким от военного дела человеком, Вильфредом Стоксом, исполнительным директором компании по производству насосов, вентилей и газового оборудования. Их боеприпасами стали гранаты, сделанные без каких-либо аэродинамических ухищрений. Но минометы динамично развивались в межвоенный период. Их мины приобрели стабилизаторы, каплевидную форму корпуса, специальные взрыватели. В таком виде они стали важнейшим оружием пехотинцев Второй мировой войны. В Красной армии в 1942–1943 годах использовались три основных вида минометов: ротные, батальонные и полковые. Полковые минометы калибром 120 мм были исключительно удачным образцом оружия, скопированным немцами в 1943 г. Масса миномета была слишком велика для переноски людьми даже в разобранном состоянии, и поэтому он имел колесный ход для буксировки его лошадьми или автомашиной. Самым легким был 50-мм ротный миномет. Вьюк с этим минометом весил 14 кг. Однако и сам миномет был довольно слабым, его мина весила всего 922 грамма и несла 90 грамм взрывчатки. Промежуточным образцом, сочетавшим достаточное могущество мины с возможностью переноски пехотинцами, был батальонный 82-мм миномет, наводчиком которого был М.Г. Абдулин. Он был сконструирован в СССР после изучения 81-мм минометов Стокса, захваченных в ходе приграничного инцидента с Китаем в 1929 г. Мина батальонного миномета весила 3,31 кг и несла 400 грамм взрывчатки. Взрыв мины давал 400–600 осколков, способных поразить всех, оказавшихся в радиусе 6 метров от разрыва. Дальность стрельбы миномета достигала 1100 м. Миномет был одним из средств, с помощью которого наступающие пехотинцы могли быстро реагировать на внезапно себя проявлявшие пулеметы противника. Насыщение армий автоматическим оружием привело к тому, что на отделение пехотинцев приходился один ручной пулемет, а в танковых войсках вермахта у мотопехоты даже два пулемета. Каждый такой пулемет мог остановить наступление роты или даже батальона. Остановить его стрекотание мог разрыв рядом с пулеметчиком 82-мм мины. В обороне миномет мог поражать залегшую, спрятавшуюся в лощинах и потому неуязвимую для огня пулеметов пехоту наступающего противника.
Вместе с тем небольшой в сравнении с пушками вес миномета был весьма ощутимым для тех, кому приходилось нести его на себе. Советский 82-мм миномет образца 1937 г. весил в боевом положении 56 кг и разбирался для переноски на три части: ствол, опорная плита и двунога. Вьюк со стволом весил 19 кг, двунога — 20 кг, а самым тяжелым был вьюк с плитой — 22 кг. Помимо самого миномета солдатам приходилось нести боеприпасы к нему. Лоток с тремя минами весил 12 кг, вьюк с двумя лотками — 26 кг. При этом нужно заметить, что вес вьюка прибавлялся к обычному для каждого солдата набору из личных вещей, банок консервов, противогаза, личного оружия и боеприпасов к нему. В зимнюю стужу и летний зной минометчики несли свои массивные вьюки в пеших маршах, достигавших десятков километров в день, ведь основную часть армий и Германии, и СССР составляли не танковые и моторизованные соединения, а перемещавшаяся пешком пехота.
Одним из таких пехотных соединений была 293-я стрелковая дивизия, в составе которой вступил в бой М.Г. Абдулин. Дивизия эта была сформирована в 1941 г. в городе Сумы, вступила в бой на Украине в страшном для СССР сентябре 1941 г., когда на Киев были развернуты от Москвы танки Гудериана. 40-я армия, в которую тогда включили 293-ю стрелковую дивизию, безуспешно пыталась сдержать немецкие танки. Тогда дивизии повезло, она оказалась вне образовавшегося «котла» и в дальнейшем отступала сначала через родной для себя город Сумы, а в ноябре через район Курска, где без соприкосновения с противником прошла место, ставшее в 1943 г. ареной жестоких танковых боев, — Прохоровку. Зимой 1941/42 г. дивизия находилась на Курском направлении, практически не затронутом масштабными наступлениями советских войск под Ленинградом, Москвой и в районе Харькова. Весной 1942 г. дивизия переместилась в 21-ю армию, почти на год связав с ней свою судьбу и войдя вместе с армией в элиту Красной армии — гвардию. На спокойном участке фронта дивизия пересидела катастрофу под Харьковом в мае 1942 г. 30 июня, в начале операции «Блау», немецкого наступления на Волгу и Кавказ, по 21-й армии был нанесен сильный удар, в результате которого части четырех ее дивизий были окружены, однако 293-я чудом избежала окружения и разгрома. Армия переправилась через Дон и начала отступление на восток.
Советское высшее руководство всегда стремилось накапливать людские и материальные резервы, чтобы в решающий момент бросить их на чашу весов того или иного сражения. По директиве Ставки ВГК № 994131 от 29 июля 1942 г. из состава Сталинградского фронта для восстановления и доукомплектования в резерв были выведены шесть стрелковых дивизий, в том числе 293-я. На одной из сравнительно крупных узловых станций на Южном Урале, Бузулуке, дивизия проходила переформирование. Фактически она создавалась заново.
Что же из себя представляла дивизия, перед тем как вступить в бой в одном из решающих сражений Второй мировой войны, Сталинградской битвой? В ходе трехмесячной передышки 293-я дивизия была практически полностью укомплектована солдатами, сержантами и офицерами. Из полагавшихся по штату 10 868 человек к моменту завершения переформирования, 24 октября 1942 г., налицо было 10 420. Состав дивизии был своего рода отражением многонационального Советского Союза. Собственно русских в дивизии было менее половины, 4523 человека. Славян (русских, украинцев и белорусов) — 5748 человека, евреев — 269, представителей прибалтийских государств — трое, чеченцев — один. Остальную часть бойцов и командиров составляли различные народы Средней Азии, самой многочисленной группой среди которых были казахи — 2280 человек. В горнило войны в составе дивизии шли отнюдь не безусые юнцы. Моложе 23 лет были менее трети солдат и офицеров соединения. Самой многочисленной возрастной группой, составлявшей почти половину состава дивизии, были мужчины от 25 до 40 лет. Влияние коммунистов было не столь внушительным, как принято считать. Если две трети офицеров 293-й дивизии были членами коммунистической партии или комсомольцами, то среди солдат таких было менее 20 %. Ранее участвовали в боях 418 офицеров, 574 сержанта и 716 рядовых. Если соотнести эти цифры с общей численностью солдат и офицеров дивизии, то боевой опыт имели 40 % офицеров, 23 % сержантов и менее 10 % рядовых. Огневая мощь дивизии Красной армии образца 1942 года существенно отличалась от таковой немецких пехотных дивизий. Еще в июле 1941 г. стрелковые дивизии Красной армии были максимально облегчены для упрощения управления ими. Артиллерия стрелковой дивизии была представлена одним артиллерийским полком, в котором было всего двенадцать легких 122-мм гаубиц и двадцать 76,2-мм дивизионных пушек. Для сравнения, в немецкой пехотной дивизии было тридцать шесть 105-мм легких гаубиц и двенадцать 150-мм тяжелых гаубиц. Разница эта объяснялась тем, что в соответствии с советской стратегией предусматривалась концентрация тяжелых орудий калибром 152-мм и выше в руках Верховного командования для использования на направлениях решающих ударов. Для борьбы с танками противника в состав дивизии входил 331-й истребительно-противотанковый дивизион, вооруженный двенадцатью 45-мм противотанковыми пушками и тридцатью шестью 14,5-мм противотанковыми ружьями. Основным транспортным средством соединения были лошади, но их не хватало. Из 1800 лошадей по штату не хватало 784. Автомашин было меньше сотни.
Главной ударной силой советской стрелковой дивизии были три стрелковых полка. Именно в составе стрелкового полка вступил в бой автор представленных мемуаров. Его 1034-й стрелковый полк на 10 ноября 1942 г. насчитывал 2130 человек из 2532 человек по штату. Вооружение полка составляли 1655 винтовок, 222 пистолета-пулемета «ППШ», 52 ручных пулемета, двадцать 7,62-мм станковых пулеметов «максим», два 12,7-мм крупнокалиберных зенитных пулемета, пятьдесят четыре 14,5-мм противотанковых ружья, четыре 76,2-мм полковые пушки, шесть 45-мм противотанковых пушек, шесть устройств для метания ампул с горючей смесью (для борьбы с танками), шесть 120-мм полковых минометов, двадцать семь 50-мм минометов и двадцать семь 82-мм батальонных миномета, в расчете одного из которых начал воевать М.Г. Абдулин. К моменту вступления в бой полк был укомплектован практически по штату.
В соприкосновение с противником 293-я стрелковая дивизия вступила в первых числах ноября 1942 г. Наиболее драматичным в первых боях соединения стал день 14 ноября, когда ей были поставлены наступательные задачи. М.Г. Абдулин описывает этот день как очень тяжелый бой, но необходимо учесть, что это был взгляд на сражение молодого солдата, ранее не участвовавшего в боевых действиях. Собственно, 14 ноября 1034-й стрелковый полк, по отчетным документам дивизии, потерял убитыми и умершими от ран 8 офицеров, 27 сержантов и 71 солдата. Ранено или контужено было 15 офицеров, 39 сержантов, 223 солдата (ЦАМО РФ. Ф.1197. Оп. 1. Д.52. /1.83). Общие потери полка убитыми и ранеными составили около 20 % его первоначальной численности. Дивизия в целом потеряла с 10 по 20 ноября 1942 г. 1183 человека. Ее численность, которая на 10 ноября составляла 9274 человека, уменьшилась к 20 ноября до 8069 человек (там же, /1.86).
В соответствии с оперативными планами Верховного командования дивизии, как и всей 21-й армии, досталась неблагодарная задача образования внутреннего фронта кольца окружения, с целью недопущения прорыва блокированных в Сталинграде немецких войск. В тяжелых боях с противником, среди которого были такие ветераны Восточного фронта, как 14-я и 16-я танковые дивизии, практически не получая пополнения, численный состав дивизии таял. На 1 декабря 1942 г. в дивизии было уже 6113 человек, на 10 декабря 1942 г. — 4142 человека, на 20 декабря с учетом более чем 500 человек пополнения — 3797 человек. Фактически с начала боев 2/3 солдат и офицеров соединения были убиты или ранены. Наиболее драматичным был период с 1 по 10 декабря 1942 г., когда противник предпринял попытки прорвать кольцо окружения. 21-я армия, стоявшая на западной окраине «котла», ближе всего к внешнему обводу окружения, приняла на себя основной удар. 293-я стрелковая дивизия в эти десять дней потеряла почти треть своей численности убитыми и ранеными, 2101 человека.
Всего за десять дней безвозвратно было потеряно 60 офицеров, 140 сержантов и 315 рядовых убитыми и умершими от ран, а также 8 сержантов и 39 солдат пропавшими без вести.
Под Сталинградом советскому командованию впервые удалось осуществить крупномасштабное окружение противника. 21-я армия в целом и 293-я стрелковая дивизия в частности обеспечили важную часть этой операции, удержание в «котле» подвижных соединений немцев. Эти действия получили высокую оценку командования. И 293-я дивизия, и 21-я армия по окончании Сталинградской битвы получили наименование «Гвардейская», войдя в элиту КА. Гвардейские части Красной армии имели собственную нумерацию, и, после вручения Гвардейского знамени, дивизия стала именоваться 66-й гвардейской стрелковой дивизией. Вместе с дивизией получали новые номера и подчиненные ей части. 1034-й стрелковый полк, в котором начал воевать М.Г. Абдулин, был преобразован в 193-й гвардейский. Внешним отличительным признаком гвардии были специальные значки, напоминавшие орден, которые крепились на униформу и рисовались на технике соединений. Тем самым солдаты-гвардейцы получали зримое обозначение своей принадлежности к элите армии. С практической точки зрения гвардейские соединения отличались от обычных стрелковых дивизий улучшенным снабжением и собственными штатами — они получали все лучшее вооружение и несколько лучше комплектовались. Например, в артиллерийском полку гвардейской стрелковой дивизии было двадцать четыре 76,2-мм орудия в сравнении с двадцатью в обычной. Штат гвардейского стрелкового полка предусматривал его численность в 2713 человек, вооруженных 1006 винтовками, 788 самозарядными винтовками и 344 пистолетами-пулеметами.
В ходе оперативной паузы весной и в начале лета 1943 г., когда обе стороны не вели крупномасштабных боевых действий и усиленно готовились к намеченному на лето решительному сражению, 293-я стрелковая дивизия проходила переформировку.
На 10 июля, к моменту вступления в бой 193-й гвардейский стрелковый полк дивизии, в котором воевал М.Г.Абдулин, был укомплектован практически по штату, исключение составляли только самозарядные винтовки. Из 788 единиц по штату имелось меньше половины, 295 штук. Самозарядная винтовка была сложным в производстве и дорогим оружием, которое не мог себе позволить СССР в разгар тотальной войны. Нехватку самозарядных винтовок восполняли автоматами «ППШ». Вместо 344 единиц по штату, в 193-м гвардейском полку их было почти вдвое больше, 680 штук. Ручных пулеметов было 161, станковых 53. Основное стрелковое оружие пехотинцев двух мировых войн, винтовка явно отставала от автоматического оружия, 7,62-мм винтовок в полку было 610 единиц из 1006 по штату. Нехватка этого вида оружия была пропорциональна некомплекту рядовых бойцов. Если офицеров в полку было даже больше штатного количества, 197 человек, то сержантов было 701 вместо 770, рядовых — 1321 вместо 1748 человек (ЦАМО РФ. Ф.1197. Оп.1. Д.55. Л.2). Артиллерийское вооружение полка по сравнению с периодом Сталинградской битвы не изменилось. Его по-прежнему составляли четыре 76,2-мм полковые пушки, двенадцать 45-мм пушек, восемь 120-мм тяжелых минометов, двадцать семь 82-мм минометов и восемнадцать 50-мм минометов. Не следует также думать, что при преобразовании в гвардейский полк сразу пересел на «Студебеккеры». Основным транспортным средством оставались лошади. В полку было всего 6 грузовиков и 234 лошади из 363 по штату. Автомашины в полку, как правило, использовались для транспортировки 120-мм минометов. 45-мм и 76-мм пушки перемещались четверкой лошадей каждая. 82-мм и 50-мм минометы несли их расчеты.
К началу Курской битвы 66-я гвардейская дивизия находилась в составе 5-й гвардейской армии Степного фронта. Степной фронт был крупным резервом советского командования в битве под Курском. К тому моменту Красная армия вернулась к упраздненному в 1941 г. корпусному звену и промежуточной инстанцией управления между дивизией и армией стал 32-й гвардейский стрелковый корпус.
В ходе оборонительной фазы сражения на Курской дуге 32-й гвардейский стрелковый корпус находился на сравнительно спокойном участке фронта, на стыке между XLVIII танковым корпусом и II танковым корпусом СС. К моменту вступления в бой 66-й гвардейской стрелковой дивизии немецкое командование уже отказалось от попыток прорыва на Курск по кратчайшему пути, через Обоянь, и сосредоточило усилия на флангах, в первую очередь против Прохоровки. Это обусловило сравнительно небольшие потери находившейся на Обояньском направлении 66-й гвардейской дивизии. На 10 июля в ней состояли 8744 солдата, сержанта и офицера, на 20 июня — 6931. Пополнение в этот период было крайне немногочисленным. 62 человека прибыли после излечения из госпиталей, 17 человек (из них 10 офицеров) поступили в качестве пополнения из корпуса и армии. Причем движение шло и в обратную сторону, 4 офицера убыли в распоряжение отдела кадров армии. За различные проступки 2 офицера, 2 сержанта и 5 солдат были направлены в штрафные роты. Собственно потери убитыми, ранеными и пропавшими без вести составили 1879 человек (ЦАМО РФ. Ф. 1197. Оп. 1. Д.55. Л.11).
За оборонительной фазой сражения на Курской дуге последовала наступательная, перешедшая в освобождение Левобережной Украины, то есть части этой советской республики, находившейся на левом берегу Днепра. После изнурительного, 350-километрового марша, сопровождавшегося тяжелейшими боями с потрепанными, но не потерявшими боеспособности частями вермахта, 5-я гвардейская армия вышла к Днепру. К этому времени 66-я гвардейская стрелковая дивизия, понеся большие потери за два с половиной месяца непрерывных боев, тем не менее сохранила боеспособность, хотя к берегам реки вышла изрядно поредевшей.
В ней числилось менее 4 тысяч человек из почти 7 тысяч, с которым дивизия вышла из боев под Курском.
Форсирование этой одной из крупнейших в Европе рек было очень сложной операцией. Западный берег, господствовавший над восточным, был высоким и обрывистым. Несмотря на это, после выхода к Днепру советские войска захватили два десятка плацдармов, однако не все из них впоследствии были использованы. Из всех армий 2-го Украинского (такое название получил Степной фронт к моменту сражения за Днепр) только 37-я армия сумела захватить пригодный для расширения плацдарм. Захват плацдармов в районе Кременчуга 4, 5-й гвардейскими и 52-й армиями фронта был признан неудачным, и советское командование решило не упорствовать. 5-я гвардейская армия была перемещена на плацдарм, захваченный 37-й армией. Потери 66-й гвардейской стрелковой дивизии в период форсирования Днепра были не столь впечатляющими по цифрам, но весьма ощутимыми в процентном отношении к общей численности соединения. На 29 сентября 1943 г. дивизия насчитывала 3965 человек, а на 19 октября 4160 человек. Объяснялось возрастание численности прибытием в течение этих 20 дней 1041 человека в виде пополнения. Потери убитыми и ранеными за этот период составили 821 человек. За три недели боев 193-й гвардейский стрелковый полк потерял убитыми 3 офицеров, 5 сержантов, 30 рядовых, ранеными 18 офицеров, 41 сержанта, 220 рядовых, пропали без вести 2 офицера и 4 рядовых (ЦАМО РФ. Ф.1197. Оп.1. Д.55. Л.176). За это время, захваченный на Днепре плацдарм был расширен на глубину 90 километров. Оценивая этот результат, следует заметить, что основным противником советских войск и армии, в которую входила 66-я гвардейская дивизия, были танковые корпуса вермахта. Этот плацдарм сыграл свою роль зимой 1944 г., когда с него был нанесен один из двух ударов, окруживших крупную группировку немцев под Корсунь-Шевченковским.
В разгар сражения за Днепр, 9 октября 1943 г. вместо 10 596 человек по штату в дивизии насчитывалось всего 3756 человек. В 193-м гвардейском стрелковом полку вместо 2713 человек по штату было всего 609. Полк превратился в батальон, но наполовину состоявший из офицеров и сержантов. Из 609 человек 141 были офицерами, 172 —сержантами и меньше половины, 296 человек — рядовыми. Вооружался этот «офицерско-сержантский батальон» преимущественно автоматическим оружием. Винтовок было всего 240, пистолетов-пулеметов «ППШ» — 259, самозарядных винтовок — 26, 7 ручных и 4 станковых пулемета. Из артиллерии в полку остались все четыре 76,2-мм полковые пушки, четыре 45-мм пушки, семь 120-мм минометов и три 82-мм миномета (ЦАМО РФ. Ф.1197. Оп.1. Д.55. Л.134). Как мы видим, находившаяся в боевых порядках пехоты артиллерия понесла существенные потери. Вместе с тем необходимо заметить, что сохранился практически в целости и сохранности артиллерийский полк дивизии. В нем на 9 октября 1943 г. насчитывалось одиннадцать 122-мм гаубиц и семнадцать 76,2-мм пушек. Для сравнения, 10 июля под Курском в артиллерийском полку было 12 гаубиц и 24 пушки. Артиллерийский полк соединения также сохранил высокую комплектность личного состава. Если в стрелковых полках оставалось всего около 20 % штатной численности солдат и офицеров, то в артиллерийском — более 65 % от штата. Лошади по-прежнему оставались основным транспортным средством дивизии, их было 703 против 7 легковых, 114 грузовых и 4 специальных (смонтированные на машинах радиостанции) автомашин. Собственно в 193-м гвардейском стрелковом полку было 202 лошади и 8 грузовиков.
66-я гвардейская стрелковая дивизия была типичным для Красной армии 1943–1945 гг. соединением. Хроническая неукомплектованность людьми привела к тому, что советские дивизии практически никогда не воевали в штатной или даже в близкой к штатной численности личного состава при штатной комплектности тяжелого вооружения. Если мы посмотрим на реальную гвардейскую дивизию осени 1943 г., то увидим компактное (всего около трети штатной численности), но хорошо обученное за счет большой доли офицеров и сержантов, насыщенное автоматическим оружием и поддержанное сильным артиллерийским кулаком подразделение. Значительная часть сержантов выдвигалась из хорошо себя проявивших рядовых, поэтому сержантские знаки различия были своего рода показателем выучки и инициативности бойца. Дивизия решала исход боя не человеческими волнами, топящими в море своей крови противника, но грамотными действиями хорошо подготовленных сержантов и офицеров, поддержанных артиллерией. В таком составе дивизия наступала в рядах 5-й гвардейской армии с весьма высоким, для передвигающейся пешим порядком пехоты, темпом, с захватом крупных городов (Полтавы, Кременчуга) и форсированием с ходу рек Ворскла и Псел. 5-я гвардейская армия прошла за 28 дней сентября почти 200 километров, преодолевая разрушенные при отступлении мосты и отражая непрерывные контратаки немецких танков и пехоты.
Пехота, стрелковые дивизии, составляла до 80 % общего числа соединений Красной армии. Однако в период с конца 42-го и до 45-го года, когда были проведены наступательные операции, завершившиеся разгромом гитлеровской Германии, она в какой-то мере осталась в тени танковых войск. Но именно действия пехотинцев были тем фундаментом, на котором строились успешные операции танковых корпусов и армий. На их плечах лежала тяжелая задача уничтожения противника в очагах сопротивления, которые обошли танковые части. Автор мемуаров прошел в рядах «царицы полей», как называли пехоту сами фронтовики, огромное расстояние от Волги до Днепра. Во многих случаях противником его дивизии были танковые соединения вермахта. Это был своего рода крест пехоты — сковать танки, чтобы свои танковые корпуса и армии могли беспрепятственно прорваться в тыл и окружить противника. Тяжелые бои приводили к большим потерям, фактически дивизия несколько раз обновляла свой состав. Вместе с тем характер потерь несколько отличается от описанного М. Г. Абдул иным. Память участника событий выхватывает отдельные драматичные эпизоды операций, проецируя на них потери за целый период. Несколько преувеличивает автор также частоту и объемы поступающего пополнения. Все эти мелкие погрешности человеческой памяти не мешают мемуарам оставаться ценным свидетельством простого солдата, практически каждый день смотревшего в лицо врагу и смерти и прошедшего невредимым переломные сражения Второй мировой войны.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.