За «языком»

За «языком»

Назревали большие события: прорыв обороны немцев на Ламе. В штаб бригады, в деревню Батово, прибыл из 84-й отдельной морской стрелковой бригады старший лейтенант Я. П. Сурнин, чтобы согласовать некоторые вопросы взаимодействия. Он рассказал о том, что на днях в районе расположения их части перешла линию фронта группа парашютистов под командованием лейтенанта Г. Б. Альбокринова. Лейтенант был сыном командира эсминца «Вихрь». Этот корабль по приказу В. И. Ленина был переведен с Балтики на Волгу во время гражданской войны. Георгий Борисович мечтал быть моряком, как и его отец. Но призывная комиссия из-за неважного зрения признала его негодным для службы на флоте. Тогда он поступил в Ленинградское военно-инженерное училище. С началом войны был досрочно выпущен из училища и отправлен на фронт, где получил назначение в парашютную часть командиром взвода.

Группа парашютистов являлась частью отряда майора Старчака, сброшенного с задачей взрывать мосты в тылу у немецко-фашистских войск на реках Большая Сестра, Лама, выполнять диверсионные и разведывательные задания, взаимодействуя с частями 1-й ударной армии.

Подорвав два небольших моста на шоссе и уничтожив обоз немцев, лейтенант Альбокринов повел свой отряд навстречу нашим наступающим частям. Для взрыва большого моста через реку Ламу у парашютистов не хватало взрывчатки. И как жаль, что они не встретились с моряками лейтенанта Николаева! Тогда бы их возможности намного возросли. А разделяло эти два отряда, как было потом установлено, расстояние всего в 5–7 километров.

Безверхов придавал разведке огромное значение. Каждый день он требовал новых данных о противнике, посылал, когда в этом была необходимость, ежедневно группы разведчиков из двух-трех человек в тыл врага.

В роте разведки особенно выделялся храбростью и смекалкой старшина 2-й статьи В. И. Черниго. Как-то он с группой разведчиков пошел в деревню Владычино выяснить обстановку и захватить «языка». Разведчики выполнили задание. Они привели пленного, который дал ценные показания о состоянии фашистской обороны на участке бригады. Провели разведчики эту операцию с мастерством и изобретательностью.

— Мы узнали, что во Владычине у фашистов очень сильная оборона, что здесь разместился штаб крупной части, — рассказывал Черниго. — Ночью осторожно миновали их боевое охранение, а днем, замаскировавшись, расположились в омете соломы. Отсюда с пригорка усиленно вели наблюдение. По дыму заметили две землянки на краю деревни. Там, видимо, жили фашистские солдаты. От деревни они в снегу проделали ходы к землянкам. Мы это хорошо запомнили, чтобы в темноте не заплутать. А в следующую ночь устроили ловушку. Бесшумно подползли к землянкам. Сняв часовых, стали ждать, когда выйдет кто-либо из офицеров или унтеров. Через некоторое время появилась группа фашистов. В короткой схватке нам удалось перебить всех, кроме одного — унтер-офицера, которого связали и скорее в соседний лесок.

Не успели мы отойти от места схватки, как темноту осветила белая ракета, что у немцев значило: «дать подкрепление». У нас же этот сигнал означал «открыть огонь артиллерии для поддержки». К землянкам в это время подкатило несколько немецких машин с солдатами. И как раз наша артиллерия открыла огонь. Фашистские машины были уничтожены огневым налетом. Мы же, пользуясь поднявшейся суматохой, без потерь вернулись к своим вместе с «языком».

В сумке пленного был обнаружен приказ командира 23-й немецкой пехотной дивизии об организации обороны на Ламе. Капитан Яловский перевел приказ, один из пунктов которого гласил: «Наш фюрер Адольф Гитлер приказал за Ламу не отступать. Всякий отступивший будет расстрелян!» Приказ был доставлен в штаб армии.