С детьми

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

С детьми

Татьяна Дмитриевна Муравьева-Логинова:

Детей он любил органически, так же как любил жизнь. Дети были для него воплощением чистоты, воплощением всего расцветающего. Залогом того, что совершается, того, что будет синонимом движения. Бунин сам всегда был в движении, в стремлении… в пути [32, 312].

Иван Алексеевич Бунин. В запии И. В. Одоевцевой:

А детей, хотя у меня и нет «родительской страсти», я все-таки очень люблю, — задумчиво говорит он. — Да, я очень люблю детей. Милых, добрых, умных, как почти все дети. Ведь злые, капризные, глупые дети исключение. Они почти всегда карикатуры своих родителей. В моей семье, хоть нас никак не воспитывали и мы были на редкость свободны, все дети, каждый по-своему, были милы, добры и умны. Должно быть, оттого, что у нас были по-настоящему хорошие родители. ‹…› Как это ни странно, мне очень редко приходилось по-настоящему сталкиваться, сближаться с детьми. Их как-то всегда было мало вокруг меня, в моей жизни и в том, что я писал. Детская психология меня особенно не интересовала. А детей, когда мне приходится с ними встретиться по-настоящему, когда они входят в мою жизнь, как вот Олечка (Жирова. — Сост.), — очень люблю ‹…› [37, 291].

Татьяна Дмитриевна Муравьева-Логинова:

Нельзя вспоминать о грасской жизни Буниных, не уделив немного внимания Олечке. Эта маленькая девочка внесла в их жизнь своей непосредственностью, своей живостью, своим чутким сердцем — то тепло, которого им обоим так недоставало. Если бы не ревность матери (Елены Жировой, «Ляли». — Сост.), никогда бы они с Олечкой не расстались. ‹…›

Олечка могла входить к «Ване», даже когда он работал. Влезала к нему на колени с книжкой или картинками. Он писал для нее и говорил с ней шуточными стихами. Олечка заливалась смехом. Как серебряный колокольчик, звучал ее смех в кабинете, и раздавался раскатистый смех Ивана Алексеевича. Насмеявшись вдоволь, они расставались. Отпустив счастливую девочку, с бодростью, точно глотнув свежего воздуха, — принимался он снова за работу. «„Ваня“ дружит со всей комнатой», — говорила она. ‹…›

Я не знаю, писал ли Бунин о детях или для детей, — но когда они встречались на его пути — умел он с ними говорить, как кудесник, как чародей, и покорял их сердца! (32, 312, 314]

Ирина Владимировна Одоевцева:

Помню, я как-то случайно зашла к Буниным. Дверь мне открыла Вера Николаевна.

— Ян с Олечкой в столовой свой новый танец отплясывает, пойдемте полюбуемся на них, — весело предложила она.

И я действительно «полюбовалась», от удивления остановившись на пороге столовой. Надменный, гордый Нобелевский лауреат, казалось, превратился в семилетнего мальчика и самозабвенно, восторженно скакал и прыгал вокруг стола с прехорошенькой маленькой девочкой. Увлеченный танцем, он даже не повернулся, чтобы узнать, кто пришел. Должно быть, он даже не слышал звонка. Но Олечка уже бежала ко мне и вежливо, как полагается благовоспитанной девочке, поздоровалась со мной.

— Мы с Ваней танцуем новый танец, — деловито объяснила она. — Он его только сегодня выдумал. Он уже много танцев выдумал, — и она поощрительно, как старшая младшему, улыбнулась ему. — Он у меня умный, Ваня.

И Бунин весь засиял лучистыми морщинами ответной улыбки.

В тот день мне было дано впервые увидеть совсем другого, нового Бунина. Я и не предполагала, что в нем столько детского и такой огромный запас нежности.

С Олечкой он не только играл, исполнял все ее капризы и слушался ее. Рассердившись на него, она ставила его носом в угол, и он покорно простаивал в углу, пока она его не простит. Он писал ей шуточные стихи. Она была строгим критиком и не всегда хвалила их. Однажды она даже обиделась и возмутилась на описание угощения «Из кондитерской Бока» у одних знакомых — стихи эти были напечатаны в «Новом журнале». Олечка нашла их гадкими, поставила Бунина в угол и прочла ему нотацию.

Но чаще они проводили время в безмятежной дружбе, играли во всевозможные игры, танцевали и рассказывали друг другу сказки [37, 293–294].

Иван Алексеевич Бунин. Из дневника:

29. VI.41. Послал Олечке открытку:

С постели рано я вскочил:

Письмо от Оли получил!

Я не читал и не молчал,

А целый день скакал, кричал:

«Как наша Оля подросла!

Переросла она осла!

А ведь не маленький осел —

Он ростом выше, чем козел.

Потом, смотрите, как она

Ужасно сделалась умна!

Должно быть, очень хорошо

Сдала экзамен на башо

У кур и кроликов своих,

Когда зимой кормила их!»

Но оказалось, что во сне

Вся эта глупость снилась мне, —

Что я письма не получал

И не скакал и не кричал…

И так обиделся я вдруг,

Что посинел и весь распух.

[55, 318–319]

Иван Алексеевич Бунин. Из дневника:

30.3.42. Послал письмо Олечке: Ты спрашиваешь, как мы пировали у наших друзей. Вот как:

У моих друзей пируя,

Ел змеиную икру я,

Пил настойку из клопов

И вино из бураков.

Остальное тоже было

Очень вкусно, очень мило:

Суп из наба, фарш из блох

И на жареное — мох.

А потом нам подавали

Карамель и мух в крахмале,

Чай Пи-пи и торт Ка-ка

Из кондитерской в Bocca.

[55, 344–345]

Данный текст является ознакомительным фрагментом.