Голливудская секс-богиня

Голливудская секс-богиня

Голливудская секс-богиня – Мэрилин Монро – очаровала целое поколение мужчин и завлекла в свои сети даже самого президента. После ее трагической гибели ни одна кинозвезда не смогла так ослепительно засиять, как сияла непревзойденная Мэрилин Монро.

Шейла Грэм, которая заведовала на страницах голливудских изданий разделами скандальной хроники, писала: «Норма Джин Монро переспала с половиной Голливуда, в том числе с Брандо и Синатрой и с членами клана Кеннеди – Джоном Фицджеральдом и Бобби. Но, как ни странно, для самого этого секс-символа секс не имел большого значения».

Сама Мэрилин говорила: «Мне нравится доставлять мужчинам радость, вызывать у них улыбки. В конце концов, от секса еще никто не заболевал раком». Интересно, что Монро утверждала, что впервые занялась сексом в 7-летнем возрасте. И, по ее же словам, в 9 лет она стала объектом приставаний молодого человека, занимавшего одну из комнат в доме ее приемных родителей.

В подростковом возрасте Мэрилин Монро была изнасилована полицейским. Позднее она призналась своей служанке, что после этой связи родила ребенка, но ее вынудили оставить его в приюте.

Настоящее имя Мэрилин Монро – Норма Джин Мортенсон. Девочка не знала своего отца, а когда ее мать была отправлена в психиатрическую клинику, жила в приюте, а затем у приемных родителей.

В 15 лет Норма стала встречаться с рабочим авиационного завода Джимом Доэрти. Приемным родителям девушки, Годдардам, собиравшимся переезжать в Западную Вирджинию, очень хотелось избавиться от нее, и они поощряли ухаживания Джима. В июне 1942 года 16-летняя Норма Джин вышла за него замуж.

Проблемы у молодоженов начались с самого первого дня брака. Норма, не умевшая готовить и вести хозяйство, в постели оказалась ненасытной, однако удовлетворения от секса не получала. Она почти ничего не знала о физической стороне любви и, желая просветиться, требовала от мужа как можно больше секса, но, как она сама вспоминала, наслаждения от этого не испытывала.

Вскоре Доэрти отправили служить в Австралию. Жена умоляла его не уезжать, но он объяснил, что выбирать не вправе. Тогда Норма стала упрашивать его, чтобы он позволил ей родить от него ребенка. Он сказал, что детей они заведут только после окончания войны.

Доэрти уехал, а Норма пошла работать. Она занималась свертыванием парашютов. Как и все девушки-работницы, Норма носила комбинезон. «Надеть на девушку комбинезон – все равно, что заставить ее работать в одном трико, – позднее говорила она. – Мужчины роились вокруг меня, как когда-то мальчишки в школе. Возможно, я сама виновата, что вся фабрика пыталась назначать мне свидания и угощать выпивкой. Я не чувствовала себя замужней женщиной». Но, по словам Нормы, во время отсутствия мужа она хранила ему верность.

Вскоре на Норму обратил внимание фотограф Дэвид Коновер, снимавший для журнала «Янки» женщин, работающих на оборонных предприятиях. Когда он показал снимки девушки в агентстве моделей «Блу Бук», руководители сразу же подписали с ней контракт.

Блистательная Норма стала позировать для мужских журналов «Пик», «Парад», «Сэр» и «Свонк» в купальнике и шортах. И хотя все фотографии не выходили за рамки приличий, Норма Джин всячески пыталась выставить напоказ свою шикарную грудь объемом в 36 дюймов.

Ее стремление не осталось без внимания публики и фотографов. Один из них, венгр Андре де Диенес, предложил ей позировать обнаженной. Норма отказалась раздеваться перед фотообъективом, но в ту же ночь… переспала с фотографом. И именно с ним, как впоследствии вспоминала Норма, она познала все радости секса.

Прибывший в очередной отпуск Доэрти не заподозрил Норму в измене, но не одобрил ее работу в агентстве. А когда он услышал от Нормы о ее желании пробиться в кино, он поставил ей условие: жизнь с ним или карьера киноактрисы. Норма выбрала последнее, тем самым поставив точку в отношениях с мужем. Супруги развелись.

После разрыва с Доэрти Норма начала позировать без бюстгальтера, а затем и совершенно обнаженной. Преодолев стыдливость, она стала обнажаться перед фотографами и художниками даже тогда, когда ее об этом не просили. Ей так нравилось появляться перед мужчинами голой, что она устроилась работать стриптизершей в сомнительный притон, а потом, остро нуждаясь в деньгах, занялась проституцией.

Все началось с того, что как-то раз в баре к ней подошел мужчина и предложил раздеться для него за 15 долларов. Норма разделась, и, разумеется, клиент захотел большего. На полученные от него 15 долларов Норма купила новое платье…

Как признавалась позднее Норма, ей совершенно не было стыдно: напротив, первый опыт пришелся ей по вкусу. После этого случая она стала частенько наведываться в бар, где с легкостью зарабатывала себе на карманные расходы.

Со временем она стала заниматься «быстрым сексом» в автомобилях. Кроме того, она выезжала по вызовам на различные вечеринки и прочие мероприятия, где респектабельные мужчины не могли обойтись без хорошеньких сексуальных девушек.

На одном из таких мероприятий Норма познакомилась с господином, связанным с кинобизнесом. Увидев восхитительные формы девушки, он посоветовал ей попытаться пробиться на киноэкран. «Но я не умею играть», – возразила Норма. Клиент усмехнулся и сказал, что это не главное: «Делай то же, что теперь, но только с важными людьми, которые могут тебе помочь».

Норма воспользовалась его советом и впоследствии на вопросы журналистов, как она попала в кино, неизменно отвечала: «Я встречалась с нужными людьми и давала им то, что они хотели».

Но это совершенно не мешало девушке встречаться с молодыми людьми, которые ей нравились. Как-то она познакомилась с молодым писателем Робертом Слатцером. Он пригласил ее на ужин, и, посидев в ресторане, молодые люди отправились прогуляться по пляжу. Неожиданно Норма предложила своему спутнику искупаться. «Но я не захватил плавок», – смущенно признался он. Девушка рассмеялась и, скинув с себя одежду, вошла в воду голой.

«Я смутился, – позднее вспоминал Слатцер. – Но потом мы занялись на пляже любовью». «Мы с ходу друг другу понравились, – говорил Слатцер. – В ней было какое-то особое очарование. Она отличалась от остальных девушек, на которых клюют люди, добывающие для киностудий новые таланты. Я влюбился, можно сказать, с первого взгляда».

Слатцер хотел жениться на Норме, но, помимо денежной проблемы, была и другая: кроме Слатцера, Норма встречалась еще с одним молодым человеком – Томми Заном, спасателем, работавшим на калифорнийском пляже.

Мечта Нормы попасть на киноэкраны сбылась после того, как Говард Хьюз увидел в журнале ее фотографию и показал директору компании «ХХ век – Фокс» Бену Лайону, который сразу же снял девушку в кинопробе.

С новоявленной актрисой заключили контракт на 75 долларов в неделю и дали ей новое имя – Мэрилин Монро, после чего отправили в путешествие по кабинетам руководителей кинокомпании. В очередной кабинет девушка являлась с запечатанным рекомендательным письмом. Прочитав письмо, все воротилы кинобизнеса поступали одинаково: расстегивали ширинку и подходили вплотную к начинающей актрисе. Только позднее Мэрилин узнала, что во всех письмах говорилось: «Эта девушка обожает оральный секс».

Вспоминая впоследствии свои хождения по кабинетам, актриса рассказывала: «Я провела много времени на коленях – таково было условие игры. Они снимали все эти сексуальные фильмы не только для того, чтобы торговать ими, но чтобы самим почувствовать себя их героями. Не согласна – что ж, за дверью ждет штук двадцать пять сговорчивых кандидаток».

Но почему-то ее труд не пошел впрок. Неожиданно, даже не объяснив причины, Занук уволил Мэрилин. Но все же в период хождения по кабинетам знакомство с человеком, повлиявшим впоследствии на ее кинокарьеру, у Мэрилин состоялось.

Во время так называемой работы на студии начинающая актриса обязана была принимать участие в «рекламных приемах». На этих ночных приемах влиятельные и богатые джентльмены играли в покер, а актрисы-контрактницы выполняли в это время роль официанток. Игроки никогда не заговаривали с обслуживающим персоналом, показывая жестами, что они хотят. Например, если кто-то указывал на стакан – ему несли напиток, если на тарелку – закуску. Если же клиент показывал пальцем на ширинку, то девушке надлежало молча опуститься на колени и оказать игроку интимную услугу.

Как известно, Мэрилин была асом в области орального секса: за ее плечами имелась богатая практика. И к своему удивлению, 70-летний основатель компании «ХХ век – Фокс», Джо Шенк, обнаружил, что стараниями девушки у него возникает эрекция. Шенк пригласил Мэрилин поселиться в небольшом домике, находящемся в его владениях, и при малейшем колыхании плоти приходил к ней. Мэрилин признавалась подруге, что «иногда на это уходил не один час», а когда старик засыпал, она «облегченно переводила дух». Мэрилин полностью удовлетворяла Джо Шенка, но зато последний не удовлетворял ее, поэтому она занималась любовью с молодыми людьми. Кстати, среди ее любовников был сын Чарли Чаплина – 20-летний Чарли-младший. Их связь оборвалась после того, как Чарли застал свою возлюбленную в постели со своим братом Сидни.

Мэрилин Монро

Роман Мэрилин с журналистом Джеймсом Бейкеном продолжался без малого два года. Молодой человек часто посещал домик во владениях Джо Шенка. Впоследствии Бейкен писал: «У меня не было иллюзий, что она интересуется мной самим. Конечно, я ей нравился, но главный интерес представляли для нее газеты, перепечатывавшие мои материалы».

Одним из многочисленных любовников Мэрилин Монро был в то время и актер Джон Кэрролл. Какое-то время она даже снимала комнату в доме, где Джон жил вместе со своей гражданской женой Люсиль. Причем Люсиль прекрасно знала о том, что ее муж спит с Мэрилин, и даже не стала возражать, когда Кэрролл намекнул ей, что хотел бы жениться на любовнице. Но так и не женился, видимо, по той причине, что материально зависел от Люсиль и не хотел рисковать.

Благодаря отношениям со стариком Шенком Мэрилин заключила контракт с «Коламбией», после чего сразу же переспала с Гарри Коном и получила в награду эпизодическую роль в мюзикле «Леди из кордебалета».

Во время съемок девушка познакомилась с музыкальным режиссером Фредом Каргером, который был старше ее на 10 лет. В благодарность за интимные услуги режиссер поставил Мэрилин голос.

Мэрилин влюбилась в Каргера и переехала жить к нему. Многие считают Фреда главной любовью в жизни Мэрилин Монро. И скорее всего это правда. Но, к сожалению, Каргер не относился к актрисе так же серьезно, как относилась к нему она: Мэрилин мечтала выйти за него замуж, а Фред даже не желал, чтобы их видели вместе.

На вопрос Мэрилин, почему он не хочет на ней жениться, Каргер ответил, что глубокий вырез платья делает ее похожей на шлюху и он не считает такую женщину подходящей мачехой для своего сына.

А Мэрилин все равно надеялась, верила, что когда-нибудь Фред полюбит ее так же сильно, как любила она его…

На Рождество 1948 года она купила своему возлюбленному часы за 500 долларов. Стоит заметить, что тогда это была для нее огромная сумма. Но к тому времени, как Мэрилин закончила выплату кредита, Каргер уже женился на Джейн Вайман. Эта свадьба стала для Мэрилин страшным ударом. Однако, несмотря на глубокое чувство к Каргеру, Мэрилин не забывала и о других мужчинах, принимая в своей гардеробной Милтона Берла, Говарда Хьюза и Орсона Уэллса. А познакомившись с актрисой Наташей Лайтс, Мэрилин поселилась у нее, что дало повод репортерам заговорить о лесбийской связи.

«Начав читать книжки, – рассказывала Монро, – я наткнулась на понятия „фригидная“, „отвергнутая“ и „лесбиянка“ и решила, что являюсь всем этим сразу. Я не могла уйти от печального факта: при виде хорошо сложенной женщины меня охватывало возбуждение». Но через несколько месяцев, поняв, что вовсе не является лесбиянкой, Мэрилин ушла от Наташи.

Затем Монро сыграла эпизодическую роль в фильме братьев Маркс «Влюблен и счастлив». Один из братьев, Граучо Маркс, сразу же попытался соблазнить актрису. После окончания съемок девушку отправили в рекламное турне.

В Нью-Йорке Мэрилин позировала для рекламы в журнале «Фотоплей», и вскоре на нее обратил внимание 38-летний миллионер Генри Розенфельд, который стал ее любовником.

С этим человеком Мэрилин Монро дружила всю жизнь. Розенфельд вспоминал: «Мэрилин считала, что секс сближает. Она признавалась мне, что почти никогда не испытывает оргазма, но в ней не было эгоизма. Прежде всего она старалась доставить удовольствие партнеру».

Когда пришло время возвращаться в Лос-Анджелес, оказалось, что Мэрилин не имела ни цента. Она вышла из положения, прорекламировав пиво «Пабст». На плакатах актриса была изображена в купальнике и с мячом в руке. В это время ее случайно заметил некий производитель календарей и сделал девушке предложение сняться для рекламы его продукции в обнаженном виде, на что Мэрилин согласилась охотно и с радостью. Она даже бравировала своей раскованностью. Одному из репортеров Монро признавалась, что может чувствовать себя по-настоящему свободной, только будучи обнаженной.

В конце мая 1949 года фотограф Том Келли занялся Мэрилин всерьез. Он поставил ее любимую пластинку, где звучала песня Арти Шоу «Начнем флиртовать», бросил на пол красную бархатную ткань и забрался на лестницу, фотографируя сверху раздевшуюся и непринужденно танцевавшую Монро. Этих снимков было сделано более десятка, но до сегодняшнего дня сохранились лишь два. Один из этих снимков носит оригинальное название «Новая морщинка» (на нем Мэрилин показана в профиль на смятой простыне), второй – «Золотые мечты». На этом снимке крупным планом запечатлена роскошная грудь Мэрилин и скромно скрещенные ноги. За эту работу Монро получила 50 долларов, а фотограф, немедленно продавший права на публикацию снимков, – 500 долларов.

Затем Джон Кэррол привел Мэрилин на прием в Палм-Спрингс, где ей удалось близко познакомиться с Джонни Хайдом. Это был человек состоятельный, правда совсем непривлекательный. Он отличался крайне малым ростом, едва достигая груди Монро. Мэрилин сетовала, что ей не везет и в работе, и в личной жизни, мужчины отчего-то не хотят брать ее в жены, а кинопродюсеры говорят, будто не видят в ней «потенциала для работы в кино».

Что касается Хайда, то он разглядел этот потенциал во всей красе. Джонни стал неизменным спутником Монро вплоть до своей преждевременной кончины от сердечной недостаточности.

Хайд в первую очередь занялся коррекцией внешности Мэрилин и оплатил счета по удалению с носа и подбородка небольших, но заметно портивших ее пятнышек. Естественно, что он купил ей большой гардероб, развлекал как мог – водил по ресторанам и лучшим клубам. Этот невзрачный коротышка действительно любил свою богиню. Ради нее он оставил жену, с которой прожил без малого 20 лет. Для Монро он купил большой дом в Беверли-Хиллз. Мэрилин, может быть, и не испытывала к Джонни особой симпатии, но она была признательна ему за заботу. Актриса говорила: «Друзей и знакомых у меня было – хоть пруд пруди, сами понимаете. Но ни один из этих выскочек, кроме Джонни, не попытался как следует помочь мне».

Джонни Хайд обладал неплохим вкусом. Он заставил Монро перекраситься в платиновую блондинку, предложил сделать лоб более высоким. Наконец, по его настоянию Мэрилин вылечила зубы. Некоторые подруги актрисы возмущались, утверждая, что любовник делает из Монро типичную голливудскую куклу, однако чутью Хайда следовало доверять. Благодаря его стараниям Монро вскоре получила роль в серьезной ленте Джона Хьюстона «Асфальтовые джунгли». По сюжету в этого фильма героиней была платиновая блондинка со сногсшибательным бюстом. Мэрилин как нельзя лучше соответствовала подобным параметрам, но решила, что недостаточно соблазнительна, а потому явилась на кинопробы, подложив в бюстгальтер вату. Хьюстон заметил подлог, который его явно позабавил. Режиссер вспоминал: «Я запустил руку ей под кофточку, вынул вату и сказал: „Роль Ваша, Мэрилин“».

Монро наивно полагала, что получила роль благодаря собственной привлекательности, однако в данном случае она несколько заблуждалась. Как выяснилось позже, Хьюстон обожал лошадей, но, не имея своего ранчо, держал любимцев у Кэрролов. Он сильно задолжал друзьям Мэрилин, а те заявили, что согласны на сделку: Монро получает роль в его картине или они продают лошадей Хьюстона, дабы погасить долг. Режиссеру ничего не оставалось, как подчиниться оказанному на него давлению.

Потом Джонни Хайд сделал все возможное, чтобы его возлюбленная получила роль в фильме «Все о Еве», который впоследствии завоевал «Оскар».

Партнером актрисы был Джордж Сандерс, который не остался равнодушным к прелестям Мэрилин. Он даже сделал Монро предложение, но тут вмешалась законная супруга актера. Она категорически запретила мужу видеться с партнершей за пределами съемочной площадки, и тот почему-то не решился ее ослушаться. Но во время съемок, в рабочее время, влюбленные были практически неразлучны.

Хайд, однако, продолжал опекать Мэрилин: его не смущали похождения актрисы. Джонни добился, чтобы она получила роли в лентах «По диагонали» и «Происшествие в родном городе». О Хайде Монро в то время говорила: «Хайд – душка, и я его нежно люблю. Но это совсем не то, что он чувствует ко мне».

Мэрилин вела абсолютно разгульную жизнь. На одной из вечеринок ей представился случай познакомиться с Милтоном Грином, фоторепортером, работавшим для журнала «Лук». Грин предложил сделать серию фотографий актрисы, на что та ответила: «Я постоянно занята, и только ночь у меня свободна». Он намек понял сразу и повез Мэрилин в отель «Шато Мармон», что на бульваре Сансет. Ни одной фотографии Грин, конечно же, не сделал: видимо, был слишком занят. Когда он вернулся в Нью-Йорк, то в первый же рабочий день обнаружил на своем столе телеграмму в стихах от Монро:

Милтон Грин, я люблю тебя очень

И не только за «дом», между прочим.

Звучит без лести голос мой:

Ты просто прелесть, дорогой!

Целую, Мэрилин.

К этому времени у нее уже появился новый любовник – Бейкон. В Голливуде поговаривали, что в сексуальном отношении Мэрилин фантастически ненасытна и, неровен час, похождения сведут и ее, и беднягу Хайда в могилу. Тот уже практически не мог передвигаться самостоятельно, и часто к машине его выносили на руках, но он старался в постели удовлетворять все прихоти очаровательной богини. Джонни чувствовал, что жить ему осталось недолго. Как-то он предложил Монро выйти за него замуж, поскольку умирает и хочет оставить ей все свое значительное состояние. Однако актриса отказалась. Она заявила: «Джонни, ведь ты знаешь, я не люблю тебя, а потому замужество выглядело бы как поступок нечестный». Вскоре Хайд умер, и его родня забрала у Монро и дом, и купленные для нее любовником драгоценности и наряды.

Мэрилин не получила приглашения на похороны, но это ей и не было нужно. Она пришла сама, вся в черном, и упала на гроб любовника, обливаясь слезами. Монро винила себя в смерти Хайда, ибо тот говорил, что, если бы та согласилась выйти за него замуж, тем самым возродила бы его к жизни. Актриса помнила об этом некрасивом, но так любившем ее человеке всю оставшуюся жизнь. Хайд хотел оставить любимой хотя бы треть своего состояния, однако быстро прогрессировавшая болезнь не позволила ему переписать завещание, поэтому, хотя адвокаты находились в курсе последней воли покойного, Мэрилин не получила после его смерти ничего. Все досталось родственникам Джонни.

Мэрилин вдруг поняла, что после смерти Хайда она потеряла единственного человека, которому она была нужна по-настоящему. Больше никто никогда не станет обращаться с ней как со своим любимым ребенком, никто не будет так ласков и снисходителен. Сознание этого было настолько невыносимым, что Монро решила покончить с собой. Она выпила 30 таблеток нембутала, но ее вовремя обнаружила подруга. Увидев Мэрилин лежащей без сознания, она немедленно вызвала врача и тем самым спасла актрису, которой едва исполнилось 25 лет, но которая уже трижды пыталась свести счеты с жизнью.

Когда Мэрилин пришла в себя, она решила, что была неправа и жизнь в конечном итоге все-таки прекрасна. Она развернула активную деятельность: заключила 7-летний контракт с киностудией «XX век – Фокс», по которому вначале она должна была получать 500 долларов в неделю, а к концу срока – полторы тысячи. Монро ликовала от восторга. Когда кинокомпания устроила торжественный ужин, актриса появилась перед присутствующими в умопомрачительно узком экстравагантном платье. Казалось, стоит Мэрилин сделать шаг – оно не выдержит и лопнет по швам. Президент «XX век – Фокс» тоже был очарован и потрясен. Вскоре по утрам и вечерам он стал с удивительной регулярностью появляться у дверей новых апартаментов актрисы, расположившейся в «Беверли Карлтон».

Мэрилин притягивала к себе взгляды и гордилась этим. В одном из журналов о ней в то время писали: «Она была то ли полуодета, то ли полураздета, в чем-то красном с вырезом едва ли не до пупа».

Однако это был еще не предел. Порой на вопросы корреспондентов журналов Монро отвечала, пребывая в костюме Евы до грехопадения. В числе ее поклонников оказался финансовый магнат Говард Хьюз. После темпераментных встреч с ним Монро возвращалась к себе с исцарапанным лицом и говорила, что виной всему этому – щетина на физиономии нового возлюбленного.

Хьюз не позволил журналистам обрушиться на Монро по поводу нарушения ею нравственности. Сама же актриса, наученная Говардом, во всеуслышание объявила, что снималась в обнаженном виде исключительно для того, чтобы заработать себе на кусок хлеба. Эти слова показались обывателям искренними и простодушными, и в результате за обиженную Монро вступились все американские домохозяйки. Они не могли допустить, чтобы сироту Мэрилин, мать которой к тому же находится на излечении в психиатрической клинике, обижали журналисты. Она так красива и так несчастна: ее каждый может обидеть! Актрису публика искренне любила, для нее Монро сохраняла имидж бедной маленькой девочки с большой аппетитной грудью.

А «детка» тем временем познакомилась с ведущим игроком известной бейсбольной команды «Нью-Йорк янки» Джо Ди Маджио. Она первая предложила Джо отправиться к ней домой и, не теряя времени, заняться любовью. До дома в тот день пара так и не доехала: они расположились прямо на заднем сиденье машины Монро. До этого дня Джо лелеял планы помириться со своей женой, актрисой Дороти Арнольд, но в этот момент он понял вкус настоящего счастья и немедленно забыл о менее темпераментной, нежели Мэрилин, супруге.

Вскоре Ди Маджио уехал в Нью-Йорк, а Мэрилин, продолжив охоту на мужчин, поймала в свои сети известного режиссера Элиа Казана.

Правда, с Казаном у Монро произошла первая осечка. Он не захотел жениться на ней по вполне понятной причине: у него были жена и двое детей. Казан заявил, что Мэрилин вообще не годится на роль жены. С ней можно спать, проводить время, баловать как ребенка, но жениться – упаси Боже! Элиа Казан развлекался с этим «ребенком, сломленным Голливудом», около года, а потом «девочка с большими сиськами», как ее называли, неожиданно заявила, что беременна. Казан откровенно струсил. Он говорил: «Я страшно перепугался и, как всякий паршивец, поспешил положить этому конец».

Видимо, Казан все же испугался зря, поскольку, помимо него, у Монро были и другие. Одновременно она встречалась с Артуром Миллером, Джо Ди Маджио и Бобом Слатцером. Особенно веселилась она с последним. Мэрилин и Слатцер неделю пьянствовали у Ниагарского водопада, и актриса с удовольствием шокировала публику, щеголяя практически все время в голом виде. Ей нравилось появляться у окна, демонстрируя свою несравненную грудь, пока на нее не начинали откровенно показывать пальцами.

Однажды в апартаментах Мэрилин встретились Слатцер и Ди Маджио, единственный, кто пока не догадывался о романе возлюбленной с Бобом. Тут он, однако, заметил, что Слатцер разбирается в расположении комнат актрисы лучше, нежели это позволяют приличия. Ди Маджио начал раздражаться, и вскоре между мужчинами закипела потасовка. Мэрилин не придумала ничего лучше, как выставить обоих поклонников вон. Слатцер вспоминал о дальнейшем развитии событий: «Примерно через час она мне позвонила, извинилась и сказала, что случайно перепутала расписание».

Мэрилин окончательно запуталась в своих многочисленных любовниках и однажды решила выбрать одного. «Я устала спать то с одним, то с другим», – заявила актриса, выпив для храбрости как следует, а поскольку рядом в тот момент находился Слатцер, то его она и выбрала. Любовники отправились в Тихуану в Мексике, где и скрепили отношения брачными узами. Первую ночь супруги провели в отеле. Слатцер рассказывал: «Утром, проснувшись, я увидел, что она сидит в постели. Она плакала и отказывалась от объяснений». Дело оказалось в следующем: Слатцер был бейсбольным болельщиком и постоянно слушал по радио репортажи о чемпионате по этому виду спорта. Тем утром он, как обычно, включил радио, и из динамиков раздался голос Джо Ди Маджио, который этот чемпионат как раз и комментировал. Мэрилин не могла спокойно слушать голос любимого и оттого так горько плакала. Вероятно, «детка» в тот момент решила, что ошиблась и выбрала для себя мужа неправильно.

На следующий день в той же Тихуане столь неудачный брак был расторгнут. Компания «Фокс», которая также была не в восторге от выбора Мэрилин, позаботилась о том, чтобы брачное свидетельство было сожжено, а все следы произошедшего скрыты и забыты. На студии поразмыслили и решили, что на роль спутника жизни Монро больше подойдет Ди Маджио: они лучше смотрелись вместе. Но Джо отличался бурным темпераментом. Он признавался, что у него буквально скулы сводило от нарядов, в которых его невеста любила появляться перед публикой. Спортсмен любил Мэрилин и готов был перегрызть глотку любому, кто бросал на нее похотливый, по его мнению, взгляд. Монро было впору возмутиться, но Джо в постели был очень неплох, поэтому некоторое время она терпела его выходки и нелюбовь к вечеринкам.

Однако в отсутствие Ди Маджио Мэрилин наверстывала упущенное. Она надевала платья, изготовленные, казалось, из туалетной бумаги – такими они были прозрачными. Журналисты писали: «А как Мэрилин виляла задом! Мы разглядели мельчайшие детали». Пока Джо не было рядом, актриса продолжала назначать встречи Слатцеру, Нику Хилтону, Билли Травилле и многим другим.

Ди Маджио всеми силами старался пресечь похождения подруги. Он отказался идти вместе с ней на премьеру фильма «Джентльмены предпочитают блондинок», увез ее на отдых немедленно после того, как была закончена работа над картиной «Река, откуда не возвращаются», а когда Монро получила возможность сниматься с известным обольстителем Фрэнком Синатрой, заявил решительный протест.

Мэрилин уступила и отказалась от съемок, за что студия ее немедленно наказала. В итоге актриса решила выйти замуж за Ди Маджио.

Бракосочетание состоялось 14 января 1953 года. В качестве свадебного подарка Монро преподнесла супругу фотографию, где она была изображена в голом виде, более откровенную, нежели все предыдущие.

Брачная ночь молодоженов прошла в мотеле «Клифтон» в Паза-Роблес. Там до сих пор находится табличка с надписью: «Здесь спали Джо и Мэрилин». Далее счастливые влюбленные отправились в горы в районе Палм-Спрингс, где жили в небольшом домике без телевизора. Целыми днями они лежали в постели или бродили по снегу босиком. Мэрилин в восторге заявляла: «Если бы наш брак ограничивался сексом, то он мог бы длиться вечно».

Едва молодожены вернулись в Калифорнию, как между ними начались скандалы. Ди Маджио терпеть не мог манеру своей жены вечно разгуливать раздетой. В знак протеста он подолгу смотрел телевизионные репортажи со спортивных арен и совсем не торопился в постель. Какое-то время Монро пыталась быть примерной женой: она готовила, стирала, убирала в доме, а Джо занимался недавно купленным рестораном и просил Мэрилин хоть раз появиться перед клиентами. Но та не желала играть роль приманки.

На съемках ленты «Семь дней лихорадки» Монро предложила всем актерам сниматься в голом виде и готова была сама подать пример, но съемочная группа оказалась не столь раскрепощенной.

Ди Маджио присутствовал на натурных съемках в Нью-Йорке, где стал свидетелем более чем откровенных сцен. Не выдержав, он отвернулся и зарыдал. Когда супруги вернулись в гостиничный номер, Мэрилин пришлось жестоко поплатиться за свою страсть сниматься обнаженной. Многие слышали ее страшные крики, а одна свидетельница позже рассказывала, что видела спину Мэрилин, которая представляла собой сплошной синяк. Монро подала на развод и сделала аборт. После развода бывшие супруги помирились, остались добрыми друзьями и впоследствии виделись довольно часто. По словам Мэрилин, она «никогда никого не любила больше его», но, поскольку Джо стал препятствием для ее карьеры, она решила, что будет лучше подать на развод.

Расставшись с Ди Маджио, Мэрилин начала гулять напропалую. Среди ее поклонников недолгое время числились Фрэнк Синатра, вскоре не выдержавший ее манеры выходить к гостям в голом виде, Артур Миллер и Марлон Брандо. Затем ей предложили роль в экранной версии пьесы Теренса Ратигана «Спящая принцесса» – «Принц и хористка», где ее партнером выступил знаменитый Лоуренс Оливье.

При первой встрече Оливье был настолько потрясен внешностью актрисы, что не смог понять ни слова из того, что она говорила. Лоуренс вспоминал: «Одно мне было ясно – я обречен на безумную любовь к Мэрилин. Она оказалась очаровательной, остроумной и была гораздо привлекательнее, чем любая другая женщина». Потом Оливье познакомился с этой неземной богиней поближе и уже начал задавать себе вопрос, не совершил ли он большой ошибки. Окончательно актер утвердился в таком мнении на одной из презентаций кинофильма, на которой появился вместе с очаровательной партнершей. Мэрилин облачилась в очередное сногсшибательное платье. Собравшиеся репортеры буквально ревели от восторга, поскольку актриса вновь оправдала их ожидания: вырез на платье был «величиной с Большой каньон». На этом, однако, дело не закончилось. Как часто бывало только с Монро, одна из бретелек на платье внезапно лопнула. Радости корреспондентов не было предела. Они так активно рванулись вперед и так бешено защелкали своими фотовспышками, что величайший трагик всех времен и народов едва не погиб под ногами обезумевших газетчиков. Думается, после этого он стал в несколько раз умнее.

В это же время Артур Миллер завершил наконец свой бракоразводный процесс и сделал Монро предложение. Он отправился с ней на Восточное побережье и официально представил родителям как свою невесту. Мэрилин чуть не плакала, говоря, что теперь у нее появятся мать и отец. Актриса публично заявила, что переходит в иудаизм, а пока, дабы быть для Миллера образцовой супругой, учится готовить борщ, шарики из мацы и рубленую печенку. 29 июня 1956 года этот брак был зарегистрирован по иудейскому обряду раввином Робертом Гольдбергом.

Миллер был старше Мэрилин ненамного, всего на 10 лет. Он пользовался славой самого популярного современного драматурга. Как и прочих своих любовников и мужей, Монро называла Артура «па», старалась быть примерной домохозяйкой и хорошей мачехой для его детей. Миллер в том же году издал сборник пьес с посвящением своей новой жене. Друзья семьи утверждали, что им никогда еще не приходилось видеть парочку, настолько потерявшую голову от любви.

Актриса полагала, что этот брак – на всю жизнь, но судьба распорядилась иначе. Летом 1957 года она забеременела, но неудачно: беременность оказалась внематочной, и Мэрилин пришлось делать срочную операцию. После этого Монро впала в глубочайшую депрессию, снова пыталась покончить с собой: дважды принимала огромные дозы снотворного, но каждый раз супруг приходил ей на помощь и вовремя вызывал «скорую». Специально для Мэрилин он решил написать новый сценарий под названием «Неприкаянные». Он надеялся, что работа отвлечет актрису от мрачных мыслей и вернет к жизни.

Однако чуть ранее Монро получила предложение сниматься в фильме «Некоторые любят погорячее». Миллер настоятельно советовал ей не отказываться, ибо считал работу лучшим лекарством. Мэрилин согласилась, но вела себя крайне недисциплинированно: не учила текст, опаздывала на съемки. Ее постоянно ждали и были вынуждены снимать один дубль за другим. Она начала употреблять грубые бранные выражения, чего раньше актрисе было несвойственно. Партнеры платили ей той же монетой. Например, когда у Тони Кёртиса поинтересовались, приятно ли целоваться с Мэрилин, тот ответил, что получил бы столько же удовольствия, целуясь с Гитлером.

Во время съемок картины Монро снова удалось забеременеть, но так же неудачно, как и раньше. У нее произошел выкидыш. Актриса заявила, что в этом несчастье виноват только Миллер, поскольку принуждал ее к работе.

Когда Монро предложили сниматься в фильме «Займемся любовью», оказалось, что с ней сниматься никто не хочет: после предыдущих съемок за ней закрепилась дурная репутация дамы не только недисциплинированной, но и грубой. Мэрилин тяжело переживала, чувствуя себя неполноценной во всех отношениях: она не могла родить ребенка и с ней никто из коллег по кино не хотел иметь никакого дела.

И тут Монро познакомилась с Ивом Монтаном. Это был мужчина, которого она давно собиралась покорить и который к тому же напоминал ей ее первую настоящую любовь – Джо Ди Маджио. Миллер познакомился с Монтаном в Париже и пригласил его с супругой – Симоной Синьоре – в гости. Синьоре, по мнению Мэрилин, была стара для Монтана. «Она гораздо лучше подошла бы Миллеру», – заявила голливудская богиня. К сожалению, Монтан совсем не говорил по-английски, поэтому при нем постоянно находилась Синьоре – в качестве переводчицы. Монро тут же решила, что этот французский актер идеально подходит на роль в картине «Займемся любовью». На киностудии не были так уверены в этом и некоторое время сопротивлялись, однако Мэрилин проявила упорство и настояла на своем.

Монро и Монтан каждое утро уходили на работу, оставляя дома Миллера и Синьоре. Впрочем, Симоне нужно было как можно скорее возвращаться в Европу, поскольку там ей было сделано множество заманчивых предложений, и ждать мужа она попросту не могла. Миллер же в подобной ситуации решил, что самое лучшее для него – самоустраниться и не мешать роману супруги с Ивом.

Монтан пребывал в раздумьях, как ему поступить с американкой. Ее намерения не вызывали ни малейших сомнений. Но сдаться ей – значило бы уступить ей и первенство в фильме. А если поставить ее на место? В этом случае работать с ней в паре станет совершенно невыносимо.

Сомнения актера решила сама Мэрилин. Она появилась однажды вечером перед дверью его дома в норковой шубке, под которой ничего не было надето. Ни один мужчина не сумел бы устоять перед подобным искушением. Исключением не стал и Монтан, и очень скоро о романе двух звезд заговорил весь Голливуд. Однажды Миллер вернулся домой за трубкой, а вместо нее обнаружил в собственной постели жену и Монтана. Всерьез встал вопрос о разводе, но только для Миллера, поскольку Монтан со своей стороны никаких обещаний не делал и разводиться с Синьоре не собирался. В интервью журналистам актер откровенно заявил, что «Мэрилин – очаровательное дитя», но его брак разрушить не в силах ничто на свете. Синьоре в этой ситуации вела себя мудро и никак не реагировала на провокации журналистов. Она сказала: «Если Мэрилин влюбилась в моего мужа, то это доказывает, что у нее хороший вкус. Я тоже в него влюблена».

Итак, брак Монтана и Синьоре выдержал проверку временем, чего не скажешь о союзе Монро и Миллера. Последней каплей, переполнившей чашу терпения Артура, стали съемки «Неприкаянных». Мэрилин снималась в этой картине с Кларком Гейблом, и тот стал настоящим наваждением для актрисы, которой мать еще в детстве показывала фотографии Кларка, утверждая, будто именно он являлся отцом девочки. Правда, в настоящий момент Гейбл был, мягко говоря, староват: ему исполнилось 59 лет, и он был далек от пламенной страсти. К тому же он недавно женился, и его супруга ждала ребенка. Гейбл вел себя как примерный семьянин, избегая поездок со съемочной группой на уикенды, где совершались обильные возлияния. Он не хотел надолго покидать свою жену, и порой его в некоторых сценах приходилось заменять дублером.

Однако любовную сцену заснять все же удалось. Волнующий для Мэрилин момент наступил. Она вспоминала: «Его поцелуй очень меня волновал. Было снято несколько дублей этого эпизода. И когда… он положил руку мне на грудь, я вся покрылась мурашками». С тех пор Гейбл стал наваждением Монро. Актриса признавалась: «Когда он оказывался рядом со мной, мне хотелось, чтобы он целовал, целовал, целовал меня… Мы много целовались, обнимались. Никогда еще я так настойчиво не пыталась соблазнить мужчину». Одновременно Монро хотела заполучить еще и Монтгомери Клифта, также ее партнера по этому фильму, но тот совершенно не годился на роль любовника, поскольку чрезмерно пил и постоянно употреблял наркотики. Ему было не до прелестей прекрасной Мэрилин.

Отношения актрисы с Миллером разладились окончательно. Он тоже не мог больше сдерживаться, становясь посмешищем для общественности. Обычно спокойный Миллер начал браниться. Ссоры между супругами протекали весьма бурно и в довольно неожиданных местах. Однажды после одной из таких ссор Монро бросила Артура одного в пустыне, а сама благополучно уехала в город на машине.

И снова Мэрилин говорила о самоубийстве. Казалось, она бравировала своей навязчивой идеей. Одному из журналистов она призналась, что однажды взобралась в одном белье на подоконник своей квартиры, расположенной на 13-м этаже, и намеревалась прыгнуть вниз, но тут увидела, что как раз под ее окнами остановилась женщина в твидовом костюме. «И я подумала, что упаду прямо на нее и убью. Я ждала пять, десять минут, но она так и не сдвинулась с места. Я замерзла и влезла обратно в окно».

Члены съемочной группы однажды имели возможность увидеть, как Монро демонстративно выпила перед камерой горсть таблеток, хотя режиссер категорически запретил ей употреблять на работе снотворное. В результате вместо съемок ее пришлось везти в лос-анджелесскую больницу. Говорили, что причиной подобного поведения является жестокость Ива Монтана, который тогда находился в городе, но упорно не желал отвечать на звонки Монро. Бывшие любовники не оставляли Мэрилин во время ее болезни. Частыми гостями в ее больничной палате были Фрэнк Синатра и Джо Ди Маджио.

Когда съемки фильма завершились, скончался от инфаркта Кларк Гейбл. Его жена объявила убийцей мужа именно Монро, поскольку Гейбл всегда очень нервничал, когда партнерша опаздывала на съемки или поражала всех окружающих очередными шокирующими выходками.

А Мэрилин в свою очередь сделала объявление для прессы, что окончательно решила расстаться с Артуром Миллером, с которым к тому времени прожила пять лет. Из общей квартиры на Манхэттене Миллер уехал, специально не взяв с собой абсолютно ничего, что впоследствии могло бы напоминать ему о Монро. Спустя много лет он признавался: «Если бы я знал, чем все закончится, то никогда бы не женился». Однако Миллер не остался в убытке: на съемках злосчастных «Неприкаянных» он познакомился с фотографом Ингой Морат, которая вскоре стала его третьей женой, и этот брак оказался прочнее и счастливее предыдущих.

Монро же тем временем увлеклась Джоном Кеннеди, который в тот период начал избирательную кампанию. Днем Кеннеди произносил пламенные речи о «новых рубежах», а по вечерам общался с Мэрилин в ресторанах, и даже бармены замечали, как нетерпеливо он проводит ладонью по бедру актрисы, одетой в платье, под которым больше не было ничего. По ночам же будущий президент и «белокурая богиня» Голливуда купались в Санта-Монике совершенно обнаженными. Своего нового возлюбленного Мэрилин называла «през».

Джон Кеннеди и Мэрилин постоянно бывали на Западном побережье, где подолгу гостили у Питера Лоуфорда. Если президент срочно хотел видеть возлюбленную, то Лоуфорд доставлял ее к Кеннеди на президентском самолете. Их роман скоро сделался достоянием общественности. Когда деятелей Голливуда приглашали в Палм-Спрингс к Бингу Кросби, их частенько приветствовали на пару Кеннеди и полураздетая, вечно нетрезвая Мэрилин. Актриса предполагала, что когда президентский срок Кеннеди подойдет к концу, то он обязательно разведется со своей Жаклин и женится на ней. Она даже звонила Джекки, чтобы сообщить ей об этом, но та реагировала на подобные заявления очень спокойно, полагая, что волноваться по этому поводу не стоит.

Младший брат президента, Роберт Кеннеди, был не на шутку взволнован увлечением старшего брата. Он предупреждал, что его разговоры с актрисой могут прослушиваться мафией, а потом использоваться против него в качестве шантажа. Джон забеспокоился, но напоследок решил сделать Мэрилин скромный подарок – пригласил ее на сбор средств для демократической партии, приуроченный ко дню рождения главы государства. Мэрилин явилась с удовольствием и прочувствованно спела: «С днем рождения, господин президент». Публика смотрела только на нее, поскольку актриса, как обычно, шокировала присутствующих своим нарядом. На ней было надето нечто «из бисера и кожи», правда, бисер мало кто заметил. Джон Кеннеди не придумал ничего лучше, как сказать: «После такого милого и прочувствованного поздравления я могу уходить из политики».

После этого любовная эстафета перешла к Роберту Кеннеди, от которого Мэрилин вскоре забеременела. Она не была уверена точно, какой именно Кеннеди является отцом ребенка, но решила позвонить и сообщить о счастливом событии Роберту. Тот же просто сменил номер телефона, чтобы любовница больше не смогла найти его.

Конфликт требовалось срочно уладить, и это щекотливое дело поручили Питеру Лоуфорду. Тот позаботился о том, чтобы Мэрилин побывала на нескольких оргиях вместе с ним и с Синатрой. Она много пила и принимала наркотики, а ее похождения снимались на камеру на случай, если она вздумает шантажировать братьев Кеннеди. Потом Лоуфорд отвез актрису на озеро Тахо, где ей сделали аборт. Ходили слухи, что данную операцию провели насильно, но вряд ли Мэрилин, постоянно накачанная наркотиками, смогла бы что-то заметить.

Монро стремительно приближалась к своему концу. Она постоянно употребляла амфетамины, а каждое ее утро начиналось с «Кровавой Мэри». 5 августа 1962 года она умерла от передозировки снотворного. Ей было всего 36 лет.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.