Коллективизация
Коллективизация
Больше всего сплошной коллективизации подверглись районы Поволжья, Северного Кавказа и степные части Украины. Во вторую группу входили такие зерновые районы страны, как Центрально-Черноземная область, Сибирь, Урал, Казахстан.
Только за три месяца (июль — сентябрь) 1929 г. в колхозы записали около миллиона крестьянских хозяйств, то есть почти столько же, сколько за двенадцать послеоктябрьских военных лет. А за последний квартал 1929 г. в колхозы втянули около 2,4 миллиона крестьянских хозяйств, а во многих районах в течение первого года количество насильственно коллективизированных хозяйств достигло уже 85–90 %.
Весь 1929 г. и в начале зимы 1930 г. происходило самое сильное принудительное обобществление, за январь и февраль 1930 г. в колхозы уже было зачислено больше 10 миллионов крестьянских хозяйств. Крестьяне под давлением вступали в колхоз целыми селениями, районами, округами, на Украине уже полным ходом шла проводимая таким путем коллективизация крестьянских хозяйств, конфисковано было имущество свыше 200 000 хозяйств.
К началу 1930 г. пятилетняя программа колхозного строительства была выполнена и перевыполнена. А в марте 1930 г. темпы коллективизации уже значительно превысили темпы, установленные постановлением ЦК ВКП(б) от 5 января 1930 г. И все это происходило при грубом нарушении ленинского принципа добровольности.
И при таких бешеных темпах коллективизации, по существу, ни колхозного устава, ни программы и в помине еще не существовало. Никаких инструкций, никакой даже бумажечки, что же людям, собранным вместе, делать дальше, когда даже на какую-нибудь незатейливую штучку пишут замысловатые длинные инструкции, как с той штукой обращаться, а здесь ничего, абсолютно ничегошеньки. Нигде, абсолютно нигде не были подготовлены ни кадры, ни помещения, и никто, ну абсолютно никто, ни те, кто вступили в колхозы, ни те, кто издавал постановления сверху, ни местные власти, ни руководители будущих колхозов, ни сами колхозники не имели ни малейшего представления об организации колхозов, организации учета и оплаты труда крестьянина в колхозе. Чем и как будут платить? Деньгами, натурой или вообще ничем? Никто ничего об этом не знал и никакого опыта ни у кого не было, да и откуда же можно было его взять и позаимствовать, если во всей истории человечества это был один-единственный случай сплошной коллективизации.
Как же можно было по всей стране собрать, согнать вместе, сразу разрушить жизнь такого количества спокойно, мирно работавшего населения, без всякого предупреждения, без всякой подготовки, не имея никакого, абсолютно никакого представления, с чего же надо начинать и что делать. Так можно поступить только из тупоголового упрямства и наплевательского отношения к мучениям и страданиям народа.
И вот в этой, накаленной до предела атмосфере только в конце февраля 1930 г. (видно, допекло уже всех до ручки) разыскали «умники» какой-то примерный устав какой-то сельскохозяйственной артели, внесли на рассмотрение, уточнение, исправления и только 2 марта 1930 г. опубликовали в печати.
В тот же день, 2 марта, по постановлению ЦК была опубликована статья И. В. Сталина «Головокружение от успехов», которая разъясняла политику партии в колхозном строительстве, «осуждала принудительные меры коллективизации» и предписывала необходимость срочного исправления допущенных ошибок и перегибов.
И только после того как натворили уже столько «ошибок и перегибов», что дальше уже ехать было некуда, Сталин вдруг тряхнулся и выступил. А 14 марта 1930 г. Центральный комитет принял постановление «О борьбе с искривлениями партлинии в колхозном движении» и устранении ошибок и перегибов. И опять «ошибок и перегибов», а не преступлений!!! Ведь от этих «ошибок и перегибов» люди погибали! И вся вина за перегибы и ошибки, конечно же, была огульно переложена на местных работников. Но ведь все они действовали согласно полученным ими свыше директивам.
После сталинского выступления начали в ударном порядке подготавливать и создавать «материально-техническую базу для колхозного строительства». А где же все были раньше? С этого ведь и надо было начинать. А не тогда, когда перевернули жизнь миллионов людей. Почему же не создали ее до этого, ведь еще Ленин до своей смерти об этом предупреждал.
Ленин утверждал: «Самая трудная задача после завоевания пролетарской власти, это кооперирование мелких крестьянских хозяйств, и это МОЖНО разрешить только при помощи государственного и активного участия САМИХ КРЕСТЬЯН и ни в коем случае АДМИНИСТРАТИВНЫМИ мерами». — «Советское государство нужно улучшить и укрепить», — это тоже сказал Ленин. Ленин также подчеркнул, «что для поголовного участия населения в КООПЕРАЦИИ необходима ЦЕЛАЯ ЭПОХА…» И что для такой подготовки потребуются десятилетия и соответствующие МАТЕРИАЛЬНЫЕ БАЗЫ, а также определенный уровень КУЛЬТУРЫ. И что крестьянина необходимо переубедить не словами, а ПРАКТИЧЕСКИМИ примерами.
После статьи Сталина начали распадаться так называемые «бумажные колхозы». Из колхозов выписывались те, кто поверил этому сталинскому выступлению, и «головокружительный процент коллективизации» немного понизился. Но все это было только временно и к так называемым кулакам не имело никакого отношения.
Мне лично казалось, что выступление Сталина должно хоть как-то спасти положение. Но к чувству облегчения примешивалась досада за незаслуженную жестокость и несправедливость к крестьянам, которая так безрассудно исходила откуда-то сверху. Почему же раньше, до выступления Сталина, если даже я видела, что происходит что-то ужасное, никто, ну просто никто как будто этого не замечал? И вдруг Сталин заявил, что произошло головокружение от успехов. Каких успехов? Никаких успехов не было. Было упорное насилие и угрюмое сопротивление насилию. Люди понятия не имели, что с ними происходит, почему и зачем все это нужно. Это же была катастрофа! И все же, несмотря на все, где-то теплилась надежда, что, может быть, теперь все изменится к лучшему.
И никто не думал, я думаю, никто не хотел даже думать, что после этого послабления Сталин вдруг завернет гайки еще туже — и наступит еще более жестокое, более кровавое, более страшное для крестьян время. Но все так и произошло.
Сталин после своего мартовского выступления понял, что никакого «головокружения от успехов» и в помине не было и никаких колхозов — по существу, тоже еще не существовало, а были просто списки крестьянских хозяйств, из которых крестьяне, поверив Сталину, бросились выписываться. Тогда он потребовал с дьявольской настойчивостью немедленно принять новое постановление «О мерах по укреплению социалистической перестройки сельского хозяйства в районах сплошной коллективизации, окончания проведения коллективизации в кратчайшие сроки, по борьбе с кулачеством и ликвидацией кулачества как класс».
По этому постановлению, так же как и раньше, обобществлению подлежало все: живой и мертвый инвентарь: мелкий скот, коровы, домашние птицы, овцы и даже домашняя утварь, и все это сгонялось в одну кучу. В административном порядке закрывались рынки, базары, церкви (которые в ударном порядке стали переоборудовать в клубы, кинозалы, а иногда в склады).
Крестьяне из боязни раскулачивания и перед вступлением в колхозы начали разрушать свои хозяйства, уничтожать и распродавать хлеб, скот, сельскохозяйственные машины и всевозможный сельхозинвентарь. В результате этих действий был нанесен огромный вред животноводству. В 1930 г. сильно уменьшилось поголовье скота по сравнению с 1928 г.: лошадей, рогатого скота — на 39 %, свиней — на 55 %, овец, коз — на 45 %. Такое колоссальное уменьшение поголовья скота подорвало всю экономику и уменьшило снабжение. Тогда против крестьян немедленно были предприняты чрезвычайные меры, к ним применили 127-ю статью Уголовного кодекса УССР, которая предусматривала за агитацию против продажи хлеба государству тюремное заключение и полную или частичную конфискацию имущества.
А в районах сплошной коллективизации, где кулаки подвергались полной экспроприации, местным властям предоставлялось право выселять «кулаков» в районы, отдаленные от их постоянного места жительства, с конфискацией всего имущества, всех средств производства и передачей их в собственность колхозам.
Так, под горячую руку в эту категорию попали не только «кулаки», туда попали «середняки» так называемые подкулачники и даже беднота. Добровольность вступления середняка в колхозы также заменялась принуждением под страхом раскулачивания, лишения избирательных прав, высылки и так далее. То есть разошлись до такой степени, что почти ни одно хозяйство не оставили нетронутым. Только вдумайтесь, вдруг после 10–12 лет существования Советской власти появилось сразу столько злостных кулаков. Не один-два, которых можно было бы привлечь к ответственности и кое-как приструнить, если бы они оказались в чем-то неугодны или вредили Советской власти, а ждали пока появится 25–35 % и даже больше, и взялись за всех сразу. Ну разве это не абсурд? И затем все пошло-поехало, да так, что чем дальше в лес, тем больше дров, и наломали их столько, что до сих пор все хорошо помнят. И это тоже ничего общего с ленинской установкой на постепенное добровольное вступление в колхозы не имело.
А в газетах, несмотря ни на что, писали: «В результате допущенных плановыми органами СЕРЬЕЗНЫХ ОШИБОК, ПЕРЕГИБОВ и недостатков в работе партийных, государственных и кооперативных организаций огромный вред был нанесен колхозному движению».
Да разве допущенные «ОШИБКИ и ПЕРЕГИБЫ» нанесли вред только колхозному движению? Огромный вред был нанесен всей стране главным образом из-за абсолютного отсутствия подготовки и непонимания обстановки, всем отраслям советского хозяйства и даже самому существованию Советской власти.
И опять, ведь это не были ошибки и перегибы, это были уголовные преступления жестокого Сталина перед народом, перед всей страной. Неужели все были настолько слепые и поглупели до такой степени, что не понимали или не хотели понять, что все то, что творил Сталин, — это не ошибки и перегибы, а преступления. Кто, какие недруги, какие антисоветские советчики придумали и подсказали Сталину идею сплошной коллективизации без передышки и эту страшную, жуткую борьбу с кулачеством и ликвидацией кулачества как класса? Неужели до нее додумался он сам?
Ну разве это не абсурд? Когда даже в 1931–1932 гг. главным вопросом в сельском хозяйстве было дальнейшее организационно-хозяйственное укрепление колхозов, и что молодые колхозы в большинстве были мелкими и экономически слабыми. Потому что колхозную собственность тогда составляли обобществленные крестьянами средства производства: сохи, плуги, бороны и всякий мелкий сельскохозяйственный инвентарь. Так спрашивается, куда и зачем торопился «наш вождь», как все называли его, зачем надо было собирать крестьян с такой первобытной техникой, разве не мог он подождать, пока была бы для этого подготовлена приличная техническая база?
Ведь если бы все те колхозы, которые были уже созданы, стали бы более рентабельными и процветающими, многие индивидуальные крестьянские хозяйства с радостью, безболезненно и добровольно присоединились бы к ним. Но Сталин своей насильственной коллективизацией и вместо того, чтобы дать крестьянам возможность свободно, с достоинством сделать свой выбор, превратил их труд в муки и многих сослал на каторгу. Ведь сельское хозяйство страны даже уже в 1925 году давало 85 % довоенной продукции. Посевная площадь составляла 99,3 % довоенной. Крупного и мелкого рогатого скота стало вдвое больше. И в то же самое время, в самом начале, когда курс был взят на сплошную коллективизацию, совхозы и колхозы по производству зерна в 1927 г. занимали незначительное место и давали лишь 6 % всего товарного хлеба. Так кто придумал или кто подговорил Сталина приступить в этих условиях к проведению этой чудовищной коллективизации?! Это мог сделать только тот, кто хотел и стремился как можно скорее уничтожить нашу советскую систему, наш советский строй, наше Советское государство.
Крестьянство надо было оставить, как считал Н. И. Бухарин, в покое. Крестьянин, привязанный к своей земле, самый верный раб своей страны. И даже больше: надо было дать им возможность, как завещал Ленин и говорил Бухарин, «обогащаться». Разве индустриализация пострадала бы от этого? Вместо голодных рабочих сытые, здоровые люди подняли бы нашу индустриальную мощь на небывалую высоту, индустриализировали бы нашу страну в сто раз быстрее и в тысячу раз лучше и подготовили бы ту техническую базу, которая была так необходима для проведения безболезненной коллективизации. Ведь все эти великие строительства, которыми мы все так гордились и гордимся, строили на моих глазах голодные и полуголодные рабочие, и голодали не только они, но и их семьи и дети. И строили с энтузиазмом, в надежде, что в конце концов это поможет всем нам улучшить нашу жизнь.
Как же Сталин этого не понимал?
Люди уже пережили одну страшную послевоенную голодовку 1921–1922 гг.
Но тогда Ленин немедленно принял меры и уже 2 августа 1921 г. обратился за помощью ко всему миру. Был создан Межрабпом — Международная организация рабочих в помощь голодающим. Он не постеснялся принять помощь от американского президента Г. Гувера «АРА», даже с условием американцев принять участие в распределении продуктов. Для него самым важным было желание спасти людей от голода. Но тогда это было стихийное бедствие и послевоенная разруха, зачем же сейчас, в мирное время и после всех перенесенных людьми сверхчеловеческих бед, надо было создавать условия для повального голода, который уже угрожающими гигантскими шагами надвигался на всю нашу страну. Это преступление, созданное правительством Сталина, которому не было и нет оправдания.
Кто, какие недруги, какие антисоветские советчики придумали и подсказали Сталину идею сплошной коллективизации, без передышки, в кратчайшие сроки, и эту страшную, жуткую борьбу с кулачеством и уничтожением кулачества как класса? Ведь в некоторых районах процент раскулаченных и лишенных избирательных прав доходил до умопомрачительных размеров. Неужели до всего этого додумался он сам?
Ведь в это время Сталину были посланы миллионы писем, покрытых горькими слезами, а он вместо того, чтобы хоть как-то вникнуть в то, что происходит в стране, создавал и разбирал внутрипартийные склоки. Проводил бесконечные чистки членов партии, выбрасывал и изгонял из партии, даже с моей, почти детской точки зрения, самых умных, самых здравомыслящих людей за приписываемые им троцкистские, троцкистско-зиновьевские, зиновьевско-каменевские, левые, правые и разные прочие уклоны, за то, что у них хватило мужества не только видеть, но и понять, что происходило и что происходит вокруг, и высказать свое мнение. «… в 1929 году в результате чистки из партии было исключено 10 процентов ее состава — это были негодные, чуждые, разложившиеся элементы» — так было написано в «Истории Коммунистической партии Советского Союза». Так кто же принимал в партию эти 10 процентов, «негодные, чуждые, разложившиеся элементы», или что, они разложились, будучи уже в партии? Значит, надо наказывать «не детей, а их воспитателей».
Кроме партийных чисток шли суды над вредителями: «Шахтинский процесс», «Дело „Промпартии“», «Трудовая крестьянская партия», разоблачались заговоры. Людей отвлекали всевозможными способами, что вот, мол, с таким трудом завоеванная народом Советская власть может рухнуть, как только вернутся старые времена, когда у всех еще была глубокая вера и крепкая надежда, что жизнь при советской системе станет, и должна стать, лучше.
Но, к сожалению, в эти годы проводилась под идейным руководством Сталина самая большая, самая крупная антиленинская, антисоветская, антипартийная и антикоммунистическая акция, которую он проводил в жизнь вопреки всякому здравому смыслу. Так он восстановил весь народ против Советской власти, против советской системы и против Коммунистической партии в целом.
И это все происходило в то время и в тех условиях, когда вся мировая буржуазная пресса вела идеологическое наступление не только против коммунизма, а против всей советской системы с самого ее основания, а Сталин подливал им масла в огонь. А наш народ, несмотря ни на что, даже умирая от голода, творил чудеса. А если бы он был накормлен?!
Я с детства помню заветы Ленина, который для повышения материального и культурного уровня жизни всех трудящихся придавал электрификации такое же огромное, первоочередное значение, как и всеобщей грамотности, и считал, что для создания мощной технической базы необходимо мобилизовать все силы для индустриализации страны в области тяжелой промышленности и покрыть всю страну густой сетью электрических станций.
Поэтому и начали строиться такие гиганты, как Днепрогэс, Сталинградский, Харьковский тракторные заводы, Туркестано-Сибирская железная дорога. Индустриализация проводилась не только в центральных районах, но и на окраинах, в отсталых национальных республиках: в Казахстане строился Риддерский комбинат цветной металлургии, Чимкентский свинцовый завод, в Ташкенте, в Ашхабаде — текстильные фабрики и многие другие предприятия. Индустриализация отсталых национальных районов имела огромное значение, она дала возможность в этих отсталых национальных республиках подготовить свои национальные кадры, квалифицированных рабочих дляпромышленности. Размах, энтузиазм и темпы строительства были потрясающие.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.