А ларчик просто открывался

А ларчик просто открывался

На следующий день мы решили сами пойти в эмиграционное бюро по адресу 70 Коломбус-авеню. Инспектор, который нас встретил, сказал:

— К счастью, вы очень удачно зашли. Я послал вам уже два письма с просьбой зайти и заплатить 16 долларов с человека — налог, требуемый по закону, — и не получил от вас никакого ответа. Вы могли потерять право на продление ваших виз.

Эти письма, как и вся другая наша корреспонденция, поступала по просьбе адвокатов прямо на их адрес. И они ничего нам не сообщили. Как же можно было рассматривать такой поступок адвокатов, когда мы по их вине чуть вообще не лишились права получить отсрочки наших виз! И вообще, сказал нам инспектор, наше дело настолько уже запутано, что, по его мнению, гораздо лучше будет, если мы теперь будем иметь с ними дело сами лично.

Не получив от адвокатов, как говорится, ни ответа ни привета на наши письма, мы решили, что с ними у нас все покончено и постепенно стали приходить в себя.

Я даже не знаю, сумею ли объяснить то жуткое моральное состояние, в котором мы все это время находились. Мы покинули не страну, а систему, которую создал Сталин, при которой даже самое безобидное желание остаться или задержаться в чужой стране означало подписать себе смертный приговор.

И в том положении, в котором мы находились, у нас был только один путь — получить политическое убежище здесь, так как возвращение означало смерть. Мы покинули родных и близких, друзей, с которыми росли, жили, учились, работали, с кем пережили столько тяжелых и радостных дней, и больше никогда, никогда ни мы о них, ни они о нас ничего не узнаем и ничего не услышим. Мы для них уже не существуем. Кроме горечи потери, сколько им еще придется пережить из-за нас! И все это тяжелым камнем лежало у нас на душе. В моей душе жила и, мне казалось, всю мою жизнь будет жить эта кровоточащая рана.

И нам в этот момент нужен был, до смерти нужен был такой адвокат, который хотя бы чуточку нас понимал, помогал и защищал нас.

Мы же попали к таким адвокатам, от которых мы не получили ни одного дельного совета и от которых мы с трудом могли защитить себя.

Наслушавшись, как быстро разбогатели Кравченко и Гузенко, адвокаты решили, что напали на золотую жилу и что у нас, как у Гузенко или у Кравченко, тоже есть что-то, на чем они смогут благодаря нам быстро разбогатеть. Наши средства подошли к концу, а права на работу даже в помине не было.