Смерть и похороны Н. С. Аллилуевой

Смерть и похороны Н. С. Аллилуевой

9 ноября рано утром все близкие друзья Надежды Сергеевны Аллилуевой очень быстро узнали о ее самоубийстве. Кто-то, дежуривший в эту ночь в Кремле, сообщил Косте, что вчера ночью, 8 ноября, Надя вернулась от Ворошиловых очень расстроенная, в слезах, он никогда раньше в таком состоянии ее не видел, и заперлась у себя в комнате. После нескольких попыток связаться с ней он решил позвонить к Ворошиловым.

— Ничего страшного, пустяки — бабьи глупости… — ответил Сталин, и я почувствовал, что он навеселе, в хорошем расположении духа, и успокоился. А утром прислуга в истерике прибежала к начальнику охраны и сообщила, что когда она открыла дверь в комнату Нади, пришла в ужас, на полу с пистолетом в руке лежала мертвая Надя.

На вызов очень быстро пришли несколько человек, участники вчерашнего приема у Ворошилова: Постышев, Енукидзе, Каганович, Полина Жемчужина. Все были потрясены и сидели в гостиной в совершенно шоковом состоянии, заявил знакомый Кости.

— А Сталин, где же был Сталин? — спросил Костя.

— На даче, — сказал он.

Когда Сталин ворвался в комнату Нади, он был похожий на получеловека-полузверя. На предложение врача увезти труп Нади в больницу Сталин категорически запротестовал. Решили оставить, не увозить и все приготовления к похоронам произвести здесь, на месте.

Костя был потрясен, Наташа рыдала так, что с трудом ее успокоили.

Случившееся, то есть истинную причину смерти Нади, надо было во что бы то ни стало скрыть. Знали об этом пока только несколько человек и все они были очень близкие Сталину люди. Самоубийство, с точки зрения коммунистической этики, всегда глубоко осуждалось как малодушие, как безвольный поступок, недостойный истинного коммуниста, поэтому самоубийц обычно хоронили без всяких почестей, и даже присутствие на таких похоронах коммунистов и комсомольцев не только не поощрялось, а даже запрещалось. Поэтому то, что произошло с женой Сталина, надо было сохранить в глубокой тайне. Люди, близко знавшие Надю, считали, что ее самоубийство было не только личным, но и политическим актом.

Газеты с прискорбием доводили до сведения товарищей, что в ночь на 9 ноября скончалась активный и преданный член партии тов. Надежда Сергеевна Аллилуева.

А семья и близкие друзья с глубокой скорбью сообщали, что в ночь на 9 ноября ВНЕЗАПНО скончалась Надежда Сергеевна Аллилуева.

Тело Н. С. Аллилуевой 9 ноября вечером было перенесено из кремлевской квартиры Сталина в большой зал ВЦИК на Красной площади.

Несмотря на плохое состояние Наташи, мы пошли туда.

Гроб стоял в большом белом зале, утопая в зелени, в цветах и венках. Оркестр играл траурный марш, и низко были опущены траурные знамена. В почетном карауле стояли члены правительства и Надины друзья.

Наташа горько безутешно рыдала. А я старалась разглядеть полузакрытое осунувшееся лицо той Нади, с которой я совсем недавно познакомилась. Нади, которая так сильно мне понравилась и которая с таким энтузиазмом и интересом допытывалась у Кости, что происходит на строительстве ДнепроГЭСа.

Сколько силы надо было иметь, чтобы за два месяца до окончания Промакадемии, которую она торопилась скорее закончить и начать самостоятельно работать, покончить с собой.

Я вспомнила, как она сказала мне:

— Какая ты счастливая, я ведь тоже мечтала в твоем возрасте учиться, но до этого разве было в то горячее время, вот мы с Наташей и наверстываем упущенное.

Наташе стало плохо, мы ушли.

На другой день, 10 ноября, был открыт свободный доступ для всех желающих проститься с покойной. И с 8 часов утра до позднего вечера в большой белый зал заседаний, где стоял гроб с телом Н. С. Аллилуевой, шел непрерывный поток людей — это были те же люди, которые только два дня тому назад, весело шагая по Красной площади, приветствовали Сталина и всех стоявших с ним на трибуне вождей, стоящих сегодня у ее гроба в траурном почетном карауле.