Языкознание

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Языкознание

Молдаван у нас было очень много. Я тебе могу перечислить даже, кто у меня был в расчёте: Цепурдей Трофим, Дука Паша и Мокану Толя. Уже три получается. Цепурдей Трофим, гагауз, был наш главный полиглот: девять языков знал на уровне базара.

Молдаване очень быстро стали по-испански разговаривать. Это же романская языковая группа, много корней общих. Паша Дука — шофёр, который комбата возил, — тот вообще сразу шикарно заговорил. Он любвеобильный очень был пиздострадатель, по кубинкам ходил постоянно. Может, это поспособствовало.

Ну и русские некоторые, кто из образованных семей, стали учить язык серьёзно. Дима, например, этот из Ленинграда, который орешки-то нашёл. У него папа с мамой учёные какие-то, и вот он сразу взялся за испанский. Когда нам кубинцев на обучение стали присылать, он всё время с ними был: объяснял, переводил. Тренировался.

Под конец уже тех, у кого был какой-то минимум испанского, начали вербовать остаться после демобилизации переводчиками. Курсы им устроили, сколько-то месяцев натаскивали. Потом жильё дали.

Через несколько лет я Диму случайно встретил на Невском. Я уже в институте учился, а он-то ленинградец коренной. Я ему:

— Ё-моё, Дима! Как? Что?

Я же на Кубе был замкомвзвода первого огневого взвода, а он второго. Но я вернулся в шестьдесят третьем, а он остался как раз переводчиком. Женился на кубинке. Виллу ему дали с бассейном. Он такого и представить не мог!

А когда я его встретил уже, он с этой кубинкой только что вернулся в Ленинград насовсем. Жил с ней в коммунальной квартире, хотя она по-русски ни слова. Я рот открыл:

— Ну, ты даёшь, Дима!

А он рот открыл, что я в торговом институте. Не мог представить, каким это образом из меня вдруг лепится торговый работник.

Ну, и правильно не мог.