Глава 24. Ла-Джолла; Монте-Карло; Барселона, 1992 г.

Глава 24. Ла-Джолла; Монте-Карло; Барселона, 1992 г.

 Олимпиада-1992 подняла славу Майкла Джордана на новый уровень. И немудрено: ведь весь мир следил за игрой баскетбольной сборной США, вошедшей в историю спорта под именем «Дрим Тим». Кстати, на ту Олимпиаду впервые были допущены профессионалы, так что американский баскетбол предстал в Барселоне во всей своей красе.

 Джордан не особенно стремился в Испанию. За два длинных сезона, увенчанных двумя победами «Буллз» в чемпионате НБА, он сильно подустал. Даже летом он не успевал отдохнуть — приходилось сниматься в рекламных роликах. Участие в Олимпийских играх лишало Майкла последней возможности хоть как-то восстановить силы. Джерри Краузе явно не хотел, чтобы Джордана и Пиппена включили в олимпийскую сборную: «Буллз» это никакой пользы бы не принесло. Два лучших игрока клуба только растратят силы, необходимые к будущему сезону, а то — и не дай бог — получат серьезные травмы. Что же касается Фила Джексона, то он испытывал противоречивые чувства. Как он считал, для Джордана игры в Барселоне много не значили: он уже участвовал в Олимпиаде восемь лет назад. А вот для Пиппена, всегда остававшегося в тени Майкла, Барселона значила многое: ему представился бы шанс прославиться на весь мир. А впрочем, обоим стоит поехать на Олимпиаду. Ведь там будет демонстрация имиджа НБА, в которой заинтересованы корпоративные спонсоры лиги. Важны не победы над Анголой или Хорватией или даже над Испанией — важно представить баскетбол как искусство. А тут уж не обойтись без ведущего солиста театра под названием НБА.

 Конечно, Майкла включили в сборную, но он не хотел быть ее лидером. Когда он прибыл в Портленд на Панамериканский турнир, где отбирались сборные, которые будут представлять в Барселоне государства Западного полушария, Брайан Макинтайр, пресс-секретарь НБА, напомнил Джордану, что он включил его в свою символическую сборную.

 «Напрасно, — ответил Майкл, — я не собираюсь здесь выкладываться. Устал за сезон, а теперь можно и отдохнуть». В первом матче Джордан действительно позволил себе расслабиться. На следующий день Макинтайр, встретив его, сказал ему, что раз он сам отстраняется от дел, то он нашел ему замену. «И кого же?» — спросил Джордан.

 «Карла Мэлоуна», — ответил Макинтайр. «Ну, вы переборщили», заметил Джордан. «В этом эпизоде был истинный Майкл, — вспоминал Макинтайр. — Я специально сыграл на его самолюбии, и он тут же взорвался. На следующий вечер в матче с какой-то слабой латиноамериканской командой он набрал около 40 очков».

 Конечно, быть включенным в «Дрим Тим» означало великую честь для любого игрока. В жилах лучших баскетболистов США в то время текла не кровь, а спортивный азарт. На предолимпийских тренировках, проходивших в Ла-Джолле (Калифорния), Майкл Джордан встретился с Клайдом Дрекслером, с которым они соперничали всего лишь несколько недель назад во время финальной серии чемпионата НБА 1992 г. Подобно многим игрокам лиги, Майкл не упустил случая поиздеваться над недавним противником. Ведя мяч по площадке, он приговаривал: «Ну что, надрал я тебе задницу? Повторим снова?.. Может, сегодня, Клайд, тебе повезет больше?.. Не забывай про броски из трехочковой зоны, Клайд, это твое секретное оружие!»

 Чарльз Баркли, тоже игрок сборной, попросил Майкла оставить свои шуточки: как-никак они все сейчас товарищи по национальной команде и нечего бередить друг другу старые раны. Джордан замолчал, но тренеры заметили, что в единоборствах с Дрекслером он во что бы то ни стало стремится одержать верх. Вдруг в следующем году «Буллз» снова встретятся с «Портлендом» в финале чемпионата НБА. Так что пусть Клайд не думает, что поражение его команды — чистая случайность. Майк Крыжевски, один из тренеров «Дрим Тим», уловил ход мысли Джордана и удивился: на носу — Олимпиада в Барселоне, а этот парень уже думает о финале следующего сезона.

 Уже после возвращения из Испании Майкл радостно сообщил тренерам «Буллз», что Клайд Дрекслер появился на одной из тренировок, по ошибке надев два левых ботинка. Переобуваться он не стал — так и играл. Джордан, всегда стремившийся нащупать психологическую слабинку у своих потенциальных соперников, с удовольствием эту мелочь подметил. Рассеянность — признак волнения.

 Тренеры олимпийской сборной США не могли нарадоваться на своих подопечных. С каждым днем команда сплачивалась все больше и больше. Конечно, случались и перебранки, но не они решали дело. Буквально все игроки испытывали чувство гордости за свою команду, в которой собрались лучшие из лучших баскетболистов на свете. Чувство локтя перевешивало личные амбиции. Парни старались не для себя и на время даже забыли об интересах своих клубов. Главное для них было достойно продемонстрировать всему миру, что такое НБА и настоящий профессиональный баскетбол. И конечно, все помнили, кто вытащил НБА с задворок спорта, где ею не интересовались ни корпоративные спонсоры, ни телевизионные магнаты, и обеспечил ей огромную популярность и финансовое благополучие. Это чудо сотворило поколение игроков, которое можно назвать поколением Ларри Бёрда, Мэджика Джонсона и Майкла Джордана.

 Конечно, тренеры сборной испытывали некоторое волнение. Спорт есть спорт, и здесь полной уверенности в успехе быть не может. Ну, победят парни Анголу или Германию, а покажут ли они тот уровень игры, на который рассчитывают их соотечественники, следящие за матчами из-за океана? Перед отъездом в Европу тренеры подобрали для своих подопечных спарринг-партнеров — команду «Всех Звезд» американского студенческого баскетбола. Там подобрались талантливые ребята, которые через год должны были прийти в НБА. Среди них особенно выделялись Крис Уэббер из Мичиганского университета, Джамал Машберн из университета штата Кентукки, Анферни Хардуэй из Мемфисского университета, Родни Роджерс из университета в Уэйк-Форест и Аллен Хьюстон, великолепный снайпер из университета штата Теннесси.

 Тренерами студенческой сборной были Рой Уильямс и Джордж Ревеллинг. Профессионалы провели первый матч довольно вяло и показали скучную игру. Студенты же проявили настоящий спортивный азарт, старались вовсю и победили со счетом 58:52. Причем Хьюстон совершил семь точных бросков из трехочковой зоны. Профессионалы вполне заслужили это поражение, но студенты после матча повели себя бестактно, нарушив заповеди баскетбольной этики, согласно которой каждый должен знать свое место в спортивной иерархии. Ребята, разгоряченные победой, устроили на площадке людоедские пляски и отпускали в адрес соперников фамильярные издевательские шутки.

 Рой Уильямс испытывал за них неловкость. Вечером того же дня, играя в гольф с Джорданом, Чаком Дейли, Чарльзом Баркли и Джоном Стоктоном, он решил извиниться за бестактное поведение студентов. «Никогда не подумал бы, что наши ребята окажутся хвастунишками и будут нести всякую чушь», — сказал Уильямс Джордану, которого он тренировал, когда тот был еще студентом. «Не волнуйтесь, уважаемый тренер, — успокоил его Майкл. — Завтра мы дадим им хороший урок». На следующий день, не успел еще судья вбросить мяч в игру, как Майкл Джордан, тыча пальцем в сторону Хьюстона, заявил: «Сегодня ему не удастся повторить семь вчерашних бросков». После чего наглухо прикрыл парня, не давая ему свободно вздохнуть. В конце первой половины встречи Джордан отправился на скамейку немного перевести дух, а на замену ему вышел Дрекслер. Майкл, кивнув в сторону Хьюстона, напутствовал партнера следующими словами: «Не спускай с него глаз. Клайд, выключи из игры!»

 Дальнейшее напоминало избиение младенцев. Вторая половина матча (она длилась 20 минут) завершилась победой «Дрим Тим» с разницей в 38 очков. Потом все согласились поиграть подольше и добавили 10 минут. Конечно, студентов дополнительное время не спасло. Окончательный разрыв в счете достиг 56 очков.

 Одним словом, предолимпийская репетиция удалась на славу. Даже если лучшие юные игроки Америки не могут победить «Дрим Тим» (если, конечно, она берется за дело всерьез), то ей никто не страшен. Барселонская Олимпиада превратилась в триумфальное шествие сборной США. Мощная и грозная команда Анголы в самом начале турнира потерпела от нее сокрушительное поражение — 48:116. В полуфинале американцы победили литовцев с перевесом в 51 очко, а в матче за золотые медали выиграли у хорватов с разницей в 32 очка.

 Вообще же надо сказать, что настоящие соревнования развертывались не на баскетбольных площадках (американцы были вне конкуренции), а на других фронтах. Я имею в виду состязания двух корпораций — «Найк» и «Рибок». У «Найк» были свои «зафрахтованные» игроки — Джордан, Баркли, Пиппен и другие. А спортивная одежда от «Рибок» была официальной формой олимпийцев. Все участники Олимпиады, даже те, кто имел контракты с «Найк», обязаны были носить одежду и обувь с эмблемой «Рибок». В эпоху битвы крупнейших корпораций за мировой рынок это выглядело, как если бы несколько лет тому назад американских баскетболистов заставили выступать в форме игроков Советского Союза. Спортсмены, связанные контрактами с «Найк», упорствовали. Они не желали рекламировать продукцию злейшего конкурента их спонсоров. Например, Баркли заявлял, что у него «два миллиона причин не надевать кроссовки от «Рибок». Если у него было два миллиона причин, то уж у Майкла Джордана все 20 миллионов. Суперзвезда баскетбольного шоу занял даже более жесткую позицию, чем Фил Найт, которого репортеры замучили вопросами, почему деньги (от контрактов с «Найк») для него дороже патриотизма. «Я думаю, даже Фил не знает, насколько я верный патриот США», обронил как-то Майкл. И поинтересовался у Говарда Уайта: «Как вы думаете, Фил меня поддержит?» В итоге всем пришлось выступать в спортивной форме от «Рибок», но Майкл нашел компромисс — при случае он накидывал на плечи государственный флаг США.

 Капитанами олимпийской баскетбольной команды США были великие игроки недавнего прошлого Ларри Бёрд и Мэджик Джонсон. Хотя клубы, за которые они выступали, к 90-м гг. сникли, да и сами они к тому времени сдали, тем не менее они пользовались в мире баскетбола огромным уважением. И не только благодаря своему индивидуальному мастерству, а и потому, что во многом именно их стараниями для НБА наступила эра процветания. Теперь же главной фигурой американского профессионального баскетбола стал Майкл Джордан, обладатель двух чемпионских титулов и, безусловно, лучший игрок НБА. Чак Дейли спросил его, не хочет ли он быть капитаном сборной, но Джордан решительно отказался. «Пусть капитанами остаются эти два старикана», — сказал он, имея в виду Бёрда и Джонсона.

 В НБА существовала строгая иерархия. Обладатели чемпионских титулов имели право покрикивать на тех, кто таковых не имел. Бёрд, Джонсон и Джордан этим правом при случае пользовались. В общении между собой чемпионам дозволялось подшучивать друг над другом. Как-то вечером Джордан, Бёрд и Джонсон коротали время в холле барселонского отеля. «Знаешь, — сказал Майкл, обращаясь к Ларри, — когда я бываю в нью-йоркском «Мэдисон-сквер-гарден», всегда захожу в Зал баскетбольной славы. И вот рассматриваю висящие там знамена великих чемпионов... — Майкл тут сделал паузу (ненароком не обидеть бы Бёрда и его знаменитый клуб «Бостон Селтикс»), — и мне становится жаль, что там нет еще одного флага».

 Бёрд, трехкратный обладатель чемпионского титула, парировал: «Майкл, поговорим о знаменах, когда и твой клуб станет в третий раз чемпионом лиги». — «Не знаю, Ларри, — сказал Джордан, — грустно все это. Ты был такой великий игрок, а сейчас сидишь в конце скамейки запасных и обмахиваешься полотенцем...»

 Затем Джордан обратился к Мэджику Джонсону, который покинул профессиональный баскетбол летом 1991 г., но тем не менее за былые заслуги был включен в олимпийскую сборную. «Ты знаешь, — сказал Майкл, — сейчас стало неинтересно ездить на матчи в Лос-Анджелес. Твой бывший клуб не показывает прежнюю игру. Когда в следующий раз туда прилечу, возьму с собой двух своих детишек. Отлично выспятся на трибунах — их ждет скука смертная. Да, когда ты играл за «Лейкерс», совсем другое дело было». Майкл помолчал и с улыбкой добавил: «Но если вдруг ты вернешься в клуб, я прихвачу с собой только одного парнишку — в знак уважения к тебе».

 В тот же вечер Джонсон завел разговор о том, что неплохо бы сыграть на очередной тренировке один на один с Джорданом. Его идею нельзя было назвать удачной. Несмотря на то что Мэджик справедливо считался баскетбольным асом, в игре один на один он никогда не преуспевал и к тому же он не был общепризнанным снайпером.

 Услышав его пожелание, Ларри Бёрд вскочил как ужаленный. «Ты в своем уме? — спросил он Джонсона. — К чему позориться. Майкла один на один никто, наверное, победить не может. Смотри на вещи реально!»

 В тот вечер Ларри Бёрд находился не в лучшем настроении. Всю последнюю неделю он страдал от болей в спине. Это, конечно, сказывалось на его игре. В матче, который мог стать последним в его жизни, он не набрал ни одного очка. Тем не менее Ларри набрался терпения и провел с Джонсоном «воспитательную работу», объяснив ему, что их время, увы, кончилось. Минуло ни много ни мало 13 лет с тех пор, как они пришли в НБА, чтобы вдохнуть в нее новую жизнь.

 Уместно здесь упомянуть о ставшем теперь легендой тренировочном матче, состоявшемся в Монте-Карло. Крошечная кучка зрителей, которым посчастливилось его увидеть, запомнили его как праздничный фейерверк баскетбола. Играли лучшие баскетболисты всех времен и народов, и играли с такой страстью, что дух захватывало. К сожалению, матч проходил за закрытыми дверями, и место для его проведения подобрали не лучшее: Монте-Карло никак не назовешь столицей баскетбола. В зале даже не было табло, где фиксировался счет. Так что по поводу окончательного счета возникли разногласия. Однако всем было ясно, какая команда победила и кто был лучшим на площадке.

 Игра проходила не в стиле матча «Всех Звезд», когда оборона действует не жестко, чтобы, во-первых, продемонстрировать зрителям атакующую мощь игроков, а во-вторых, чтобы не нанести соперникам случайные травмы. Как раз наоборот, этот матч по напряженности и самоотдаче всех его участников напоминал решающую игру финальной серии чемпионата НБА. На площадке сражались команды Майкла и Мэджика.

 Чак Дейли опасался, что кое-кто из игроков может быть травмирован. Однако другие тренеры, в особенности Ленни Уилкенс, старый соперник Чака, а временно ставший его помощником, считали, что игрокам следует играть жестко и не бояться силовых единоборств. Игроки разделяли их точку зрения. Больше всех за жесткую игру ратовал Мэджик Джонсон. Здесь, в олимпийской сборной, как и у себя в свое время в «Лейкерс», Джонсон был не просто игроком, а одним из тренеров. Наставники сборной внимательно прислушивались к его советам и постоянно с ним консультировались.

 Дейли все же побаивался, что игроки зря потратят на внутрикомандную встречу столько сил, азарта, страсти и «перегорят». Поэтому на такой вариант согласился неохотно. Сами же баскетболисты, которым надоели облегченные тренировки, соскучились по настоящей игре и рвались в бой, хотя бы и против «своих». С самого начала лидерство захватила команда Джонсона. Как утверждают некоторые, она повела со счетом 14:2 (впрочем, говорят также, что счет был поначалу 14:0). Партнерами Джонсона были Крис Маллин, Чарльз Баркли, Дэвид Робинсон и Клайд Дрекслер. За команду Джордана выступали (кроме него, естественно) Патрик Юинг, Карл Мэлоун и Скотти Пиппен.

 Как вспоминают немногочисленные очевидцы, первым словесную перебранку на площадке устроил, судя по всему, Мэджик Джонсон. Но не все с этим согласны. Например, Джош Розенфельд, отвечавший в клубе «Лейкерс» за связи с общественностью, считал, что Джонсону хватило бы ума не заводить свару: ведь он отлично понимал, какая ответная реакция будет у Джордана. Розенфельд утверждал, что зачинщиком перебранки был известный скандалист Чарльз Баркли. Джонсон же как раз хотел остановить его, сказав при этом: «Прекрати насмехаться над Майклом, в конце концов, ты опекаешь не его». Позднее Джонсон признался немногим репортерам, которых пустили в зал под самую концовку матча, что, сказав эту фразу, он совершил ошибку: Джордан разозлился.

 Игра пошла грубая. Баскетболисты соревновались не в тонких комбинациях, а в физической силе. Тон задавал Майкл Джордан. Он полностью взял игру на себя. Получив мяч, Майкл непременно устремлялся к кольцу соперников, перехватывал пасы партнеров Джонсона, а за самим Мэджиком устроил настоящую охоту. При этом он непрерывно поливал бранью и соперников, и «товарищей по команде». В какой-то момент матча все его броски подряд оказались точными и он набрал 12 очков без единого промаха (впрочем, некоторые очевидцы считают, что Майкл набрал в те минуты 16 очков). Джонсон тоже разгорячился. Когда команда Джордана получила право на штрафные броски, Мэджик не выдержал и закричал судьям: «Это что, чикагский стадион? Почему вы подсуживаете в пользу парней из «Буллз»?» — «Я тебе скажу, что это такое! — прокричал ему Джордан. — Это 90-е, а не 80-е годы». Игра обострилась, страсти накалялись. Крыжевски, внимательно наблюдавший за игроками всю последнюю неделю, представлял, что они выложатся в этом матче полностью, но такого накала эмоций, такой самоотдачи он от них не ожидал. Невольно на ум ему пришло сравнение. Словно бы сидишь дома и слышишь, как на улице бушует ураган. Затем из любопытства открываешь дверь, и зрелище предстает более ужасное, чем ты ожидал. Чак Дейли, сидевший у лицевой линии, выглядел напуганным и расстроенным. Как он считал, тренировочный процесс вышел из-под его строгого контроля, и сейчас случится нечто ужасное. Не дай бог, кто-нибудь из вверенных ему звезд получит травму.

 Команда Джордана сравняла счет, а потом вышла вперед, выигрывая 10 очков. До конца встречи оставались считанные минуты. Джордан готовился совершить два штрафных броска, когда Крыжевски прокричал в его адрес слова, типичные для тренера, желающего подбодрить игрока: «Не спеши, времени еще достаточно». Майкл, разозлившись, стукнул мячом об пол и ответил: «К черту все! Времени не осталось. Игра окончена». После чего оба раза промазал. Но его команда все равно победила — 36:30. По окончании матча Дейли наконец-то мог с облегчением вздохнуть. Вошедшие в раж игроки хотели, чтобы тренер назначил дополнительное время, но он сказал, что с него хватит и того, что успел насмотреться. Дейли вполне был искренен: он воочию убедился в том, что его команда готова к олимпийским баталиям. Даже более чем готова.

 После матча Ян Хаббард, один из немногих журналистов, присутствовавших на нем, спустился на площадку побеседовать с игроками. Джордан все еще не остыл после игры, но нашел в себе силы подурачиться. Дело в том, что в последнее время, снимаясь в роликах, рекламирующих прохладительные напитки, он переключился с кока-колы на «Гэторейд». И вот сейчас, стоя у лицевой линии и пародируя самого себя, он держал в высоко поднятой руке бутылку этого напитка и высокопарно произносил: «Иногда меня одолевает мечта...» Что и говорить — он наслаждался этим моментом, понимая, что он на площадке был лучшим среди лучших. А в 30 ярдах от него сидел уставший Мэджик Джонсон и рассказывал репортерам: «Мы переборщили. Не надо было так злить Майкла. Ни к чему эти словесные перепалки. Что ж, сами виноваты».

 Ян Хаббард подошел к Джордану. «Вы считаете, что должны всегда выигрывать, не так ли?» — спросил он Майкла.

 Майкл, расплывшись в своей знаменитой лучезарной улыбке, ответил: «Пытаюсь сделать из этого привычку».