«Да хранит вас Бог. Прощайте.»

«Да хранит вас Бог. Прощайте.»

Жизнь художника становилась невыносимее с каждым днем. О нем и его умершей жене распускали сплетни, его продолжали обворовывать. В этой бочке дегтя, к счастью, нашлась и ложка меда. После смерти Гала, Дали был принят в члены Академии изящных искусств Франции, Испания удостоила его наивысшей награды, вручив Большой крест Изабеллы-католички. В год смерти супруги, Сальвадор Дали был объявлен маркизом де Пуболь. Но ни награды, ни звания не могли обрадовать знаменитого испанца.

Спасаясь от осаждающих дом в Кадакесе туристов и разъяренных манифестантов, желающий быть ближе к своей русской девочке, парализованный на левую сторону тела старик приказал перевезти его в Галючкин замок в Пуболе. Здесь же установили и трон Сальвадора, на котором он так любил сидеть в саду в годы расцвета своей славы. В замке, помимо Дали поселились Артуро, Пакита и медперсонал, приставленный ухаживать за маркизом Сальвадором.

«Дали был знаком с множеством людей, но друзей у него было очень мало. Можно даже сказать, вообще не было. – писал Питер Мур. – Не всегда именно Дали разрывал отношения – часто его друзья, вероятно шокированные тактикой самопродвижения, выбранной художником, его политической неустойчивостью и коммерческой стороной его творчества, закрывали для Дали двери. Дали делал вид, что ничего тут не исправить.

– Друзья создают лишь неудобства, – сказал он мне как-то. – Я отказался от этого излишества. Полезны только мертвые друзья, потому что они молятся за нас на небесах.

После того как франкисты расстреляли старого друга Дали, поэта Гарсиа Лорку, художника спросили, как он относится к случившемуся. Он ответил, что счастлив, поскольку теперь Лорка „перешел в разряд настоящих друзей и трудится ради него в раю“.»

Очутившись в Пуболе, художник стал понемногу возвращаться к работе. Появилась на свет сюрреалистическая картина «Кровать и две тумбочки, содомирующие виолончель», несколько работ, написанные в манере Веласкеса. В это же время Дали придумал хрустальный флакон, форма которого повторяла контуры губ Афродиты Книдской (В 1981 году художник написал картину «Явление лица Афродиты Книдской на фоне пейзажа»). Духи «Salvador Dali» являются единственным парфюмерным продуктом, который создан при непосредственном участии великого мистификатора. Это была своеобразная дань Гала, ведь основу духов составили ароматы жасмина и розы, так любимые четой Дали.

Вновь были организованы выставки его работ – на сей раз в Мадриде и Барселоне. Руки художника дрожали все сильнее, пальцы не слушались, кисть выскальзывала и с глухим стуком ударялась о пол. Глаза слепли. Смешивались, разливаясь, случайно опрокинутые краски. То, что когда-то давалось художнику с легкостью, теперь требовало неимоверных усилий с его стороны. Последняя картина Сальвадора Дали «Хвост ласточки» представляла собой простую каллиграфическую композицию, выполненную на белом листе бумаги. Силы покидали художника, безумие охватывало его с новой силой. Он кусался, дрался, плакал. Такой Дали был настоящей находкой для журналистов и фотокорреспондентов. И уж если на последних официальных фотографиях великий мистификатор выглядел спятившим, иссохшим стариком с мутным взглядом и спутанными седыми прядями волос, можно вообразить в каком невыгодном свете выставляли Дали жадные до сенсаций таблоиды.

В 1984 году, через год после ухода Галючки, в ее обители случился пожар. Опрокинувшая свечу и не заметившая этого медсестра, ушла в дальнюю комнату замка, будучи уверенной, что Дали крепко спит. Она не слышала его крики, его мольбы о помощи. Когда расползающееся пламя перекинулось на покрывало, парализованный Дали скатился на пол и пополз к дверям. Подоспевший на помощь секретарь Роберт Дешарн спас старика, однако тот не избежал сильных ожогов.

Лежа в госпитале Эль Пилар в Барселоне, художник вспоминал слова Пиньо, который предостерегал его от покупки замка с дьявольской историей. А если бы подобное произошло с Гала?

Осень 1984 года выдалась сырой и холодной. Зарядили дожди. Выписанный из больницы, поддерживаемый Пакитой и Артуро Сальвадор вернулся в Фигерас и уединился в Башне Галатеи. Все те, кто когда-то окружал Дали сокрушались: они не могли помочь бедолаге просто потому, что он закрыл перед ними дверь. Не пожелал Дали встретиться и с единственной сестрой Анной Марией, которая после смерти Гала предпринимала неоднократные попытки увидеть брата. Единственным человеком, который мог бы вернуть Сальвадора к жизни была… Аманда. Приглашенная в Мадрид для съемок в телепередаче о живописи, Лир использовала свою поездку для того, чтобы увидеть своего старого друга.

«Я заказала машину и отправилась в Пуболь, куда прибыла около 5 часов вечера с бьющимся сердцем. Портал, который я всегда видела открытым, был закрыт. Я позвала Артуро. Он страшно обрадовался моему приезду и обнял меня. Он немного постарел, но остался таким же смуглым.

– Ах, сеньорита, все так изменилось, все не так, как раньше, – качал головой Артуро.– Que disgrazia! (Какое несчастье). Я даже не знаю, захочет ли он вас видеть. Это совсем другой человек, он стал как животное…

Мы поднялись по ступенькам, заросшим мхом. Я заметила чудовищных слонов с журавлиными лапами, которых Дали сделал для Галы, и бассейн, украшенный керамическими бюстами Вагнера. Все было в запустении. Я подняла глаза. С потолка, с фрески, представлявшей собой наклеенный на потолок холст, Гала смотрела на меня, а вокруг нее летали ласточки (…) Дали сидел на стуле, но я с трудом угадывала его силуэт. Артуро закрыл дверь и вышел, и только тоненькая полоска света из-под двери позволила мне разглядеть, что на Дали был халат. После долгого молчания я заговорила, силясь обратиться к нему как можно нежнее, чтобы его не испугать.

– Здравствуйте, маленький Дали. Я приехала из Барселоны только на минуточку, чтобы с вами поздороваться, чтобы показать вам, что я вас не забываю. Дальше я поеду в машине до Перпиньяна, вы же помните, что я всегда еду через Перпиньян.

Мне показалось, что он кивнул. Он был так худ и истощен. Он сказал хрипловатым, ослабевшим голосом:

– Волосы, вы опять обрезали волосы…

– Да, немного, слегка, они были слишком длинными.

– Я бы предпочел, чтобы они были… длиннее. Вы меня видите?

Он забеспокоился.

– Нет, я вас совсем не вижу, не бойтесь. Здесь слишком темно. Почему вы не выходите? Там так солнечно…

Я пропела каталонскую песенку, которой он меня научил: „Sol solet vine та veure, vine ma veure…“

– Нет, нет, – прервал меня. он. – Я больше не хочу ни солнца, ни песен. Я хочу, чтобы меня оставили в покое. Скажите, чтобы меня не трогали.

Уже с большей силой он добавил:

– Весь мир мне осточертел. Все. Они мне навсегда осточертели. Я больше ничего не хочу. Вы всегда поете?

– Да, конечно. Мне нужно зарабатывать на жизнь, и еще я много рисую, все время рисую. Все, что вы мне посоветовали…

Темнота помешала мне увидеть, как он плачет.»

– Какая жалость! – вздохнул он. – Было бы гораздо лучше не петь, не рисовать. Я хотел, чтобы вы стали принцессой, а не человеком искусства. Вы будете так страдать… (Многие современники считали Сальвадора Дали провидцем. Он не только предрекал события картинами, но и предсказывал судьбы.) Через одиннадцать лет после смерти художника в доме Аманды случился пожар. В огне сгорела большая часть ее картин (к тому времени Лир оставила сцену и профессионально занималась живописью) и погиб ее муж.

«Мы долго молчали, друг напротив друга, в полутьме. Я слышала его дыхание, слышала, как он ерзает на своем стуле. Уходя, я не сдержалась и сказала ему:

– Я вас так любила, так сильно, если бы вы знали…

Он вздохнул:

– Yo tambien. (Я тоже)

Он взял меня за руку и сжал ее до боли. Я ощутила в ладони что-то твердое, его последний подарок. Я сжала в руках этот предмет, и Дали сказал:

– Теперь идите. Я должен остаться один. Я чувствую, что смерть скоро придет за мной. Да хранит вас Бог! Прощайте.»

С собой Аманда уносила кусочек дерева, подаренный ей Дали. Это был талисман, оберег, который на протяжение всей своей жизни хранила Гала. Второй, такой же, был у него.

7 лет существования было отпущено Дали после смерти его супруги.

В 1989 году истерзанный своими фантазмами, страхами и тоской по ушедшей жене, в госпитале родного города Фигераса Сальвадор скончался от сердечной недостаточности. Друзья художника, как один, назвали его похороны фарсом. Бесконечным потоком шли мимо гроба Сальвадора люди. На этой панихиде было слишком мало тех, кто искренне любил «малыша» и невероятно много зевак и позеров, которые и в эту минуту продолжали лицемерить, исполняя свои роли в спектакле под названием «Дали». Стоящие в первых рядах государственные деятели наблюдали, как забальзамированного и одетого в белую тунику великого мистификатора, вопреки его воле быть похороненным рядом с отцом, погребли в центре зала созданного им музея.

Все свое состояние, оцененное более чем в шесть миллионов пятьсот тысяч фунтов (9 750 000 долларов) художник завещал Испании.

Под огромным прозрачным куполом среди экспонатов есть надгробная плита с надписью: Сальвадор Дали-и-Думенек Маркиз де Дали де Пуболь. 1904–1989. Мало кто из посетителей знает, что за этой плитой покоится тело великого мистификатора. Надежно укрывшись от посторонних глаз, мэтр, конечно же, видит, как стучат каблучки женских туфель по площади имени Гала и Дали, как нескончаемым потоком идут в созданный им храм искусства люди, как замирают, открыв рот, глядящие на, рассыпанных высоко на башне гигантских шалтаев-болтаев дети. Теперь он точно знает, что смерти нет, что все повторяется и… что где-то далеко, на другом краю планеты ждет его рождения играющая в бирюльки Галючка.

Юлия Бекичева

Данный текст является ознакомительным фрагментом.