Андрей Вознесенский

Андрей Вознесенский

Соловей асфальта[79]

Люблю прозу Василия Аксенова. Впрочем, проза ли это?

Он упоенно вставляет в свои вещи куски поэтического текста, порой рифмует, речь его драматургически многоголоса. Это хоровой монолог стихийного существа, называемого сегодняшним городом, речь прохожих, конкретная музыка троллейбусной давки, перегретых карбюраторов июльской Москвы. Впрочем, город ли это?

Грани города стерлись — в нем вчерашние чащи, теперешние лесопарки — все это взаимопроникаемо, это прозопоэзия. Потому ее можно читать вслух — как читали бы Уитмен или Хлебников свои тексты.

Уже 20 лет страна наша вслушивается в исповедальный монолог Аксенова, вслушивается жадно — дети стали отцами, села стали городами, проселочные дороги стали шоссейными, небеса стали бытом, «мода» стала классикой, — но голос остался той же чистоты, он не изменил нам, художник, магнитофонная лента нашего бытия, — мы не изменили ему.

Аксенов понятен не только русскоязычной аудитории, его читают, понимая как своего, и в Лондоне, и в Париже.

Сегодняшняя российская проза, как говорится, на подъеме. Голоса Трифонова, Битова, Окуджавы, Распутина звучат сильно и необходимо.

Дар Аксенова среди них уникален. Повторяю, это магнитофонная лента, запись почти без цензур сегодняшнего времени — города, человека, души.

Когда-то я написал ему стихи:

Сокололетний Василий!

Сирин джинсовый, художник в полете и силе,

ржавой джинсовкой твой рот подковали усищи, Василий,

юность сбисируй, Василий,

где начищали штиблеты нам властелины Ассирий.

Стали активами наши пассивы, Василий.

Имя, как птица, с ветки садится на ветку

и с человека на человека.

Великолепно звучит, не плаксиво,

велосипедное имя — Василий.

Первая встреча:

облчудище дуло — нас не скосило.

Оба стояли пред оцепеневшей стихией.

Встреча вторая: над черной отцовской могилой

я ощутил твою руку, Василий.

Бог упаси нам встретиться в третий, Василий…

Мы ли виновны в сроках, в коих дружили,

что городские — венозные — реки нас отразили?

О венценосное имя — Василий.

Тело мое, пробегая по ЦДЛу,

так просвистит твоему мимолетному телу:

«Ваш палец Вас. Палыч! Сидите красиво».

О соловьиное имя — Василий.

Послушаем и мы городского, асфальтового соловья — Василия Аксенова.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.