Песня матери, сказка про отца моего

Песня матери, сказка про отца моего

У очага

Дверцы печки растворены, угли раздуты,

И кирпич закопчен, и огонь тускловат,

Но гляжу я на пламя, и кажется, будто

Это вовсе не угли, а звезды горят.

Звезды детства горят, звезды неба родного,

Я сижу у огня, и мерещится мне,

Будто сказка отца вдруг послышалась снова,

Песня матери снова звенит в тишине.

Полночь. Гаснет огонь. Затворяю я дверцу —

Нет ни дыма, ни пламени, нет никого.

Что ж осталось? Тепло, подступившее к сердцу,

Песня матери, сказка отца моего.

* * *

Я нынче песню позабыл свою,

Ту, что вчера казалась всех дороже.

И, может, песню, что сейчас пою,

Лишь день пройдет, я позабуду тоже.

Но мне запала в душу песнь одна,

Ее мне пела мать с печалью скрытой,

Та песнь такой любовью рождена,

Что никогда не может стать забытой.

Уроки Жизни

Мне преподал отец вначале

Уроки жизни, а потом

Их мне сородичи давали

И в одиночку, и гуртом.

И не оставил без урока

Враг, походивший на змею,

Когда вкруг пальца он жестоко

Обвел доверчивость мою.

Но указал отец дорогу

И наказал не забывать,

Что в мире много, слава богу,

Людей светильникам подстать.

Поздней, когда у перевала

Я в бездну не слетел едва,

Мне путь-дорогу указала

Ушибленная голова.

Как надо петь, меня сначала

Учила мать, когда она

Ночами колыбель качала

И льнула к облаку луна.

И петь учила чистым тоном

Струна чунгура, что в тоске

Однажды лопнула со звоном,

Меня ударив по щеке.

* * *

Есть три заветных песни у людей,

И в них людское горе и веселье.

Одна из песен всех других светлей —

Ее слагает мать над колыбелью.

Вторая – тоже песня матерей.

Рукою гладя щеки ледяные,

Ее поют над гробом сыновей…

А третья песня – песни остальные.

* * *

Напишите на своем кинжале

Имена детей, чтоб каждый раз

Вспыльчивые люди вспоминали

То, что забывается подчас...

Конец ознакомительного фрагмента.