ЗНАКОМСТВО

ЗНАКОМСТВО

Много лет назад получил я впервые письмо от ленинградского писателя Сергея Воронина. Письмо это переслали мне из дома в Москву, где я в ту пору находился на очередной сессии заочного отделения Литературного института имени Горького. Письмо было коротким и деловым. Сергей Алексеевич писал, что прочитал мой рассказ «Грузчики» в альманахе «Молодой Ленинград» и рассказ ему понравился. Делал профессиональные замечания по рассказу и в заключение предлагал, если появится в чем нужда, обращаться к нему. Письмо известного и серьезного писателя поразило не только меня, но и моих друзей по студенческому общежитию, которым я, не удержавшись, прочитал письмо вслух. Имя Сергея Воронина в студенческой среде было хорошо известно не только как мастера самого, на мой взгляд, трудного вида литературного жанра — короткого рассказа. Знали его и как писателя, отзывчивого на практическую помощь молодой пишущей братии. Кто-кто, а студенты Литинститута хорошо знают, от кого из писателей можно ждать реальной помощи, от кого лишь словоизвержения. Надо сказать, что заочники Литинститута совсем не похожи на студентов очного отделения. Заочники люди, как правило, уже зрелые, тертые жизнью, с достаточно устоявшимися взглядами и на жизнь, и на литературу. В портфелях и чемоданах заочники привозят в Литинститут на суд творческих семинаров не считанные странички робких рассказов, а зачастую весьма объемные повести или многокилограммовые романы. Что такое написать роман для заочника — рабочего, женатого, детного человека? Это несколько лет беспросветной жизни, когда, возвратившись с работы, он забывает все: жену, детей, элементарный человеческий отдых, когда в его жизни нет ни одного выходного дня, ни одного праздника. Зачем, ради чего подобное добровольное самоистязание — это уже вопрос другой и не о нем сейчас речь. Но коль рассказ, повесть, а тем паче роман написаны, автору, естественно, хочется увидеть свое творение в печатном виде. Вот тут-то многие молодые авторы, в том числе и заочники Литинститута, совершают элементарную ошибку. Вместо того чтобы выносить свои творения на профессиональный суд редакций журналов и издательств, они начинают торкаться в жилетку известных, пробивных, а то и серьезных писателей. Конечно же, мнение серьезного писателя, его рекомендация издательству кое-что для молодого автора значит. Но, чтобы понравиться серьезному писателю, молодому автору необходимо представить на суд старшего коллеги произведение художественным уровнем никак не ниже, чем, скажем, «Тихий Дон». Это во-первых. Во-вторых, необходимо добиться, чтобы серьезный писатель это произведение прочитал. Вот тогда серьезный и даже известный может принять участие. Кому не лестно открыть талант? В остальных же случаях, как сказал поэт: «А мне чужих стихов не надо, мне со своими тяжело». Писателей, в конце концов, и понять можно. У каждого из них своя работа, семья, общественная и государственная деятельность. Каждая минута, может быть, на счету, а тут косяками прут молодые. Да еще с романами или стихами порой лучшими, чем у тебя самого.

И все же, как говорится, мир не без добрых людей. В бытность мою студентом-заочником Литературного института мы, студенты, хорошо знали имена писателей, которые «помогают». Такие писатели были в каждой союзной республике (в Литинституте учатся студенты из всех союзных республик), несколько имен значилось в Российской Федерации.

К тому времени, когда пришло письмо от Сергея Воронина, я уже не был новичком в писательском деле, в издательствах Москвы и Ленинграда готовились к выходу в свет первые мои книжки. Честно говоря, я никогда не любил обращаться за помощью к маститым писателям, предпочитая самостоятельное хождение по редакционным мукам. Выражение «хождение по мукам» отнюдь не является здесь преувеличением, если сказать, что первая моя книжка, при всех положительных рецензиях, прежде чем появиться на свет, вылеживалась в издательстве ровно десять лет. Я не оговорился: десять лет «внимания и чуткости» со стороны редакционных работников к молодому автору — и, пожалуйста, терпеливый автор, держи в руках свой печатный труд, на который затратил всего несколько лет работы. По одному этому факту можно понять, как тронуло меня письмо Сергея Алексеевича Воронина. Потом никогда ни от кого не получал я писем с предложением помощи, да, честно говоря, особенно в такой помощи уже и не нуждался. Как говорится, дорога ложка к обеду. Сергей Воронин оказался для меня в этом роде человеком единственным. Да и не только для меня одного. Немало встречал я писателей, которым помог устоять на нелегком литературном пути Сергей Воронин. Позднее я прочту в его книге «Время итогов» такие строчки:

«Зависти у меня никогда не было. Я даже не знаю, что это за чувство. И наверное, потому все хорошее, что приходилось читать, всегда вызывало у меня не только удовольствие, но даже восторг. И я звал кого-либо, кто находился вблизи, и читал вслух поправившееся место, подчас задыхаясь от слез. Прекрасное меня глубоко трогает».

В тот вечер в нашей комнате студенческого литинститутского общежития Сергей Воронин и его творчество стали главной темой разговора. Для меня выяснилось вдруг, что я почти не знаком с творчеством этого писателя, зная его только по известным повестям «Ненужная слава», «Деревянные пятачки» и нескольким рассказам. А Сергей Воронин еще и романист, драматург, сказочник, юморист…

На следующий день я написал письмо Сергею Воронину, в котором высказал и надежду на личное знакомство. Ответ от писателя пришел быстро на общежитие Литинститута. Сергей Алексеевич приглашал меня к себе в любое удобное для меня время. Прямо с сессии, не заезжая домой, я отправился к Сергею Воронину. Состоялось знакомство, перешедшее в многолетнюю дружбу.