Цесаревич Николай Александрович в Тобольске

Цесаревич Николай Александрович в Тобольске

1890 год стал, пожалуй, последним годом активной жизнедеятельности Ф. С. Колмогорова как заводчика. Количество кожевенных предприятий в России при царе-миротворце Александре III уменьшилось на 1406. И тенденция эта сохранилась до конца его правления (с 1879 года государство не вело войн). Несмотря на это, Тюмень входила в четвёрку главнейших станций страны по отправлению кож в Россию (104 000 пудов). В 1893 году этот объём вырос до 198 000, позволив первому городу Сибири подняться на 2 место, уступая только Москве[255]. В этом же году на городской ярмарке было продано яловой кожи на 1450 тысяч рублей!

Признанием качества кожевенного товара завода Ф. Колмогорова стала и последняя с его участием Казанская научно-промышленная выставка 1890 года. Золотая медаль «за весьма хорошую выделку юфти» достойно увенчала профессиональные способности сибирского кожевенника[256], одного из 18-ти тюменских капиталов по 1-й гильдии!

Как и многие купцы, Колмогоровы оказывали различного рода услуги Переселенческому комитету города:[257] предоставляли складские помещения для временного размещения людей и их имущества; собирали по подписным листам деньги от жертвователей; с 1893 года перевозили партии переселенцев до 1200 человек на собственном пароходе «Владимир» и баржах по рекам Западной Сибири (с арендной оплатой по 240 рублей в сутки) [258].

С переездом в новый дом 66-летний Филимон практически отошёл от заводских да и общественных дел, предпочитая им семью, трёх внуков, огромный заречный сад и чтение газет и журналов. Даже внешне он сильно изменился, отпустив окладистую седую бороду.

Для приведения в порядок немалой домашней библиотеки глава дома заказал массивную бронзовую овальную печать с гравированной по контуру чётко читаемой легендой «Тюмень Ф. С. Колмогоров». По этим оттискам вашему покорному слуге и удалось отыскать в Тюмени в августе 2010 года два раритетных издания из семейного собрания: легендарный «Апостол», прижизненное творение времён первого из династии Романовых государя — Михаила Фёдоровича (1613–45 гг.) и пятого патриарха Московского и Всея Руси Иосифа (1642–52 гг.); книгу просветителя П. А. Словцова «Историческое обозрение Сибири» столичного издания 1886 года.

С интересом следил кожевенник за «Восточным путешествием» цесаревича и великого князя Николая Александровича, внука убиенного царя-Освободителя, которому когда-то лично представлялся в Петербурге и золотые шейные медали которого особо выделял среди своих многочисленных наград. Он собственноручно рисовал схему передвижения наследника престола от отъезда из Гатчины 23 октября 1890 года и вёл подробный дневник поездки, переписывая в изящный альбомчик сведения, почерпнутые из различных газет.

После злодейского покушения 29 апреля в японском городе Оцу на 23-летнего царевича (Атамана всех казачьих войск) и приказа Государя сыну прервать путешествие и вернуться в Петербург купец стал ожидать дальнейшего развития событий. Ведь так хотелось увидеть на старости лет внука того, кого мальчонкой он с таким трепетом ожидал у Спасской церкви в… 1837 году.

Готовилось к встрече царского сына и тюменское общество. Для поднесения Высокому гостю хлеба-соли загодя было заказано за 500 рублей массивное серебряное вызолоченное блюдо, изящно отделанное эмалью с указанием года события и гербом первого города Зауралья. Депутацией от Общества пароходовладельцев по рекам Западной Сибири во главе с И. Игнатовым, И. Корниловым и М. Плотниковым предполагалось приветствовать великого князя в окружном городе Сургуте — самой северной точке путешествия. Серебряное вызолоченное блюдо с видом парохода «Казанец» украшала солонка в виде двух двуглавых орлов, держащих глобус с изображением пути следования наследника от Петербурга до Томска. Предназначались для подношения и два речных путеводителя-дорожника (в бархатных переплётах с серебряными накладками) — от Тюмени до Томска и от Тюмени до Омска.

Известие об отбытии Его Высочества 5 июля пароходом вниз по Оби и неожиданное изменение маршрута следования по Иртышу, минуя Тюмень, побудили депутацию тюменцев выехать в Тобольск. В их числе оказался и Ф. С. Колмогоров, сопровождаемый сыном Фёдором.

10 июля 1891 года погода здесь выдалась облачной, с холодным пронзительным северным ветром и дождём. Для встречи Августейшего путешественника в Кафедральном Софийско-Успенском соборе было убрано особое место.

В 6 часов вечера, по получении сведений о проследовании Высоким гостем села Бронниковское (в 37 верстах от города), 1000 пудовый колокол 12 ударами известил жителей о приближающемся событии. Растерявшийся народ бежал кто куда — к реке, в Ермаковский сад, к главному собору. Около 8 вечера пароход «Николай» (Гадалов и К°) подошёл к Ширковской пристани, где наследника престола первым приветствовал Управляющий губернией статский советник З. Н. Геращеневский. Следом за ним хлеб-соль на блюдах поочерёдно преподнесли депутации Тобольского и Тюменского городских обществ во главе своих предводителей — С. М. Трусова и А. А. Мальцева. Верноподданнические чувства от Тюмени изъявляли Ф. С. Колмогоров, И. П. Колокольников, трое Решетниковых, А. И. Опрокиднев и другие именитые граждане. Завершился церемониал прохождением почётного караула Тобольского батальона.

На крыльце главного губернского храма государева сына с блестящей свитой встречал епископ Тобольский и Сибирский Преосвященнейший Иустин в окружении избранного духовенства в белых ризах. После краткого приветствия, приложения Николая Александровича к кресту и окропления святой водой под звуки хора «Днесь благодать святого духа нас собра» и колокольный звон процессия проследовала в собор.

За молебном, благословением Его Высочества святой Абалакской иконой Божьей Матери «в серебряной позлащённой ризе» и её целованием последовало посещение ризницы. Здесь Государь-Наследник изволил осмотреть храмовые реликвии и припасть к жезлу своего прародителя — патриарха Филарета Никитича, одарившего им в 1620 году на служение в земле Сибирской подвижника и первого Тобольского архиепископа Киприана[259].

Далее великий князь удостоил своим посещением дом епископа, губернский музей, памятник Ермаку и изволил принять в дар альбом видов музея, оленью доху, шкатулку и модель памятника Ермаку из мамонтовой кости. Уже в темноте он проехал по городу и в 1 час 10 минут пополуночи отбыл под колокольный звон в Омск. Наиболее восторженная тобольская публика с музыкой и криками «ура» сопровождала на пароходе «Сибиряк» Высокого гостя до Абалакского монастыря.

Утром от имени цесаревича были розданы многочисленные подарки: епископу — светографический портрет наследника с автографом; священнику Н. Скосыреву — золотые часы с гербом; ключарю собора — золотые часы с вензелем великого князя; городские головы С. М. Трусов, А. А. Мальцев, тобольский полицмейстер А. А. Каверзин удостоились золотых перстней с бриллиантами и т. д.

Благодарные «нестяжатели» ещё пять дней с колокольным звоном служили молебны о здравии и благополучии щедрому дарителю, закончившиеся 15 июля народным гулянием на городской площади и в Ермаковском саду.

Уставшие, едва не занемогшие, отец и сын Колмогоровы возвратились домой после вечера и ужина, данных Тобольским Обществом 11 июля в зимнем помещении Общественного собрания для депутаций губернских городов[260]. Они и оставили нам свои впечатления от поездки, подтверждаемые официальными публикациями тех лет.

Филимон Степанович отказался и от членства в новом составе городской думы, и от председательства в попечительном совете женской прогимназии, передав его в 1891 году в руки сына Григория. Исключением можно считать его согласие на выборы в 1892 году в действительные члены комитета Тобольского губернского музея (принятого 31 августа 1891 года под Высочайшее Покровительство Государя-Наследника Цесаревича и великого князя Николая Александровича) вместе с тюменскими купцами П. А. Андреевым, А. И. Текутьевым и другими.

Отлаженный и стабильно работающий завод фактически перешёл в руки его сыновей: управленца-коммерсанта Григория и юриста Фёдора. Уступая их настойчивому желанию иметь по примеру успешных заводчиков собственный пароход, Филимон согласился вложить капитал в строительство 85-сильного судна «Владимир» и двух барж к навигации 1892 года[261].

Но летом город поразила очередная эпидемия холеры, унёсшая на этот раз, помимо многих других, и жизнь купца единоверца П. И. Гилева — основателя Торгового дома своего имени. Брали годы своё и над Филимоном. От главы семейства, страдающего приступами болей в желудке, близкие всё чаще и чаще слышали мрачные прибаутки вроде: «Был конь, да изъездился» или «Пора костям на место».

Он мог гордиться тем, что ему удалось в этой жизни: создать образцовое кожевенное предприятие, одно из крупнейших в губернии; занять подобающее место в купеческой элите города 1860–90 годов; дать достойное образование трём из четырёх своих сыновей; построить дом, памятник архитектуры Заречья (сохранившийся и до наших дней — ул. Щербакова, № 4); выслужить потомственное почётное гражданство; удостоиться профессионального признания на промышленных выставках России (бронзовая, серебряная, золотая медали); быть пожалованным двумя императорами «иконостасом» из пяти шейных наград «За усердие», в том числе четырёх золотых на орденских лентах, включая Александровскую.[262]