Эпилог: Жизнь, достойная осуждения?

Эпилог: Жизнь, достойная осуждения?

Хотя Фауст обрёл прижизненную известность в качестве чёрного мага, это несопоставимо с репутацией, которой он удостоился после смерти. Фауст считал себя князем некромантов, вторым по части магии и равным Иисусу, философом, достойным Платона и Аристотеля, способным предсказывать будущее лучше всех астрологов своего времени, и вполне очевидно, что он заявлял об этом своим слушателям. После смерти он превратился в чёрнейшего из чёрных магов.

Дьявольский образ Фауста возник в «Застольных речах» Лютера и его окружении, был подхвачен «Эрфуртской хроникой» (Рейхман – Вамбах, ок. 1570–1580), получил аргументацию стараниями Кристофа Росхирта (ок. 1570–1575), усилился благодаря «Вольфенбюттельской рукописи» (ок. 1580), затем был исправлен Лерхеймером (1585), зафиксирован в книге Шписа (1587), перенесён на английскую почву анонимным автором P.F. (1592) и дополнен Видманом (1599). Хотя Марло значительно дополнил образ Фауста, его основы были вытесаны из камня. Его гениальное произведение, созданное ещё в XVI веке, проникнуто энергией и жадным любопытством эпохи Возрождения, страхом и религиозным пылом Реформации и экспансионизмом времён правления королевы Елизаветы. Но при всей народности и литературных изысках созданного образа пьеса Марло была, по сути, той же охотой на ведьм, хотя и в отношении уже умершего человека.

Попытка отыскать реального Фауста, скрытого за мифом, была слишком запоздалой. Многие исследователи двинулись по бесконечной колее литературной критики, углубившись в споры о том, сколько Фаустов могло поместиться на кончике гётевского пера, и совершенно забыли о документальных источниках XVI века. Достойно сожаления, что немногие из писателей, обративших взор к исторической фигуре Фауста, часто подходили к вопросу некритически и молчаливо присоединялись к убийственной оценке, впервые выраженной у Тритемия.

Основываясь на всём, что было обнаружено в ходе данного исследования, мы можем утверждать, что, по всей вероятности, Фауст родился 23 апреля 1466 года в Гельмштадте или Гейдельберге, что с 1483 по 1487 год он учился в университете Гейдельберга, где преподавал ещё два положенных года, после чего выбрал карьеру странствующего учёного, посвятив себя великим наукам своего времени – астрологии, алхимии и магии, и также что в 1538 году он умер в окрестностях Штауфена. Остаётся лишь добавить, что имя Фауста до сих пор не отмыто от чернил, вылитых на него усилиями бесчестных и злопамятных клеветников.

Он не был никаким Иоганном Фаустом или Фаустусом. Его настоящее имя вписывали в документы Гейдельбергского университета всякий раз по-разному: Георгий Гельмштет, Jorio de Helmstat, Jeorius de Helmstat, Georio de Helmstadt и Jeorius Halmstadt. Впоследствии он взял в качестве псевдонима звучное имя Георгий Сабеллико Фауст-младший. В эпоху Возрождения псевдоним служил кодом, связывавшим его сразу с двумя известными гуманистами того времени: Марком Антонием Сабеллико и Публием Фаустом Андрелином. Позднее псевдоним сократили до простого имени доктор Фауст.

Он жил случайными заработками. Иногда ему улыбалась удача, иногда нет, но почти никогда Фауст не жил спокойной жизнью и не имел официальной должности. Дошедшие до нас факты из жизни Фауста доказывают, что он много путешествовал и побывал не только во многих городах Германии, но и в других странах, что он оказывал услуги именитым клиентам – и что церковники не жаловали его почётом. Не похоже, чтобы он когда-либо пытался вызывать духа по имени Мефистофель, и почти совершенно доказано, что он не подписывал договор с дьяволом и не считал возможным подписать такой договор с дьяволом или с каким-либо духом. Не подлежит сомнению, что Фауст имел более солидную репутацию, чем следует из разрозненных исторических документов. О Фаусте время от времени упоминали такие влиятельные люди, как Тритемий (он был вхож к императору), а также Лютер и его сподвижник Меланхтон. Хотя Фауст был по всем приметам склонен к хвастовству, он преуспел в этом не больше, чем его оппоненты. В наши дни серьёзным не выглядит ни одно из брошенных Фаусту обвинений.

Как обычно, история служит нам хорошим уроком, и XVI век не является исключением. Мы видим, что одна война порождает другую до тех пор, пока противники не растрачивают все имеющиеся ресурсы, духовные и материальные. Мы видим, что вера, не смягчаемая состраданием, порождает раздоры. Мы видим, что магия и наука оказываются частью единого проекта, цель которого – объяснение и предсказание капризов судьбы и в конечном счёте постижение устройства Вселенной. Мы также видим, что в эпоху Фауста магия находилась в фокусе главных научных и общественных процессов того времени. В поисках Фауста мы изучили малоизвестные события эпохи Возрождения и приоткрыли некоторые тайны того периода.

Хотя современная эпоха в значительной мере напоминает эпоху, в которую жил Фауст, не стоит искать параллелей в нацистской Германии, внешней политике Америки или разрушении окружающей среды: наши эпохи связывает конфликт между религиозным фундаментализмом и гуманистическим плюрализмом. Особенно поражает сходство между переплетением эзотерических теорий XVI века, представлявших головокружительную смесь герметизма, астрологии и магии, и происходящим в наши дни мощным всплеском оккультных и неоязыческих течений типа нью-эйдж. Если мы верим, что элементарные частицы, входящие в состав атомов, могут спонтанно появляться и исчезать и способны находиться в двух местах одновременно, то уместен вопрос: насколько мы ближе к пониманию Вселенной в сравнении с верованиями XVI века?

Сегодня можно без труда объяснить едва ли не любое из чудес, приписываемых Фаусту. Цветущий среди зимы сад, плоды, не соответствующие сезону, и «магический» пир – всё это может быть объяснено применением тех или иных технологий, известных в античные времена. На страницах книги Реджинальда Скотта «Открытие колдовства» подробно описана аппаратура, необходимая иллюзионисту, в том числе ножи с секретом, «волшебные ящики» и прочее. Как мы видели, даже успешная трансмутация несовершенных металлов в золото может объясняться или особой технологией выделения примесей, или несовершенством методов химического анализа того времени – без всяких обвинений в обмане.

Сегодня электроника делает всё, что, по предположению Тритемия, делалось с помощью духов. Можно даже изготовить золото, столкнув атомы свинца, разогнанные до огромных скоростей. Другие способы магии можно без колебаний называть гипнозом, психотерапией, нейролингвистическим программированием и парапсихологией, несмотря на то что в наше время эти явления пока не имеют объяснения. Несомненно, мы живём в мире, о котором мечтали чародеи эпохи Возрождения.

Но есть вещи, которые пока остаются непостижимыми. Всё ещё находятся люди, утверждающие, что они подписали соглашение с дьяволом и оно реально действует, а также люди, утверждающие, что посвятили себя дьяволу. Как-то я даже встретил человека, утверждавшего, что он видел чёрта. Да, людей продолжают интересовать тайные знания и тайные силы.

Пробившись сквозь плотную завесу серы, созданную усилиям Тритемия и раздутую «народной книгой» о Фаусте, миновав навеянный поэзией Гёте романтический туман и мрак шпенглеровского модернизма, мы открыли по возможности реальный образ настоящего Фауста. Вероятно, смысл нашего открытия в том, что правда всегда умирает, если служит политическим целям и интересам фанатиков. Если и вам встретятся такие, кто бесчестит другого ради собственных интересов, никогда не верьте этим наследникам Тритемия. Думая о Фаусте, вспоминайте его не как негодяя, заключившего договор с дьяволом, а как чародея эпохи Возрождения, ставшего представителем и жертвой своего времени.