Космонавт и ТВ

Космонавт и ТВ

В первый раз я появился на телеэкране из космоса, в 1975-м году, когда нас с Губаревым показала программа «Время». Ведь не летавшие космонавты не были публичными людьми, до полета нас скрывали от телекамер…

Молодые журналисты мне иногда говорят: нам кажется, вы все время работали телерепортером на орбитальной станции. Какую телевизионную программу не включишь – там Гречко. Включишь утюг и там Гречко.

Я понимаю, откуда взялось такое преувеличенное впечатление. Главную роль здесь сыграл мой полет с Юрием Романенко. У нас хорошо получалось общаться с Землей и телевидение нас полюбило. Нас просили выходить в эфир дважды в сутки.

Однажды даже попросили выйти в третий раз. Мы отработали, но потом взмолились: не мучайте нас так тяжко! В космосе каждая телесъемка – это тяжелая работа. Выглядели мы непринужденно и улыбались вполне дружелюбно, хотя Романенко улыбался сквозь зубную боль. Мы поздравляли землян с праздниками, шутили, комментировали какие-то новости. И к нам привыкли! Потом были более длительные полеты, но советские люди нас запомнили и не забыли.

Потом, через несколько лет после полета, помню, у меня взяли интервью для какой-то музыкальной передачи. Меня спросили: какую музыку вы любите? Какую музыку слушали в космосе? Я назвал запись пианиста Вана Клиберна – первый концерт Чайковского. И подчеркнул, что дирижером был народный артист СССР Кирилл Кондрашин.

Из эстрадной музыки назвал песню композитора Давида Тухманова и поэта Игоря Кобзева «Капитан» в исполнении Нины Бродской. Мы на орбите слушали эту песню десятки раз, она нам очень помогала. Во-первых, там была оригинальная джазовая аранжировка. Во-вторых, нравился одновременно звонкий и нежный голос певицы. И, наконец, в-третьих, и самое главное, – слова песни были созвучны видом Земли из белой нашей рубки орбитальной станции:

Песня на полях:

Капитан, как смуглы ваши руки,

Как узорны ваши якоря!

Капитан, из белой вашей рубки

Видны все спесивые моря!

Капитан, скажите откровенно

Есть ли где-то средь морских дорог,

Хоть один, такой, как у Жюль Верна,

Дикий и волшебный островок?

Из нашего иллюминатора действительно были видны все спесивые моря. И эта песня стала гимном нашего полета. А еще я назвал моего любимого поэта и барда – Владимира Высоцкого. Когда это интервью вышло в эфир – оказалось, что я промямлил нечто невразумительное и толком не назвал ни одного исполнителя, ни одного музыкального произведения. В чем дело? Оказалось, что дирижер Кондрашин только что на гастролях в Голландии принял решение не возвращаться в СССР. Это была сенсация: он стал единственным эмигрантом из выдающихся советских дирижеров. Нину Бродскую терпеть не мог глава Гостелерадио С. Г. Лапин – и она тоже собиралась покинуть СССР. Высоцкий об эмиграции не мечтал и в те годы не был под запретом. Но и говорить о нем добрые слова на всю страну было не принято. Словом, телевизионщики вырезали из эфира все мои музыкальные пристрастия. Остались только общие слова.

Мы, космонавты, после полетов должны были заниматься общественной работой: несколько раз в месяц проводить встречи с различными коллективами. Нас возили по городам, по предприятиям, по клубам. Нужно было учиться выступать перед аудиторией, рассказывать, отвечать на вопросы. А у меня на первых порах ничего не получалось! Я был зажат, то и дело впадал в ступор, запнувшись на каком-либо слове. Боялся посмотреть в чьи-то глаза. Иногда я вообще не видел публики: перед глазами вставала пелена. Просто пытка!

Я не бродил, как Демосфен, по берегу моря, тренируя ораторские способности, и не наполнял рот камушками. Просто выполнял свой долг, выступал в различных аудиториях – и однажды раскрепостился. Да-да, помог только опыт. Не успел я излечиться от страха перед аудиторией, как меня пригласили на телевидение…

На телевидении часто бывает так, что один фанат способен сделать целую регулярную передачу. В свое время в Детской редакции Центрального телевидения такой человек нашелся – режиссер Тамара Павлюченко. Это ей пришла в голову идея телевикторины «Этот фантастический мир» по сюжетам фантастики. Именно для викторины снимались небольшие телефильмы – экранизации Уэллса, Лема, Ефремова, Стругацких…

Я там был ведущим, участвовал в обсуждении сценариев. Но главное, что в «Фантастическом мире» работали прекрасные творческие люди, снимались лучшие наши артисты, бескорыстные любители хорошей фантастики. Передача делалась на чистом энтузиазме – денег на нее практически не давали. Камеру и студию предоставляли, только когда они никому не были нужны.

Нам удавалось привлекать превосходных актеров – у нас были Смоктуновский, Богатырев, Каюров, Яковлев, Марцевич, Юрский, Петренко, Сергачев, Евстигнеев… Платили им совсем немного – значительно меньше, чем в кино или в телефильмах. Но из-за того, что мы отбирали для экранизаций очень хорошие рассказы, они соглашались… Им это просто нравилось. Все делалось на медные деньги. На «Фантастическом мире» я убедился в том, что энтузиасты работают лучше, но это не значит, что им не надо платить.

Конечно, не все наши экранизации удавались. Но некоторые оказались просто замечательными. Вот, например, многие помнят рассказ «Алло, Парнас» Валентина Берестова. Там у астронавтов другой цивилизации имена, как у греческих богов – намек, что греческие боги были пришельцами. Сам текст очень остроумный, особенно история об огне, оставленном людям Прометеем.

Но как это было снято? В Южном порту нашли гору строительного песка, на вершину поставили храмик высотой двадцать сантиметров. И у этой кучи сняли очень хорошую телеверсию рассказа. Древняя Греция получилась, как настоящая, и причем без всяких многомиллионных компьютерных спецэффектов! Недавно мне подарили несколько дисков с записями «Фантастического мира». И я не разочаровался постановками. Оказывается, в Интернете молодые ребята находят наши передачи, смотрят, переписывают – и получают от этого удовольствие. Хотя уже больше двадцати лет «Фантастический мир» не выходит…

Наша программа была отмечена грамотой Европейского общества фантастов. Мы получили не деньги, а сертификат. Но мы очень радовались, потому что это было признание! Хорошая литературная основа и замечательная актерская игра – вот рецепт этого успеха.

Когда я вернулся из космоса и меня пригласил подмосковный клуб фантастов, я сказал, что, если не будет Стругацкого, не поеду. Тогда космонавтов было не так много, и относились к ним с пиететом. Да хозяева и сами хотели видеть Аркадия Стругацкого. Там работало телевидение, и мне, таким образом, удалось организовать не большой прорыв Стругацких на экран.

Мы с Аркадием подружились, да и с Борисом Натановичем встречались – в те времена он был более доступен, принимал участие в семинарах. Я заглядывал на его семинары под Ленинградом – это были объединенные мероприятия фантастического и приключенческого жанров.

Когда я пригласил Аркадия Натановича Стругацкого в «Фантастический мир» – оказалось, что он – нежелательная фигура для телевизионного начальства. Меня отговаривали. Я был возмущен: как же так, передача о фантастике, – а нашего лучшего писателя-фантаста нельзя показывать! Эту стену удалось пробить, и Аркадия Натановича впервые подробно показали по центральному телевидению в нашей передаче.

У передачи была огромная почта – мешки писем. Я в эфире зачитывал правильные ответы на вопросы викторины. В длинных письмах школьники присылали свои идеи фантастических романов. Передача привлекала ищущих ребят! Сейчас пересматриваю те выпуски – и чувствую ностальгию по тем временам, по творческим мечтам школьников…

За вклад в пропаганду фантастики в 1989-м году меня – космонавта, давнего любителя фантастики и ведущего телецикла «Этот фантастический мир» – наградили премией имени Ивана Ефремова.

Другое мое появление в качестве телеведущего связано с прогнозом погоды. Я доктор физико-математических наук и неплохо разбираюсь в атмосферных процессах. Поэтому, когда мне предложили объявлять по телевизору погоду, я подумал, что смогу сделать что-то большее. Вижу, что людей подчас дезинформируют о причинах тех или иных явлений природы. И, естественно, возникает желание поправить, рассказать правду.

Я знаком со многими учеными – специалистами в этой области и могу с ними договориться о комментарии, пригласить на эфир, поспорить. Я согласился, и больше года передача «Прогноз погоды с Георгием Гречко» выходила на первом канале в рамках компании «Метео-ТВ». Это была аналитическая программа о метеорологии.

Я чувствовал, что телезрителям это интересно. Людей интересует – придет ураган, не придет, а если придет, то какой… Астрологические прогнозы, разговоры о «неблагоприятных днях» – это все чушь. Если речь идет о влиянии Солнца, то предсказывать что-то в этой области можно не больше, чем на три дня. Но есть люди внушаемые. Они верят, и в самом деле начинают чувствовать себя плохо. Я хотел их разубедить, помочь им. И рассказывал об этом в нашей просветительской, можно сказать, научно-популярной передаче.

Еще интереснее была работа в программе «Спор-клуб», о которой я расскажу отдельно. Не «Спорт-клуб», а именно «Спор-клуб».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.