Глава четвёртая Бунтари и их гонители

Глава четвёртая

Бунтари и их гонители

Начало 1908-го

Эсдек-подпольщик Владимир Вегер-Поволжец, рекомендовавший Маяковского в партию, писал:

«Через некоторое время я узнал, что Маяковский очень сильно проявил себя на организационной работе. Эта работа заключалась в подготовке кружков, в которых велась пропагандистская работа, и в выполнении поручений по распространению партийной литературы, прокламаций и т. д.

И что это была удачная работа, видно из того, что Маяковского передвинули на работу в подпольную типографию Московского Комитета… К его заботам относилось обеспечение техники для типографии. И тот факт, что ему поручили эту работу, показывает, что те товарищи, которые его туда поставили, относились к нему с большим доверием».

В «Я сам» об этом периоде сказано следующее:

«На общегородской конференции выбрали в МК. Были Ломов, Поволжец, Смидович и другие. Звался "товарищем Константином "».

В каком именно месяце произошло это избрание, неизвестно – точные свидетельства отсутствуют. У некоторых современников Маяковского были даже сомнения, входил ли он вообще в состав Московского комитета партии. Так, например, Иван Карахан писал:

«По вопросу о том, мог ли быть В.В.Маяковский членом МК партии в 1907–1908 году, – я думаю, что не мог, а позднее – в 1909–1910 году – мог быть. Туда входили опытные партийцы со стажем».

Мнение Владимира Вегера-Поволжца:

«В своей автобиографии, где он упоминает меня, Маяковский говорит, что на общемосковской конференции он был избран в состав МК партии. Здесь неудачно употреблено слово «избран», так как может быть сделан вывод, что выборы имели обычный характер, как делается сейчас. В то время так не делалось. Конференция проходила в лесу, Сокольниках. Сокольническая конференция сформировала Московский комитет. Туда был введён и Маяковский».

М.И.Мандельштам, работавший ответственным организатором в Лефортовском районе незадолго до прихода туда Маяковского, упомянул и спад, начавшийся в революционном движении, и возникшую из-за этого нехватку кадров:

«Плохо было с пропагандистами. Людей было мало, а требования всё повышались и количественно и качественно. Студенты, которыми приходилось пользоваться, не всегда удовлетворяли… Уход интеллигенции, создавая естественный прорыв, вызвал в рабочей среде недоверчивое отношение…

В районе мы собирались довольно часто: летом – в лесу, зимой – в квартирах, в которых в Лефортове у нас недостатка не было».

В автобиографии («Я сам»), написанной в 1922 году, есть ещё одна фраза, которая следует за словами: «Звался "товарищем Константином"»:

«Здесь работать не пришлось – взяли».

Это означает, что конференция состоялась до первого ареста Маяковского, который произошёл в конце марта 1908 года, и речь о котором впереди. Но в марте в Москве ещё лежит снег, то есть время явно неподходящее для проведения серьёзных мероприятий.

Впрочем, это не так уж и важно, когда именно и где Маяковского выбрали в МК РСДРП. Главное, что выбрали.

Казалось бы, знаменательнейшее событие. Но биографы поэта почему-то внимания ему почти не уделяли. Сообщали лишь, что Маяковский стал членом Московского Комитета РСДРП. И всё.

А ведь в этой фразе очень много любопытнейшей информации.

На окраину Москвы, в один из уголков Сокольнического леса (или на квартиру в Лефортово), для участия в общегородской конференции социал-демократов пришли 36-летний Иван Скворцов-Степанов, 34-летний Пётр Смидович, 30-летний Виктор Ногин, 24-летний Андрей Бубнов, 20-летние Владимир Вегер-Поволжец, Гирш Бриллиант, Николай Бухарин, Георгий Оппоков-Ломов и 14-летний Владимир Маяковский.

Их имена широкой публике были тогда ещё совершенно неизвестны, но через десятилетие они стали греметь по всей стране. Приглядимся повнимательнее к тем, кто оказался в числе соратников несовершеннолетнего эсдека.