ПЕТЕРБУРГ ДО БЕТАНКУРА

ПЕТЕРБУРГ ДО БЕТАНКУРА

Что же представлял собой Петербург в середине 10-х годов XIX века? Девять десятых Северной столицы составляли деревянные постройки, по преимуществу расположенные вдоль набережной Невы. Только вблизи Зимнего дворца было несколько высоких домов. Все остальные каменные дома были двухэтажные или одноэтажные, с подвалами, где тоже жили люди. Только на Невском проспекте, между Мойкой и Фонтанкой, а также на двух Морских улицах и Миллионной деревянных домов вовсе не было. На всех же остальных улицах, если и были каменные дома, то вперемежку с деревянными. Части города, называемые Коломною, Московской, Рождественской, состояли почти исключительно из деревянных домов, а улицы здесь никогда не имели мостовых. Так называемое Козье болото в Коломне было настоящим болотом, непроходимым и смрадным, покрытым зелёной тиной. Такие же болота встречались и в районе Лиговки, на Новых местах и за Каретным рядом.

Ямская была настоящей деревней. Петербургская сторона с её лучшими улицами едва могла тягаться с плохим уездным городишком. Что уж говорить о Выборгской стороне или Песках! Даже из множества храмов только несколько были каменными — Казанский собор, Александро-Невская лавра и недавно достроенный Исаакиевский собор, представлявший собой бесформенную массу без намёка на архитектурный стиль. Дворцовую площадь окружали маленькие частные дома; среди них выделялся только дом Кушелева, бывший для Петербурга тем же, что и Пале-Рояль для Парижа, только в миниатюре. Повсюду теснились лавки, трактиры, маскарадные залы и театр, где играли немецкие актеры.

До Бетанкура тротуаров в Петербурге вовсе не существовало. Люди не имели представления о городской чистоте и гигиене. Большинство столичных улиц ранней весной и осенью становились непроходимыми. На некоторых почти всё лето стояли лужи. Рядом с Дворцовой площадью паслись коровы и разгуливали свиньи. Стаи собак бегали по городу в поисках пищи. Иногда ночью они даже нападали на прохожих. Кареты забрызгивали грязью встречные экипажи и сами утопали в грязи.

Вернувшись из Парижа в Петербург, Александр не мог не заметить удручающего контраста между двумя столицами. Он решил во что бы то ни стало изменить облик города.