О ЧЕМ НЕ НАПИСАНО В ЭТОЙ КНИГЕ

О ЧЕМ НЕ НАПИСАНО В ЭТОЙ КНИГЕ

Изобретателю радио Александру Попову посвящено много книг, но предлагаемое вниманию читателей исследование М. И. Радовского является, без сомнения, самым подробным. С исчерпывающей полнотой автор, известный историк науки, характеризует как жизнь и деятельность своего героя, так и закономерности развития науки, сделавшие возможным его эпохальное открытие. Именно поэтому данная биография переиздается в серии «ЖЗЛ» в год 150-летия со дня рождения Попова, отмечаемого в нашей стране на государственном уровне.

При всех достоинствах книги М. И. Радовского в ней остался не проясненным до конца вопрос, вышедший на первый план с началом широких контактов между Россией и остальным миром. У нас приоритет Попова в изобретении радио по-прежнему общепризнан, в то время как в других странах эта заслуга приписывается другому человеку — итальянцу Гульельмо Маркони. В последние годы эта точка зрения нашла сторонников и в отечественных СМИ. Авторы ряда статей и телепрограмм ничтоже сумняшеся утверждают, что Попов ничего не изобретал — нет, мол, ни документов, ни показаний очевидцев, говорящих, что его приемник появился до июня 1896 года, когда Маркони подал в Британское патентное бюро заявку на изобретенный им беспроволочный телеграф. Есть и другая версия — Попов создал «полуфабрикат» радиоприемника, который фактически не работал, а Маркони довел его до ума и добился широкого распространения нового устройства. Третью версию, совсем уж обидную для отечественной науки, решаются пропагандировать немногие. Согласно ей Попов где-то услышал об изобретении Маркони и просто пытался повторить его — без особого, впрочем, успеха. По мнению сторонников подобных теорий, слава Попова как создателя радио родилась только в сталинские годы, когда партийные пропагандисты стремились «прописать» в России все эпохальные изобретения человечества, от паровоза до рентгеновских лучей. И если слава таких изобретателей, как «первый летчик» Крякутной или братья Черепановы, является вымыслом, то не вымышлены ли и открытия Попова, Яблочкова, Циолковского?

Ответ на этот вопрос в каждом отдельном случае требует серьезного исследования. Что касается А. С. Попова, то его приоритет в изобретении радио основан на нескольких фактах. 25 апреля (7 мая) 1895 года ученый рассказал о созданном им приборе на заседании Российского физико-химического общества. К сожалению, о сути прибора не говорят ни стенограмма заседания, ни отзывы его участников, ни посвященная этой теме статья в газете «Кронштадтский вестник». Положение исправила статья Попова в «Вестнике РФХО», вышедшая в январе 1896 года: там помещалась схема устройства для передачи и приема радиосигналов. 12 марта в том же РФХО Попов продемонстрировал передачу на расстояние около двухсот метров радиограммы со словами «Генрих Герц». Между тем Маркони только 2 июня подал в Лондоне заявку на свой радиоприемник — причем в этой заявке, вопреки принятой практике, не было схем и чертежей прибора. Они появились только в марте 1897 года, причем разительно напоминали схему приемника Попова.

Гульельмо Маркони в это время едва исполнилось 22 года, и он не имел никакого технического образования. По собственному признанию (в Нобелевской лекции 1909 года), он «регулярно никогда не занимался физикой и электротехникой. У себя дома в Италии, близ Болоньи, стал проводить исследования и опыты по беспроводной передаче телеграфных знаков и символов посредством герцевских волн лишь в начале 1895 года». И Маркони, и Попов считали своим учителем немецкого физика Г. Герца, открывшего радиоволны. Герц вплотную подошел к созданию радиоприемника, но этому помешала его внезапная смерть в январе 1894 года в возрасте тридцати шести лет. Нет ничего невероятного в том, что его ученики в разных странах сделали неизбежное открытие одновременно и независимо друг от друга. Такое не раз случалось в истории науки — так, признанный изобретателем телефона А. Белл подал патентную заявку всего на два часа раньше своего соперника Э. Грея.

Однако поведение Г. Маркони и его сторонников ставит такую одновременность под сомнение. Сама заявка итальянца в патентное бюро долго хранилась в тайне — утверждалось, что она уничтожена, и только в 2004 году корпорация «Маркони» предала ее гласности. Этот документ, составленный в весьма туманных выражениях, носит название «Усовершенствования в аппаратуре для передачи электрических импульсов и сигналов». Этим автор уже выдает себя — ведь усовершенствовать можно только что-то уже существующее. Конечно, не исключено, что Маркони имел в виду открытия не Попова, а других выдающихся ученых — Оливера Лоджа и Николы Теслы. Однако первый из них, публично продемонстрировав летом 1894 года передачу радиосигналов, не озаботился практическим применением своего изобретения — «для этого есть почтальоны». Великого будущего радио не осознал и Тесла, хотя позже он всячески пытался доказать свой приоритет — ведь он открыл главные принципы радиосвязи еще в 1891 году.

Однако именно Попову удалось создать первый известный прибор для передачи радиосигналов. Его чертеж в «Вестнике РФХО» могли увидеть все европейские ученые, включая Аугусто Риги — научного руководителя Маркони в Болонском университете. Буквально через неделю молодой специалист отбыл в Англию, где явился с «секретной» схемой прямиком в кабинет главного инженера почтово-телеграфного ведомства Уильяма Приса. Быстро осознав возможности нового вида связи, Прис помог Маркони получить правительственные ассигнования и дал ему технически грамотных помощников, которые и помогли создать первый работающий передатчик, показанный публике в июле 1896 года — через четыре месяца после соответствующей демонстрации Попова.

После получения патента дело Маркони было поставлено на коммерческую основу, и в 1897 году была основана «Компания беспроволочного телеграфа Маркони», много лет бывшая ведущей мировой корпорацией в области радиосвязи. Громкие предприятия компании, наподобие первой передачи радиосигналов через Атлантику в 1901 году, получили широкую известность, ее филиалы появились во всех уголках мира, а сам Маркони стал миллионером. Попову приходилось работать в гораздо худших условиях. На его просьбу выделить деньги для экспериментов морской министр ответил: «На такую химеру отпускать денег не разрешаю». Правда, довольно скоро военно-морское начальство осознало необходимость радио и начало давать ученому деньги, но весьма скромные. Попову приходилось каждое лето уезжать на выставку в Нижний Новгород, где он заведовал электростанцией, — эта «халтура» позволяла не только содержать многочисленную семью, но и покупать за свой счет оборудование для опытов. Морское министерство не сумело наладить выпуск радиопередатчиков, закупая приборы, сделанные по схеме Попова французом Э. Дюкрете. Зато оно засекретило работы ученого, что и помешало ему взять патент на изобретение.

Впрочем, Александр Степанович никогда не отстаивал с пеной у рта свой приоритет. Виной тому не пресловутое «русское разгильдяйство» — по всем отзывам, он был человеком весьма собранным и пунктуальным, — а скромность, доходящая до самоуничижения, тоже достаточно характерная русская черта. Достаточно вспомнить, как он ответил одной из газет на вопрос, кто же все-таки изобрел радио: «Заслуга открытия явлений, послуживших Маркони, принадлежит Герцу и Бранли, затем идет целый ряд приложений, начатых многими, в том числе и мною. Маркони первый имел смелость стать на практическую почву и достиг в своих опытах больших результатов усовершенствованием действующих приборов».

Маркони и его адепты охотно воспользовались скромностью соперника. В 1901 году, когда итальянец прибыл в Россию на крейсере «Карло Альберто», они распустили слухи, что Попов явился к нему, подарил серебряный самовар (!) и сказал: «Я никогда не проводил опытов по передаче электромагнитных волн, а свой прибор построил только после вашего открытия». Эту встречу не подтверждает ни один свидетель, и факт ее в высшей степени невероятен. Скорее всего, оба изобретателя встретились только в августе 1903 года на международной конференции в Берлине. И вряд ли эта встреча была теплой. В письме жене Попов писал: «Я должен быть очень доволен тем вниманием, которое мне оказали все делегаты. В речи министра при открытии конференции мое имя было упомянуто в надлежащем месте, впереди Маркони. Компания Маркони, которую поддерживали англичане и итальянцы, не могла добиться в свою пользу ничего».

При жизни Попова его приоритет в изобретении радио признавали многие иностранные ученые. После безвременной смерти ученого все изменилось — массированная реклама компании «Маркони» сделала свое дело, заставив не только широкие круги общества, но и научный мир забыть о подлинном изобретателе. Конечно, заслуги Гульельмо Маркони неоспоримы — вопреки усилиям советской пропаганды, представлявшей его вульгарным плагиатором, он был талантливым, целеустремленным и, главное, чрезвычайно энергичным человеком. Его усилия позволили радиосвязи всего за несколько лет покорить весь мир, найти применение в самых разных областях и, без преувеличения, войти в каждый дом. При всем том Маркони в большей степени был не ученым, а бизнесменом. Именно деловая хватка, а не научный гений, позволила ему одержать победу над конкурентами, что стало печальным предвестием нового века — эпохи всевластия пиара, порожденного большими деньгами.

Имя Попова практически забыто на Западе, но в России оно по-прежнему в почете. И дело здесь не только в его приоритете — в конце концов, это вопрос для историков науки. Если бы даже Попов не изобрел радио, он все равно остался бы воплощением лучших черт русского интеллигента, которых нам так не хватает сегодня. Это и упомянутая скромность, и равнодушие к богатству, и забота о благе народа, из которого он сам вышел. И неброская, непарадная внешность. И конечно, глубинный, идущий от сердца патриотизм, выраженный в его словах: «Я русский человек и все свои знания, весь свой труд, все свои достижения я имею право отдавать только моей родине. И если не современники, то, может быть, потомки наши поймут… как счастлив я, что не за рубежом, а в России открыто новое средство связи».

Вадим Эрлихман, кандидат исторических наук.