Семипалатинск – Тверь – Петербург

Семипалатинск – Тверь – Петербург

В Семипалатинске, куда молодожены вернулись после Кузнецка, они прожили недолго. В марте 1859 года вышел Указ об увольнении Федора Достоевского в отставку по болезни. Наконец-то писатель смог оставить военную службу, которая так тяготила его. Вместе с женой он покинул Сибирь и переехал в Тверь, где ему было разрешено поселиться (в столице Достоевскому жить запрещалось). Секретный надзор, учрежденный за писателем, все еще не был снят. В материалах о Достоевском первое упоминание о Твери, послужившей впоследствии «прототипом» провинциального города в романе «Бесы», находится в письме бывшего петрашевца, поэта А. Н. Плещеева, который еще 10 февраля 1859 года, то есть за месяц до решения вопроса об отставке Достоевского, писал ему из Петербурга: «Вероятно, вы поселитесь в Твери».

По пути из Семипалатинска в Тверь Достоевские заехали в Омск, где в кадетском корпусе учился 12-летний пасынок Федора Михайловича Паша Исаев, которого они забрали с собой. В Твери супруги поселились в трехкомнатной квартире первого этажа «дома Гальянова, близ почтамта». В течение первого месяца писатель ни с кем не общался, все свои силы и время отдавая писательству. В Твери он переработал повесть «Двойник», правил «Село Степанчиково», работал над «Записками из Мертвого дома», написал первые главы романа «Униженные и оскорбленные». Здесь он, как и в Кузнецке, по собственному признанию, испытывал «томление», отрицательно отзываясь о тверском быте. Иногда Достоевскому удавалось вырваться в Москву к родственникам. Вернувшись, он с воодушевлением рассказывал жене о своих впечатлениях. Один из тверских исследователей биографии Достоевского объяснял «крайнее беспокойство» Достоевского тем, что Федор Михайлович «находился в вынужденной или невольной изоляции от тверской передовой интеллигенции». Но, наверное, дело еще и в том, что Достоевский настойчиво стремился в Петербург, чтобы поскорее вжиться в литературную, родственную ему среду. Кроме того ему очень хотелось доказать жене и себе самому, что он не больной эпилептик, а признанный литератор. И когда в декабре 1859 года супруги покинули «тошную» (по выражению самого Достоевского) Тверь и переехали в Петербург, Мария Дмитриевна в действительности смогла убедиться, как быстро ее муж сумел вернуть себе авторитет и признание в литературном мире северной столицы.

В Петербурге Достоевские сняли квартиру в угловом доме. Такая привычка – снимать жилье в домах, располагающихся на пересечении улиц, сохранится у Федора Михайловича на долгие годы. В общей сложности он прожил в Петербурге 28 лет. И при этом у него никогда не было своей квартиры, а только съемные. За время жизни в Петербурге писатель поменял 20 адресов и никогда не жил ни в одном доме более трех лет. Помимо этих мемориальных зданий, многие дома в Петербурге связаны с Достоевским особым образом: он поселял в них своих героев. Это были типичные для Петербурга доходные дома, в которых сдавались все помещения, даже подвалы и чердаки. В своих произведениях Ф. М. Достоевский со всей яркостью изобразил обитателей этих домов, показав «своеобразную физиологию города». Его художественная проза насчитывает чуть больше 30-ти названий, в 20-ти из которых Петербург присутствует как неотъемлемая часть существования героев. Как настоящий бытописатель этого города, Достоевский изобразил на страницах своих романов его убогие грязные квартиры, нищету, мрачные переулки и жуткие городские окраины. Собственная жизнь писателя и жизнь его персонажей часто оказывались тесно переплетенными. Действие его произведений обычно разворачивается в окрестностях того дома, где он жил во время работы над очередным произведением.

Знакомые писателя, бывавшие у него дома в разные годы, отмечали аскетичность обстановки, простоту и сдержанность интерьеров. Главной комнатой в квартире Достоевского всегда был кабинет. Основное место в нем занимал стол, часто поставленный в середине комнаты: «Кабинет Федора Михайловича представлял собою большую комнату в два окна… В глубине комнаты стоял мягкий диван, крытый коричневой, довольно подержанной материей; перед ним круглый стол с красной суконной салфеткой. На столе лампа и два-три альбома; кругом мягкие стулья и кресла… Окна украшались двумя большими китайскими вазами прекрасной формы. Вдоль стены стоял большой диван зеленого сафьяна и около него столик с графином воды. Напротив, поперек комнаты, был выдвинут письменный стол…» – так описывала Анна Достоевская, вторая жена писателя, кабинет в квартире, где Ф. М. Достоевский создавал роман «Преступление и наказание».

Кабинет в квартире на Греческом проспекте воспроизведен в воспоминаниях М. Александрова: «Особенною простотою отличался кабинет Федора Михайловича. В нем и намека не было на современное шаблонное устройство кабинетов, глядя на которые обыкновенно нельзя определить – человеку какой профессии принадлежит данный кабинет… Кабинет Федора Михайловича в описываемое мною время (1876 г.) была просто его комната, студия, келия… В этой комнате он проводил большую часть времени своего пребывания дома, принимал коротко знакомых ему людей, работал и спал в ней. Площадь комнаты имела около трех квадратных сажен. В ней стояли: небольшой турецкий диван, обтянутый клеенкою, служивший Федору Михайловичу вместе и кроватью; два простых стола, какие можно видеть в казенных присутственных местах, из коих один, поменьше, весь был занят книгами, журналами и газетами, лежавшими в порядке по всему столу; на другом, большом, находились чернильница с пером, записная книжка, довольно толстая, в формате четвертки писчей бумаги, в которую Федор Михайлович записывал отдельные мысли и факты для своих будущих сочинений, пачка почтовой бумаги малого формата, ящик с табаком да коробка с гильзами. Перед столом стояло кресло, старое же, как и остальная мебель, без мягкого сиденья. В углу стоял небольшой шкаф с книгами. На окнах висели простые гладкие шторы…»

Переезд из Твери в Петербург коренным образом изменил судьбу писателя, но не сделал счастливее его семейную жизнь. Первый брак Ф. М. Достоевского критики часто называют неудачным. В немалой степени печальным этот союз стал из-за нездоровья супругов – с каждым годом Достоевский все больше страдал от приступов эпилепсии, а Мария Дмитриевна еще в Твери заболела чахоткой. Их любовь была страдальческой любовью двух болезненных натур, полной тяжких переживаний. 31 марта 1865 года, уже после смерти жены, Достоевский писал барону Врангелю: «О, друг мой, она любила меня беспредельно, я люблю ее тоже без меры, но мы не жили с ней счастливо. Все расскажу Вам при свидании, – теперь же скажу только то, что мы были с ней положительно несчастны вместе (по ее странному, мнительному и болезненно-фантастическому характеру), мы не могли перестать любить друг друга; даже чем несчастнее были, тем более привязывались друг к другу. Как ни странно, но это было так».

В сыром Петербурге состояние здоровья Марии ухудшилось настолько, что она оказалась прикованной к постели. Достоевский трогательно заботился о жене, следил за состоянием ее здоровья, ходатайствовал об устройстве Паши Исаева в учебное заведение. Между тем здоровье Марии Дмитриевны ухудшалось катастрофически. Прогрессирующая чахотка сказывалась уже не только на ее физическом состоянии, но и на психике, что придало «особенную мучительность их отношениям» в последние два года совместной жизни. По словам А. Майкова, супруги в то время представляли очень грустную картину: «она в чахотке, просто смерть на лице, а с ним припадки падучей. Достоевскому, видимо, остро требовались передышки». В такой ситуации отдушиной для писателя могли стать новые любовные отношения, и они в жизни Достоевского появились. Он завел роковой роман с молодой нигилисткой Аполлинарией Сусловой. Впоследствии эта женщина сильно исковеркала жизнь еще одному русскому гению – В. В. Розанову.

15 апреля 1864 года Мария Дмитриевна скончалась. Семейные отношения Достоевских были очень далеки от идиллии, а конец их союза был печальным. Тем не менее, и по прошествии времени после смерти жены писатель говорил о Марии Дмитриевне только с теплом и любовью. «Дорогое существо, любившее меня, и которое я любил без меры, жена моя, умерла в Москве, куда переехала за год до смерти своей от чахотки, – писал он в 1865 году в письме к Врангелю. – Я переехал вслед за нею, не отходил от ее постели всю зиму 1864 г., и 15 апреля прошлого года она скончалась, в полной памяти, прощаясь, вспоминала всех, кому хотела в последний раз от себя поклониться, вспомнила и об вас. Помяните ее хорошим, добрым воспоминанием… Это была самая честнейшая, самая благороднейшая и великодушнейшая женщина из всех, которых я знал во всю жизнь. Когда она умерла, – я хоть мучился, видя (весь год), как она умирает, хоть я ценил и мучительно чувствовал, что я хороню с нею, – но никак не мог вообразить, до какой степени стало больно и пусто в моей жизни, когда ее засыпали землею. И вот уж год, и чувство все то же, не уменьшается».

Он до конца своих дней не мог забыть своей первой любви и тяжело переживал эту утрату. Встретившись много лет спустя с Врангелем за границей, в Копенгагене, он говорил о ней: «Будем всегда глубоко благодарны за те дни и часы счастья и ласки, которые дала нам любимая нами женщина. Не следует от нее требовать вечно жить и только думать о Вас, это недостойный эгоизм, который надо уметь побороть». В память о Марии Дмитриевне Федор Михайлович до конца своих дней заботился о сыне жены Паше Исаеве.

Мария Исаева стала прототипом героини романа Федора Достоевского «Преступление и наказание» Катерины Ивановны – бедной, несчастной, больной чахоткой женщины с маленькими детьми и мужем-пьяницей.