II Конец апреля 1828 года

II

Конец апреля 1828 года

Накинув полушубок белый,

Зима, сердита и мрачна,

Руси покинула пределы.

Пришла весёлая весна

В столицу хмурую державы.

Недавно стаял хрупкий лёд.

Струи лазурные несёт

Нева, тиха и величава.

Она зеркально отражает

Могучей крепости ансамбль

И, чудится, слегка качает

Его, как сказочный корабль.

Природа солнышком согрета,

Живыми соками полна…

На вид чудесный из окна

Задумчиво глядит Анета.

Она сидит, тоской томима,

Не рада свету вешних дней.

«Я не любима… Не любима.

Не проявляет Алексей

Ко мне особого вниманья,

Со мною, как со всеми, мил.

Зачем он сердце мне пленил?

Напрасны все мои старанья.

Хоть он хорош, высок и строен,

О нём подруги говорят:

«Не верь ему: он зол, он фат».

Любви он, может, не достоин.

Рассудком зная недостатки,

Всё ж отдаюсь мечтам моим,

И сердце замирает сладко

При каждой новой встрече с ним.

Я долго в мире идеальном

Жила прошедшею зимой,

Но неудачен жребий мой, —

Анета думает печально, —

Один лишь раз я полюбила,

Но счастья не дала судьба,

И я, смиренная раба,

Навеки сердце схоронила.

Никто не ведает об этом.

Зачем кого – то посвящать, —

Вздыхает горестно Анета, —

Тревожить зря отца и мать?

На всё да будет Божья воля!

Хоть не дано её понять,

Как хочется порой узнать

Свою заранее мне долю…»

Глядит на линии ладони,

Не замечая, что Крылов

Вошёл в гостиную. В их доме

Обрёл гостеприимный кров

Он, пожилой и одинокий;

В кругу Оленинской семьи

Считаясь издавна своим,

Спросил у девы грустноокой:

«Что ж Вы, Анеточка, в кручине?

Зачем печален милый взгляд?

Как ярко солнце светит ныне!

Пойдём – ка лучше в Летний сад».

«Иван Андреич, так… пустое.

С утра разнылась вновь щека.

Да в том беда невелика.

Пожалуй, прогуляться стоит», —

Она с улыбкой отвечает,

Тоску упрятав глубоко,

Плащ элегантный надевает,

С Крыловым в сад идёт пешком.

Прозрачен Летний сад в апреле:

Свободно взгляд уходит вдаль

Сквозь юной зелени вуаль.

Как на старинной акварели,

Скульптуры стройные белеют

Античных мраморных богинь,

Звенят синицы: «Синь – синь – синь!»

Гуляют пары по аллеям

Господ, наряженных и чинных,

Резвится шумно детвора…

Для вдохновенного пера

Весьма заманчива картина.

Блестят лихих гусаров шпоры,

Кумиров барышень младых.

Ведут шутливо разговоры

И Пушкин с Вяземским средь них.

Поэт, томленьем сердца движим,

Глядит кого – то меж дерев

И повторяет нараспев:

«Где Бренский? – Бренского не вижу!»

(Он реплику такую снова

Из пьесы Озерова взял.)

Узрев Оленину с Крыловым,

С улыбкой Вяземский сказал:

«Вон Бренская идёт к калитке.

Наш баснописец тоже с ней».

К ним устремляется скорей

Обрадованный Пушкин прытко.

Цилиндр подняв по этикету,

Крылову кланяется он,

Целует ручку у Анеты.

Поэт, лишь ею поглощён,

Оставив с другом баснописца,

Под руку девушку берёт,

Вглубь сада быстро с ней идёт

Туда, где Карпин пруд искрится.

Он в рифму говорит остроты,

Ведёт дорожкой вдоль реки,

Читает новые стихи

И сочиняет ей экспромты.

Она смеётся, восхищаясь,

Кокетничает с ним слегка,

На шутку шуткой отвечает,

Забыв о горестях пока:

Его ей слушать интересно.

И, кажется, сердечных бед

Уже следа в помине нет

На личике её прелестном.