Елизавета и Разумовский

Елизавета и Разумовский

Елизавета Петровна была младшей дочерью Петра I и Екатерины I. Она родилась за два года до их вступления в брак в 1709 году в Коломенском дворце.

С 6 декабря 1741 года до своей смерти 5 января 1762 года дочь Петра I была российской императрицей Елизаветой Петровной.

В день рождения Елизаветы Петр I въезжал в Москву, желая отметить в столице свою победу в Полтавской битве. «Отложим празднество о победе и поспешим поздравить с пришествием в этот мир мою дочь!» — сказал император.

Будучи только восьми лет от роду, царевна Елизавета уже обращала на себя внимание своею красотой. Елизавета воспитывалась вместе со старшей сестрой Анной. В 1713 году введены были ассамблеи, все восхищались искусством Елизаветы в танцах. Кроме легкости в движениях, она отличалась находчивостью и изобретательностью, беспрестанно выдумывая новые фигуры. Отмечали, что Елизавета могла бы назваться совершенной красавицей, если бы не ее курносый нос и рыжеватые волосы.

Воспитание цесаревны не было совершенным, тем более что мать ее была совершенно безграмотна. Но у Елизаветы был живой, проницательный, веселый и вкрадчивый ум и большие способности. Кроме русского, она в совершенстве изучила французский язык и имела красивый почерк. Именно с Елизаветы принято начинать отсчет русской галломании. Причина того, что обучение велось по-французски, заключалась в желании родителей выдать Елизавету за ее ровесника Людовика XV либо за юного герцога Орлеанского.

Во всем остальном обучение Елизаветы было неглубоким, приличного систематического образования она так никогда и не получила. Сама цесаревна тоже не думала восполнять пробелы своего воспитания. Она никогда не читала, проводя время на охоте, верховой и лодочной езде, в заботах о своей красоте.

После смерти отца, а затем и матери Елизавета оказалась сначала втянутой в интриги с Петром II, затем в опале в царствование Анны Иоанновны. Ближний круг принцессы Елизаветы составляли лейб-медик Лесток, камер-юнкеры Михаил Воронцов и Петр Шувалов и будущая жена его, Мавра Шепелева.

К царской власти она пришла в результате дворцового переворота, опираясь на людей, желающих продолжения петровских преобразований и видевших в дочери Петра I надежду на это. Императрица Елизавета Петровна не раз провозглашала, что продолжит политику Петра Великого. В основном это было так.

Россия времен Елизаветы Петровны была бурно развивающимся, молодым, противоречивым государством.

Елизавета жила и царствовала в золоченой нищете; она оставила после себя в гардеробе более 15 тысяч платьев, два сундука шелковых чулок, кучу неоплаченных счетов и недостроенный Зимний дворец. Жилые комнаты, куда дворцовые обитатели уходили из пышных зал, поражали теснотой, убожеством обстановки, неряшеством: двери не затворялись, в окна дуло; вода текла по стенным обшивкам, комнаты были чрезвычайно сыры; у великой княгини Екатерины в спальне в печи зияли огромные щели; близ этой спальни в небольшой каморе теснилось 17 человек прислуги; меблировка была так скудна, что зеркала, постели, столы и стулья по надобности перевозили из дворца во дворец, даже из Петербурга в Москву, ломали, били и в таком виде расставляли по временным местам. Французские галантерейные магазины иногда отказывались отпускать во дворец новомодные товары в кредит.

Императрица окружала себя атмосферой беспрерывных маскарадов, оперных и комических спектаклей. Она любила наряжаться, особенно в мужское платье, любила сама наряжать окружающих.

По сообщениям иностранцев, Елизавета еще в юности отличалась свободой нравов в личной жизни. Фаворитизм как закономерное явление эволюции дворянского государства неизбежно развивался и при Елизавете. Известно, что у Елизаветы были фавориты А.Б. Бутурлин, гофмейстер С.К. Нарышкин, гвардейский сержант Шубин.

Главным был Алексей Григорьевич Разумовский. Он родился в 1709 году в Черниговской губернии и был сыном простого днепровского казака Григория Розума. В детстве он был обучен грамоте, бежал от самодура отца в соседнее село, где жил у дьячка и пел на церковном клиросе. Здесь в 1731 году его, молодого красивого певчего с прекрасным голосом, отобрали певчим в Придворный хор. Так он попал в Петербург. Довольно скоро под именем Алексея Григорьева он оказался в списке двора цесаревны Елизаветы Петровны. С 1731 года Разумовский стал певчим императорской капеллы. Однако цесаревна недолго наслаждалась его прекрасным голосом, поскольку Алексей Григорьевич, как теперь стали звать Разумовского, потерял его. Тогда цесаревна сделала из него бандуриста, и он, вероятно, сумел отличиться в этой области, так как Елизавета доверила ему администрацию одного из своих поместий, а потом и всего хозяйства.

О Разумовском говорили: «Это действительно красавец, брюнет с окладистой черной бородой, черты которого, уже сложившиеся, имеют всю привлекательность, какую только может иметь деликатное лицо. Рост его также бросается в глаза. Он высок, широкоплеч, с нервными членами. Хотя в его манере держаться остается нечто неуклюжее, результат воспитания и происхождения, однако заботы царевны, направленные на то, чтобы вышколить его, могут исправить этот недостаток».

Алексей Григорьевич не принимал активного участия в государственном перевороте 1741 года. Политика была не его делом. Он охранял дом царевны, а потом во время коронации держал шлейф царской мантии.

Фавор Разумовского был долгим — до самой смерти Елизаветы. Простой казак был удостоен звания фельдмаршала, ни разу не командуя даже полком. По свидетельству современников, А.Г. Разумовский обладал большой трезвостью ума, и многое воспринимал с иронией. Не скрывая своего происхождения, он навещал своих родных и принимал их в Петербурге, но и не стремился во что бы то ни стало продвинуть их на высокие посты. Только сестру свою Авдотью он сделал фрейлиной, а младший брат его после отбытия срока обучения в Берлине и Геттингене еще совсем юношей был заботливо устроен президентом Академии наук.

Став царицей, Елизавета подарила своему фавориту Аничков дворец, который она построила на набережной Фонтанки. В это время Фонтанка служила окраиной города, а Невский проспект был еще просекой. Таким образом, дворец должен был украсить въезд в столицу. Здание было в виде растянутой буквы «Н» и стояло боком к Невскому проспекту. Это старейшее из сохранившихся зданий на Невском проспекте. Впоследствии дворец неоднократно выступал в качестве подарка в императорской семье, обычно на свадьбу.

Фаворит съездил на несколько дней домой. Мать Разумовского, Наталья Демьяновна, получила приглашение приехать в Москву во время коронации Елизаветы. Елизавета встретила ее в Москве очень ласково. Назначенная придворной дамой, получив комнату во дворце, Розумиха, однако, тоскуя по родной деревне, мечтала снова облачиться в крестьянское платье. Узнав, что двор собирается перебраться в Петербург, она не выдержала и попросила, чтобы ее отпустили домой.

В 1742 году в подмосковном селе Перово, как гласила молва, состоялось тайное венчание императрицы с Алексеем Григорьевичем. После этого Разумовский поселился в дворцовых апартаментах, смежных с покоями императрицы; по утрам они завтракали вместе. Малороссийские блюда вроде борща были вписаны в меню официальных обедов, и Разумовский сидел за столом всегда рядом с государыней. Выходя из театра в сильный мороз, императрица на виду у всех спешила поплотнее закутать фаворита в шубу и шапку. Иностранные послы ожидали, что набожная императрица вскоре объявит о том, что связана с Алексеем узами церковного брака. Однако этого не произошло, а свидетели хранили молчание.

Фаворит был сыном своего времени — богатство его было сказочным, но бескорыстие его было на устах современников. Обладая огромной, практически неограниченной властью и став одним из богатейших людей России — а в 1744 он получил еще и графское достоинство, — Разумовский оставался скромным, набожным человеком, старался не вмешиваться в придворные интриги и держаться в стороне от большой политики. Тем не менее, его влияние на Елизавету имело решающее значение. Разумовский никогда не пытался настоять на своих правах, чтобы противоречить вкусам Елизаветы или стеснять ее свободу. Он же, по-видимому, сам способствовал возвышению нового фаворита И.И. Шувалова, хотя не мог питать ни малейших иллюзий на счет последствий этого события.

На рубеже 1761 и 1762 годов Елизавета умерла от горлового кровотечения вследствие неустановленного медициной тех времен хронического заболевания. Елизавета была умная и добрая, но беспорядочная и своенравная русская барыня XVIII века, которую по русскому обычаю многие бранили при жизни и тоже по русскому обычаю все оплакали по смерти.

Сразу после смерти Елизаветы Разумовский выехал из царского дворца и поселился в своем «Аничковском доме», где его часто посещал новый император Петр III, любивший по вечерам выкуривать трубку в гостеприимных палатах графа, который по временам давал также праздники и банкеты, очень любимые Петром III. Граф поднес ему богатую трость и просил позволения присоединить к тому миллион рублей, чем император, нуждавшийся в деньгах, остался очень доволен.

Существует несколько легенд о детях, якобы родившихся от брака Разумовского и императрицы Елизаветы Петровны. Как морганатический супруг Елизаветы, фаворит, он вполне естественно возбуждал подозрение в наследниках Елизаветы.

После воцарения Екатерины II новая императрица послала Михаила Воронцова выяснить, действительно ли Разумовский был обвенчан с Елизаветой, но тот на глазах посланца государыни сжег какие-то документы: «Разумовский пробежал указ [о признании за ним титула Императорского Высочества] глазами, тихо встал с кресел, подошел к комоду, на котором стоял ларец черного дерева, окованный серебром и выложенный перламутром, отыскал в комоде ключ, отпер ларец и вынул из потаенного ящика бумаги, обвитые в розовый атлас. Он развернул бумаги и стал их с благоговейным вниманием читать, не прерывая молчания. Прочитав бумаги, он их поцеловал, подошел к образам, перекрестился со слезами на глазах и с приметным волнением подошел к камину, бросил бумаги в огонь и опустился на кресло». Он не мог допустить бесчестья доброму имени покойной императрицы Елизаветы.

Алексей Разумовский умер в своем Аничковом дворце в 1771 году. Все состояние умершего графа перешло к его брату Кириллу, так как собственных детей он не оставил.