Между Вольфовичем и Зюгочкой

Между Вольфовичем и Зюгочкой

Ну вот, неповторимый и непревзойденный Владимир Вольфович выступил с очередными гениальными инициативами: предложил запретить «Иронию судьбы» по причине того, что герои фильма много курят (кстати, там они еще и пьют, и (о ужас!) целуются), а также потребовал от своих однопартийцев заниматься сексом строго четыре раза в год – поквартально. Прочла и сразу вспомнила Немцова. Нет, не те знаменитые кадры, где они с Жириновскимв в прямом эфире совсем не по назначению использовали любезно предложенный им сок, а коронную фразу моего шефа, когда, отвечая на вопрос журналиста о лидере ЛДПР, он сформулировал, что «Жириновский, конечно, умный, но с клиническими особенностями».

Я только начала работать с Немцовым в качестве пресс-секретаря. Однажды мне позвонили с «Эха Москвы» и пригласили Немцова в эфир. Эфир обещал быть интересным, потому что дебатировать Борису предстояло с Жириновским. В отличие от моего шефа, мне до этого близко сталкиваться с Владимиром Вольфовичем не приходилось. Лишь однажды в мою бытность в ИТАР-ТАСС я по просьбе руководства освещала съезд ЛДПР и наблюдала Жириновского в роли вождя, вещающего с большой трибуны и срывающего бурные овации делегатов.

В положенное время мы оказались на месте. Нас, как всегда, встретили и провели в комнату, где нужно было дожидаться начала эфира. Жириновского еще не было. Немцов пообщался с Бенедиктовым и тот, радостный, куда-то умчался. Через пару минут открылась дверь и появился Владимир Вольфович. Он стремительно подошел к Немцову – так стремительно, что тот, не зная, что можно ожидать от эксцентричного Жириновского, даже как-то невольно напрягся. Но лидер ЛДПР был, видимо, в отличном настроении, поэтому протянул Немцову руку со словами, что «сока с собой сегодня не прихватил», поэтому «беспокоиться не о чем».

– Я тебя и без сока на обе лопатки положу, вот увидишь, – заявил Жириновский, гордо посмотрев на Бориса. И, быстро взглянув на меня, добавил:

– Девочку убери. Поговорить надо.

Немцову пренебрежительное «девочка» явно не понравилось.

– Никого убирать не буду. Это мой пресс-секретарь. У меня от нее секретов нет, – глядя на Владимира Вольфовича, сказал Немцов.

Жириновский явно хотел ему что-то возразить, но в это время вернулся Венедиктов, который начал объяснять Немцову формат предстоящей встречи.

Не теряя ни минуты, Жириновский быстро в два шага подскочил ко мне, взял за руку и начал тащить за собой в сторону от Немцова и Бенедиктова.

– Звать как? – громкий шепотом сказал вождь либерал-демократов мне в самое ухо.

– ??? – замешкалась я.

– Звать-то тебя как? – повторил он. – А, впрочем, без разницы. Платит он тебе сколько?

Я оторопело молчала, ошарашенная таким напором.

– Платит, говорю, сколько?

Так и не дождавшись моего ответа, Жириновский, не сбавляя темпа продолжил:

– Да можешь не говорить. Предлагаю. Иди ко мне. В два раза больше платить буду. Слышишь? В два раза больше. Вот сколько Боря платит, а я в два раза больше заплачу? Ну, чего молчишь? Думать будешь?

А ты не думай. В два раза больше. Слышишь? Обещаю.

Но и в этот раз Жириновский так и не добился от меня ответа, потому что подошло время эфира. Дебаты получились довольно бурными, а после них соперники быстро раскланялись и разбежались в разные стороны, так что начатый Жириновским разговор о моем трудоустройстве в качестве его пресс-секретаря продолжения не получил. Но от идеи сманить меня от Немцова к себе и тем самым показать, кто из них двоих круче, Владимир Вольфович, как позже выяснилось, не отказался.

Уже в Думе, периодически пробегая мимо и ни на секунду не притормаживая, Жириновский, увидев меня, начинал выкрикивать:

– Ну, решила? Все в силе. В два раза больше. Помнишь? – и мчался дальше.

Как-то раз он влетел за мной в лифт и снова начал свое «вдваразабольше». Но увидев, что я никак на это не реагирую, пошел ва-банк:

– Ты замужем? – и, видимо, по моему ошарашенному виду определив, что нет, продолжил. – Иди к нам в ЛДПР, мужа найдем хорошего. Не то, что твой Немцов. – И (через паузу) – бабник, – почему-то добавил Жириновский.

Я только и успела подумать, что при чем здесь Немцов, ведь он мне не муж, а начальник, а потом, собравшись с силами и неимоверным усилием воли сдержав смех, ответила:

– Спасибо большое, Владимир Вольфович, но я не разделяю ваших политических взглядов, так что ничего не получится.

Видимо, Жириновский посчитал разницу во взглядах серьезной причиной для отказа, потому что больше переманить меня к себе не пытался. Хотя встречала я его регулярно, потому что главной забавой телевизионщиков того времени были поединки между Немцовым и Жириновским, на которые я Бориса всегда сопровождала. Почему журналисты так любили эту колоритную пару? Да потому, что их дуэт всегда делал рейтинг. Кстати, у Владимира Соловьева, который теперь просто терпеть не может либералов, а в то время так даже и любил или, как минимум, настойчиво набивался в друзья, каждый сезон открывался поединком Бориса и Вольфовича, что стало своего рода талисманом. И когда однажды Соловьев в очередной раз договорился с нами открыть сезон, а потом ему запретили и он с этим смирился, я поняла, что это начало его заката. И теперь вижу, что не ошиблась.

Кстати, нужно отдать бессменному лидеру ЛДПР должное, но на любой сцене он великолепен. Он единственный, чье политическое шоу вот уже много лет собирает аншлаги. Что касается поединков и дебатов, то, на мой взгляд, профессионально «отработать» Жириновского и выступить с ним на равных могли только Немцов и Хакамада. Это удавалось только им, да и то только тогда, когда они не пытались играть на его поле. С Владимиром Вольфовичем противопоказана клоунада. Здесь его не обыграть никому. Я вот хорошо вижу, что этого совсем не понимает Михаил Прохоров, который почему-то все время рвется побиться с Жириновским. При этом все время ведется и, не без помощи умного Владимира Вольфовича, рано или поздно сбивается на клоунаду, не понимая, что на цирковой политической арене у нас в стране равных Жириновскому нет.

К слову, на камерах Владимир Вольфович мог рвать и метать, а после эфира порой можно было наблюдать примерно такую картину.

Подбегает Жириновский к Немцову и, хлопнув по плечу, заявляет:

– Тут коньяк приличный найдется? Пойдем, Немцов, выпьем по рюмке. С кем еще здесь пить? – и Владимир Вольфович медленным взором обводит окружающих. – Два политика в стране – ты да я. И больше нет никого.

А чуть позже – выпив рюмку, добавляет:

– Хотя, Боря, и тебя не будет. А я останусь. – После чего очень довольный собой торжественно удаляется в сопровождении своих охранников.

И, конечно, еще один персонаж, которого звезда думской журналистики Ира Иновели за глаза нежно величала «Зюгочкой».

– Немцов, – взывала Ирина, поджидавшая лидеров фракции после встречи в Кремле, – ты иди к себе в кабинет и жди меня, и ни с кем, слышишь, ни с кем не разговаривай. А я быстро сбегаю, у Зюгочки все выспрошу и сразу к тебе вернусь.

Понятно, что ничего интимного между идеологическими противниками, какими были коммунисты и правые, быть не могло, поэтому наблюдала я за Зюгановым издалека. И лично с Геннадием Андреевичем не общалась. Но однажды случился у лидера коммунистов юбилей. Противники противниками, но уважения и вежливости никто не отменял. Лена Ломакина – большой спец по приобретению просто феерической красоты букетов, которыми фракция славилась, принесла потрясающе эффектный и очень «мужской» букет.

– Вот, Борис Ефимович, – сказала она, входя к Немцову в кабинет, – и букет для Зюганова подоспел. Сами пойдете поздравлять?

Может быть, и состоялась бы эта встреча на Эльбе, может быть, и понес бы Немцов этот букет лично и поздравил бы Геннадия Андреевича с днем рождения, но, как вы уже знаете, поздравления не были его коньком, а тут очень вовремя в кабинете оказалась я.

– О, Лиль, отлично, что ты здесь. Вот ты Зюганова и поздравишь. У тебя прекрасно все эти бла-бла-бла получаются. Короче, держи букет и вперед – к Зюганову. Только в приемной цветы не оставляй. Лично в руки.

И Немцов присовокупил к цветам что-то очень спиртное и очень дорогостоящее в подарочной упаковке.

Я взяла цветы и подарок и отправилась во фракцию к коммунистам.

Вполне возможно, что к самому Зюганову я бы и не попала, но случилось так, что в приемной я столкнулась нос к носу с выходящим из кабинета Геннадия Андреевича Юрием Маслюковым, который был мне хорошо знаком, так как я после ухода из правительства Немцова и прихода туда Евгения Примакова, несколько месяцев курировала двух вице-премьеров, одним из которых и был Маслюков.

– О, Лиля, здравствуйте. Рад вас видеть. А вы тут какими судьбами? – остановился рядом со мной Маслюков.

– Да я от имени Немцова пришла Геннадия Андреевича поздравить, а тут… – и я показала на целую очередь из желающих выразить имениннику свое почтение и безмерное уважение.

– Пойдемте, – сказал Маслюков, – и пропустил меня вперед себя в дверь зюгановского кабинета.

– Вот, Геннадий Андреевич, это пресс-секретарь Немцова – Лилия. Пришла вас поздравить от имени СПС. А я ей немного поспособствовал, потому что хорошо ее знаю. Она со мной в правительстве работала, – представил меня Маслюков.

Зюганов, если и удивился, то виду не подал. Подошел ко мне, взял букет и подарок и крепко отработанным жестом пожал руку. Тут же подбежал какой-то шустрый помощник, который намеревался забрать букет и положить его в солидную кучу врученных ранее, но Зюганов, посмотрев на букет еще раз, остановил не в меру ретивого однопартийца.

– Нет, хорош букет. Неси вазу. Пусть на столе стоит. А вечером домой увезу, – сказал Геннадий Андреевич.

На этой оптимистической ноте я с ним и раскланялась. Но с того дня Зюганов меня запомнил и до конца нашего пребывания в Думе при встрече улыбался, здоровался и жал руку, а еще регулярно поздравлял с днем, святым для каждого настоящего коммуниста – с очередной годовщиной Великой Октябрьской социалистической революции.

Добавлю только, что судьба однажды еще раз неожиданно свела меня с лидером коммунистов. Я уже благополучно покинула уходящую в небытие СПС и работала в небольшом частном издательстве. Мы впервые в России издали биографию кубинского лидера Фиделя Кастро, а поэтому, с моей подачи, задружились с новым, тогда только назначенным, послом республики Куба в России, кстати сказать, бывшим журналистом. Издание биографии легендарного Фиделя было как нельзя более кстати, потому что шел 2009 год и надвигался полувековой юбилей кубинской революции. Книга успешно вышла, посол представил ее в ИТАР-ТАСС, а после пригласил нас в посольство на прием по случаю юбилея. Вот там – в кубинском посольстве прямо в дверях – я и столкнулась с Геннадием Андреевичем. Он бросился пожимать мне руку. Я подумала, что он едва ли помнит, кто я, а просто отреагировал на знакомое лицо, но, представьте себе, ошиблась.

– Рад вас здесь видеть, – не называя моего имени, сказал Зюганов (имя, думаю, он все-таки не помнил) и торжественно закончил – Я всегда знал, что вы рано или поздно будете с нами.