Глава 6 ПЛАНЫ ПОБЕГА

Глава 6

ПЛАНЫ ПОБЕГА

Каждому заключенному свойственно строить планы побега из тюрьмы, строили такие планы и мы, хотя наш энтузиазм несколько охлаждала мысль о том, что мы все равно скоро выйдем на свободу, как только наши войска ступят на британскую землю.

Мы прекрасно понимали, что, даже если удастся бежать из лагеря, нам придется преодолеть немало препятствий, прежде чем мы сумеем покинуть Англию и добраться до Германии. Во время Первой мировой войны мой дядя тоже бежал из плена, но ему удалось тайком пробраться на борт судна, идущего в нейтральную Голландию. Все остальное уже было просто. Сейчас морского сообщения между Британскими островами и континентом почти не было, а те несколько кораблей, что направлялись в Испанию и Португалию, тщательно досматривались с целью выявления безбилетников. Впрочем, для нас не существовало слова «невозможно».

Британцам, находившимся в немецком плену, приходилось гораздо легче. Если им удавалось бежать из лагеря, в Германии им оказывали помощь иностранные рабочие, а если они пробирались на родину через Голландию, Бельгию или Францию, им помогало Сопротивление, в результате многим британцам действительно удалось вернуться в Англию.

Я хотел бы рассказать об одном забавном случае, произошедшем в Канаде. Комендант лагеря, в котором мы находились, похвастался тем, что побеги британских офицеров гораздо чаще оканчиваются успешно, чем у нас, немцев, и рассказал историю об одном таком побеге.

Двум британским военнопленным где-то удалось раздобыть робы маляров. С лестницей и банками краски они средь бела дня проследовали через весь лагерь якобы для покраски забора. Никто не обратил ни малейшего внимания на этих рабочих, даже когда они с помощью лестницы перелезли через забор и принялись красить его с другой стороны. Нужно ли говорить, что задолго до того, как работа была окончена, эти двое бесследно исчезли.

Комендант лагеря искренне восхищался изобретательностью этих британских офицеров.

Мы тоже не остались равнодушны к поведанной нам истории, и тремя днями позже двое наших товарищей сыграли с комендантом ту же самую шутку. Они тоже сделали вид, что красят столбы, на которых крепилась колючая проволока, а потом точно так же исчезли. К сожалению, через два дня их поймали в Торонто. Какой-то слишком сообразительный парикмахер решил, что эти двое «выглядят совсем как фрицы», и сообщил в полицию. Да, нашим товарищам не повезло, но их побег доказал, что немецкие пленные оказались не менее изобретательными, чем их британские коллеги, а канадские охранники не умнее немецких.

В то время как мы всем сердцем рвались на волю, наши охранники так же страстно желали, чтобы мы оставались там, где мы есть, и старались неукоснительно выполнять свой долг. Наш лагерь был окружен двумя рядами колючей проволоки, а на каждом углу стояли вышки, с которых охранники могли осматривать территорию лагеря. По ночам колючая проволока по всему периметру освещалась прожекторами. Мне никогда не приходилось видеть, чтобы в британских лагерях для пущего эффекта по колючей проволоке пускали ток, да в этом и не было необходимости: это препятствие и без того выглядело внушительно. И все-таки некоторым нашим товарищам удалось преодолеть его.

Одним из таких смельчаков был молодой лейтенант. Он воспользовался шумом, который поднял наш хор, перекусил проволоку кусачками и исчез в вечернем тумане.

Его тоже вскоре поймали и прописали ему обычное наказание для беглецов: он двадцать восемь дней отсидел в карцере. На время пребывания в карцере его денежное содержание было урезано, но он не страдал от финансового кризиса, поскольку остальные пленные устроили складчину и возместили потерю. Никакого более сурового наказания для беглеца не последовало, так как в Англии попытка бегства считалась простительным грехом.

Проще всего было покинуть лагерь через главные ворота, но для нас по понятным причинам выйти через них было сложнее, чем преодолеть колючую проволоку. Для того чтобы проникнуть за ворота, нужно было стать невидимкой. Некоторые пленные пытались бежать, спрятавшись в мусорных баках или бельевых корзинах из прачечной. Один заключенный прицепился к днищу машины коменданта лагеря. Еще один умудрился втиснуться в пианино, которое выносили из лагеря с целью ремонта. Некоторые из этих попыток оказались успешными, и охранники стали тщательно осматривать все, что выносилось за пределы лагеря. Учитывая это, один из наших товарищей принял на вооружение другую тактику: он сшил себе британскую форму и попросту вышел за ворота. После этого охранники обзавелись списком всех служащих лагеря, и каждый, кто покидал лагерь или входил в него, а также все посетители расписывались в этом списке. То есть британцы старались всеми возможными способами осложнить нам жизнь.

Хорошая возможность для побега могла представиться, когда мы покидали лагерь, чтобы поиграть в футбол, но нам не разрешали выходить за пределы лагеря, пока мы не давали обещание, что не будем пытаться бежать. Комендант лагеря прекрасно понимал, что наша честь – лучший охранник. Подобная ситуация возникла и в Канаде, но комендант тамошнего лагеря не решился положиться на наше честное слово и стал настаивать на вооруженной охране. Тогда мы отказались от футбола и предпочли остаться за колючей проволокой.

Классическим способом побега, конечно, считается подкоп, и в Суонвике условия для этого были самые подходящие. Здание, в котором мы жили, стояло рядом с забором из колючей проволоки, поэтому туннель должен был быть длиной всего около 25 ярдов. Вдобавок почва здесь была глинистая. Рыть туннель, конечно, было нелегко, но, по крайней мере, не приходилось опасаться его обрушения, да и подпорок, которые так трудно было достать, требовалось немного.

Когда я прибыл в лагерь, туннель был уже наполовину готов. Вход в него находился в угловой комнате, как самой близкой к проволочному ограждению. Доски пола надежно скрывали вход в туннель. Сначала была вырыта шахта глубиной около 10 футов. Извлекаемая из подкопа глина в свертках доставлялась на чердак, где рассыпалась между стропилами и так тщательно утрамбовывалась, что сразу ее трудно было заметить.

Эта часть работы была относительно простой. Трудности начались, когда дело дошло до самого туннеля. Чтобы избежать обрушения сводов, туннель нужно было делать достаточно широким, чтобы по нему спокойно мог проползти человек. Работавший в конце туннеля наполнял мешок землей и по цепочке передавал назад. Работа была чрезвычайно утомительной и продвигалась медленными темпами, а потом кто-то предложил проложить небольшие рельсы и смастерить небольшую тележку, на которой можно было вывозить землю. Землекоп наполнял тележку землей, подавал сигнал, и тот, кто находился у входа в туннель, тянул тележку к себе и опустошал ее. «Рельсы» и колеса тележки были сделаны из старых консервных банок. Из них мы также сделали нечто вроде вентиляционной трубы, через которую человек мехами нагнетал свежий воздух в туннель, чтобы рывший туннель бедняга не задохнулся. У входа в туннель горел фонарь, представлявший собой что-то вроде шахтерской лампочки.

Особенную сложность представляло укрепление сводов нашего туннеля, потому что раздобыть древесину для подпорок было не так-то легко. Мы тащили все, что подворачивалось нам под руку, а инструменты либо воровали у рабочих, приходивших в лагерь, либо мастерили сами. Однажды мы стянули у рабочих клещи. Несколько часов рабочие искали их, но безрезультатно. К тому времени клещи уже находились в туннеле.

Кроме всего прочего, нам надо было следить, чтобы нас не застали врасплох охранники. Я уже рассказывал о той роли, которую сначала играл граммофон, а затем наш хор. Вдобавок мы выставляли часовых, которые должны были заранее предупредить нас о появлении лагерной охраны. Через некоторое время комендант лагеря заподозрил, что мы роем туннель, и отправил на его поиски группу охранников, вооруженных металлическими прутами, с помощью которых те пытались обнаружить местонахождение туннеля, но безуспешно. Позже мы предприняли контрмеры, а именно стали делать наши туннели глубже, насколько позволяли грунтовые воды.

Организатором работ по рытью туннеля выступил капитан Фёзе из люфтваффе. До войны он служил в полиции и хорошо разбирался в подкопах. Он ввел такую конспирацию, что даже многие из наших товарищей не подозревали о существовании туннеля и сильно удивились, узнав однажды вечером о побеге пятерых заключенных.

Однако прежде, чем наш план удался, нам пришлось пережить несколько страшных мгновений. Прежде всего количество глины, которую нам надо было прятать, все увеличивалось, и в конце концов ее стало так много, что потолки в комнатах верхнего этажа пошли буграми. В одном месте потолок вообще не выдержал груза земли и проломился, но мы так искусно залатали его простыней, что охрана так никогда и не догадалась о случившемся.

Самыми опасными днями для нас были субботы, когда комендант лагеря лично производил осмотр наших комнат. В это время нам полагалось сидеть по комнатам и ждать его появления. В сущности, комендант был неплохим человеком, и я всегда жалел, что вынужден видеть в нем только врага. Когда в течение недели произошло сразу несколько успешных побегов, комендант лишь насмешливо заметил:

– Кажется, это любимый вид спорта немцев.

Комендант лагеря всегда прибывал в сопровождении своей свиты, а эти джентльмены вечно совали свой нос в самые укромные места наших комнат, что приводило нас в некоторое замешательство. Мы постоянно пребывали в страхе, что во время такой проверки наш туннель непременно обнаружат. Ситуация осложнялась еще и тем, что нам приходилось проносить изъятую из туннеля глину через комнату, а стоило этой глине высохнуть, как она покрывала все великолепной красной пылью, от которой очень трудно было избавиться. Когда наши товарищи, копавшие туннель, вылезали на свет божий, они походили на краснокожих индейцев, и, чтобы окончательно уничтожить всякие следы пребывания в туннеле, им требовалось немало воды и мыла.