Глава 1. Родители

Глава 1. Родители

Мария Миронова родилась в праздник, в Рождество – 7 января 1911 года (по старому стилю – 24 декабря 1910 года). Отец – конторский работник, ведавший учётом товаров, мать – учительница в школе. Благодаря финансовым способностям отца, Владимира Николаевича, жили Мироновы хорошо, можно сказать – богато. Кроме достатка их семья выделялась своей любовью к искусству, в первую очередь к музыке и театру. Разумеется, Маша с детства мечтала стать актрисой. Нет, лучше сказать не «мечтала», а «собиралась». Это была очень целеустремленная и упорная девочка.

В семь лет (на дворе был 1918-й год и Москва только привыкала жить по новым, коммунистическим правилам) Маша начала учиться в общеобразовательной школе № 73, созданной новыми хозяевами жизни на базе двух известных московских гимназий – мужской гимназии А. Е. Флёрова и женской гимназии М. А. Румянцевой. В 1921 году эта школа была преобразована в Единую трудовую опытно-показательную школу № 10, а в 1922 году получила имя полярного исследователя Фритьофа Нансена. Какая связь между знаменитым полярным исследователем и московской школой? Да всё очень просто: Нансен, первый в истории верховный комиссар Лиги Наций по делам беженцев, хорошо относился к Советской власти, укрепляя её авторитет не только своими высказываниями, но и деньгами. Так, например, большую часть Нобелевской премии мира, которой Нансен был удостоен «за многолетние усилия по оказанию помощи беззащитным», он потратил на устройство в Советском Союзе двух показательных сельскохозяйственных станций.

Школа была хороша всем, кроме месторасположения. Находилась она у Никитских ворот, а Мироновы жили на Земляном валу недалеко от Таганской площади.

От двух «родителей», старорежимных гимназий, новой школе досталась в наследство традиция школьного театра, в постановках которого активно участвовала Маша Миронова. Понемногу оттачивалось мастерство, а заодно ковался характер. В 1925 году Маша поступила в театральный техникум имени А. В. Луначарского («предка» Российской Академии театрального искусства – РАТИ-ГИТИСа). Годом позже студентка Миронова вышла на сцену Театра современной миниатюры, получив роль Маньки в комедии Василия Шкваркина «Вредный элемент».

Первая ступенька… Сколько же их ещё впереди! Вспомогательная труппа (можно сказать – сценический резерв) Московского театра оперетты, МХАТ-второй (здесь, вопреки ожиданиям, не заладилось с первых дней – обошли ролями, стали выживать), Московский государственный мюзик-холл…

На эстрадной сцене успеха было больше, чем на театральной. Мария придумала новый, никем доселе не опробованный, эстрадный жанр – «телефонные разговоры». Это сейчас телефон привычен до обыденности, а в то время он был олицетворением прогресса!

Был создан образ Капы, Капитолины, мещанки до мозга костей, манерной, претенциозной, недалекой. Яркая юбка, непременный облезлый мех на плечах, красный (как-никак основной цвет того времени) берет на голове. Капа с серьёзным видом несла в трубку забавную чепуху, зрители смеялись, актриса (она же – сценарист, режиссёр и художник по костюмам) радовалась аплодисментам. После Капы была Дуся, Дусю сменила Клава… Все они были похожи, как сёстры, что давало повод для упрёков в повторяемости. Но тем не менее именно «телефонные разговоры» в 1939 году принесли Марии Мироновой звание лауреата Первого Всесоюзного конкурса артистов эстрады. Это было не просто звание, а официальное признание заслуг актрисы. Первое и оттого ценное втройне.

Попробовала Миронова себя и в кино, но на этом поприще особого успеха не имела. Зрителям она запомнилась только в роли секретарши бюрократа Бывалова в кинокомедии режиссера Александрова «Волга-Волга». Но это была второстепенная роль, не раскрывающая всех граней актерского дара Марии Владимировны.

В 1932 году Миронова вышла замуж за не очень известного режиссёра документальных фильмов Михаила Слуцкого. Жили супруги вдвоем, детей не было.

1936-й год выдался несчастливым. Закрылся мюзик-холл, тяжело заболели родители. Они лежали на разных этажах одной и той же больницы, надежды на выздоровление не было. Дочь, стараясь выглядеть бодрой и весёлой, сидела то возле отца, то возле матери, всячески скрывая горькую правду. Извелась, исхудала, но держалась, пока родители были живы. После похорон заболела сама. Болела долго, тяжело, поправившись, поступила в Центральный театр транспорта (впоследствии переименованный в Театр имени Н. В. Гоголя). Здесь тоже «не пришлась ко двору» – раболепствующие бездарности ценились и ценятся многими режиссёрами больше талантливых актёров с характером. Мария служила в театре транспорта и ждала своего часа, часа своего торжества.

В конце 1938 года в Москве был создан Государственный театр эстрады и миниатюр, в труппе которого Мария Миронова сразу же стала одной из звёзд. Она играла во всех спектаклях, причём не одну, а несколько ролей.

Здесь и произошла судьбоносная встреча Марии Мироновой с музыкальным пародистом из Ленинграда Александром Менакером. Александр был «приглашённым» артистом, в труппу театра он не входил. Ему было двадцать шесть лет, Марии – двадцать девять. Александр был женат на актрисе балета Ирине Ласкари, у них рос сын Кирилл.

Менакер, сын петербургского адвоката, внук придворного поставщика драгоценностей, был виртуоз и выдумщик, причём с организаторскими способностями. Ещё учась в школе, он создал шумовой оркестр, в котором играли не на музыкальных инструментах, а на чём придётся – от расчёсок до кастрюль. Бредил театром. Отец, считавший актерскую профессию несерьёзной, пытался вразумить сына, но безуспешно.

Знакомство с музыкантом Борисом Крупышевым, создававшим свой «Голубой джаз», привело семнадцатилетнего Александра на «большую» сцену. Солист джаза да ещё и настоящий «человек-оркестр», игравший одновременно на нескольких инструментах – о, это было так здорово! Другой бы остановился на достигнутом и улёгся почивать на лаврах, но не таков был Александр. Вскоре он поступил на режиссёрское отделение Ленинградского техникума сценических искусств. Попутно готовил свой первый эстрадный номер, в котором играл на рояле, лёжа на его крышке. Номер был впервые показан в мае 1932 года. Приняли его хорошо. Менакер усмотрел в этом предзнаменование и связал свою жизнь с эстрадой. Техникум, правда, окончил, вскоре пригодилось. С Харьковским джаз-театром, в котором он был и актёром, и режиссёром, Менакер объездил чуть ли не всю страну.

Поначалу взаимный интерес Александра и Марии вскоре перерос в сильное чувство, достигшее пика летом 1939 года во время гастролей театра в Ростове-на-Дону. Гастрольные романы – дело нередкое, житейское, можно сказать, но Александр и Мария прекрасно понимали, что их отношения не укладываются в рамки «шалостей на выезде». К ним пришла любовь.

Мысли о предстоящей разлуке были невыносимы для обоих. Прямо с гастролей Мария написала мужу, что она полюбила другого. Александр объяснился с женой по возвращении в Москву. 26 сентября 1939 года Александр Менакер и Мария Миронова стали мужем и женой. Так родилась не только новая семья, но и новый «театр двух актеров». Менакера приняли в труппу Театра эстрады и миниатюр, и супруги стали выступать вместе.

Известный режиссёр и театровед Борис Львов-Анохин вспоминал: «Незабываем Театр двух актеров – Мироновой и Менакера. Этот дуэт встречали с восторгом во всех городах России. Их разговоры, споры, ссоры, препирательства заставляли стонать от смеха огромные залы, до отказа набитые зрителями. Я имел счастье репетировать с ними в их счастливом доме. Дом был счастливым, потому что в нём никогда не прекращалась игра – опять-таки юмористические споры, ссоры, препирательства, обмен колкостями, – быт был весело театрализован, состоял из талантливейших импровизаций, этюдов, остроумных пассажей. Очень смешные игры, в которых сквозь юмор светилась огромная нежность. Они как-то пришли ко мне на мой день рождения, уселись за стол, и тут же началась всё та же игра – неистощимый каскад замечаний, придирок, сентенций – великий Супружеский Диалог, комедийное столкновение сокрушительного темперамента жены и философского благодушия мужа. И было уже не нужно развлекать гостей, они встречали счастливым смехом каждую фразу Марии Владимировны и Александра Семёновича. Миронова и Менакер очень любили друг друга, любили играть друг с другом. Стихия счастливой игры пронизывала их существование на сцене и в жизни».

Молодожёны поселились в Нижнем Кисельном переулке, где на шестом этаже одного из домов у Мироновой тогда были две небольшие комнаты в четырёхкомнатной квартире. Раньше она жила там со Слуцким.

Множество уютных вещей и вещиц в сочетании с идеальным порядком – таким видела семейное гнёздышко Мария Владимировна. Таким его привыкли видеть муж и сын.

Главой семьи сразу же стала жена. Муж с удовольствием отдал ей в руки бразды правления и никогда не пытался хотя бы подержаться за них. Ему этого не требовалось. Он не только любил жену, но и уважал её, прежде всего за ум и твёрдость характера. Соперничать за власть с женщиной, которая всегда поступает правильно потому, что умеет принимать правильные решения? Да кто в здравом уме решится на такое?! Да и потом, это же так приятно, когда, кроме искусства, не надо ни во что вникать… Образно говоря, Мария Владимировна занималась тем, что «создавала напряжение», а деликатный и ироничный Александр Семёнович вечно «снимал» его излишки.

«Мама хотя и была строга, но баловала меня, – вспоминал Андрей Миронов, – а отец, напротив, несмотря на свою мягкость и деликатность умел трезво смотреть на жизнь. Отец был по-настоящему интеллигентным человеком. Он любил людей, искренне, от души радовался успеху другого. Если видел истинный талант, необычайно ценил и уважал его. Я мало встречал людей, которые так могли проникаться проблемами другого человека, так проявлять действительную заботу и внимание к нуждающемуся, как это делал отец».