ВИКТОР РОЗОВ. ВСТУПАЯ В НОВОЕ ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ

ВИКТОР РОЗОВ. ВСТУПАЯ В НОВОЕ ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ

Замечательную книгу подготовили и издали ветераны журналистики России! Вышел в свет четвертый том документальной эпопеи «Живая память».

Три предыдущих тома, выпущенных к 50-летию Победы, получили заслуженную признательность читателей. Уникальные воспоминания, очерки, документы и другие материалы, запечатлевшие подвиг советского народа в годы Великой Отечественной войны, сделали это издание своеобразным и очень достойным памятником тем, кто защитил и отстоял Отчизну в годы самого сурового испытания.

И вот – продолжение рассказа об этих людях. Кончилась война. Фронтовики вернулись домой, чтобы восстановить разрушенное врагом и поднять родную страну к новым высотам.

Как это было? Как живут ветераны войны и труда сегодня? Какая боль – невыносимая душевная боль за преданную, разрушенную и поруганную Родину – не дает им покоя в нынешнее проклятое время?

Именно об этом – новая книга. Она обжигает неприкрашенной правдой жизни, волнует искренностью чувства и слова. Известные писатели и журналисты, наиболее честные общественные и политические деятели стали авторами ее.

Книгу открывает выступление Маршала Победы Георгия Жукова об историческом значении битвы за Москву, а завершается том своего рода эпилогом – словом прекрасного русского писателя-патриота Виктора Розова, которое «Правда» предложила тогда, в январе 1998 года, вниманию своих читателей. Поскольку та статья в немалой мере повторяла высказанное Виктором Сергеевичем в беседах со мной, я включаю в эту книгу лишь фрагмент из нее.

Виктор Кожемяко

Да, мы стоим практически на пороге нового, третьего тысячелетия. Не сразу воспринимаешь это умом. Но вот через недолгое время закончится – подумать только! – бурный двадцатый век, и все – второе тысячелетие канет в вечность!

Людям моего поколения выпало это тысячелетие завершать, причем быть не только очевидцами, сторонними зрителями, а, можно сказать, главными действующими лицами происходивших на последнем его этапе событий. И потому нам есть что вспомнить, о чем подумать, какими мыслями поделиться, сколь бы ни были они горьки.

Я не захватил лишь самого начала века – родился в 1913 году и видел за долгую жизнь, можно сказать, все. Много было в истории XX столетия разных страниц: и ужасных, и прекрасных. К концу тридцатых годов жизнь у нас вроде стала окончательно налаживаться, как-то посветлело, но, к сожалению, ненадолго: началась финская война. А вслед за нею почти без передышки – Великая Отечественная, которая длилась четыре года… Вот я сказал: «Длилась четыре года» – и тут же подумал: какие странные, ни о чем не говорящие слова! Ведь кажется, что эта война заняла целое отдельное столетие, так она была велика, так всенародна, так захватила всех поголовно – наверное, ни одного человека не было, которого бы она не коснулась – Великая Отечественная война. Роль ее во всемирной истории – я имею в виду прежде всего значение нашей победы – неизмерима и не сравнима ни с чем.

Невольно приходит мысль, которая кому-то поначалу может показаться кощунственной, дикой: хорошо еще, что фашистские полчища напали на нас тогда, в сорок первом, а не теперь. Представьте себе, что это случилось бы сейчас, – да они бы, фашисты, каждую республику по отдельности перещелкали, как орехи. Тогда мы были едины – великая единая страна. В этом была наша главная сила. И как раз именно этой силы Гитлер и не учел. Потому и просчитался.

Уже до Волги немцы дошли – вон как далеко – и о победе своей над нами вовсю трубили, да мы-то по-другому распорядились. Выдохся Гитлер, и все его железные, машинизированные полчища покатились обратно. Потому что весь наш народ встал на защиту своей Родины, все до единого – не только военные, но и самые что ни на есть мирные люди.

Мне иногда задают вопрос: что я, человек сугубо штатский, артист, чувствовал, надев в 41-м году военную форму, встав в боевой строй? И я отвечаю: прежде всего – необыкновенный душевный подъем. Наверное, от сознания, какое великое и благородное дело меня позвало… Мое личное ощущение тех дней и месяцев – вообще удивительно славное, хоть и было невероятно тяжело. Но у нас было единство, были взаимовыручка, дружба. По-другому мы и не жили, и не представляли себе, что можно жить по-другому. Как-то в самом главном все жили одними мыслями и стремлениями. И никакой ни подлости, ни коварства, ничего похожего, чтобы кто-то нос задрал или что-нибудь в этом духе…

Солдатом я стал вскоре после начала войны, в июле сорок первого. Наша Краснопресненская дивизия народного ополчения вышла 10 июля. Вышли, кстати, даже еще не в форме военной, а в своих ботиночках, брючках и пиджачках. Форму (с обмотками, которые мучили нас чрезвычайно) выдали где-то уже на двадцатый или тридцатый день. Эту форму я носил очень долго и после госпиталя, только что без звездочки на пилотке, так как другой одежды не имел. О том, как воевал, как был тяжело ранен и как потом более полугода скитался по госпиталям, рассказывать было бы слишком длинно, да и не обо мне сейчас речь.

Речь о нашем поколении, обо всех нас, которые одолели считавшуюся непобедимой гитлеровскую армаду, спасли человечество от фашизма. Я так думаю: вот, допустим, победи Гитлер Россию, Советский Союз, сразу Япония отхватила бы весь Дальний Восток, и мы пропали бы, просто пропали бы, и все страны были бы порабощены.

Но поразительное дело: ту историческую Великую Победу, о которой слагались песни, которой посвящались симфонии, начали теперь всячески принижать и искажать в сознании людей. За последние годы в связи с переменами в нашей жизни, с установлением так называемой демократии все более заметно меняется отношение к тем, кто принес победу, да и сама война стала уже выглядеть как бы по-иному. Эти самые «демократы» на наших глазах беспардонно навязывают людям свое мнение, свой взгляд на Великую Отечественную войну. Доходит до комического. Как известно, Америка открыла второй фронт в Европе в самом конце войны, когда уже мы практически повергли врага ниц, но вот теперь усиленно насаждается мысль: якобы Европу спасла Америка! Однако историю не поправишь, и, как бы ни старались маратели истории, мы были и останемся спасителями мира от фашизма – этого факта не извратить никому…

Кадр из фильма «Летят журавли». Виктор Розов: «Ту историческую Великую Победу, о которой слагались песни, которой посвящались симфонии, начали теперь всячески принижать и искажать в сознании людей»

Первое время, наблюдая, как всякого рода мерзавцы – и чужие, и свои – стараются принизить значение нашей Победы и унизить нашу армию, я страшно удивлялся и ахал: «Боже мой, что пишется! Боже мой, что говорится!» Потом стал возмущаться, пока не понял истинной цели, какую преследовали наши враги, начавшие против нас третью мировую войну, которую нарекли «холодной». Вот эта «холодная война» нацелена была на разрушение Советского Союза, и врагам удалось многое, удалось разрушить нашу великую страну территориально. У нас теперь уже не Советский Союз, мы все разделились: вот я живу только в Российской республике, а мои старые знакомые, друзья оказались в других странах – в Азербайджане, Армении, Таджикистане, Латвии, Эстонии, на Украине… Ощущение такое, что меня сослали с моей Родины куда-то. Я это воспринимаю чрезвычайно болезненно. И вся победа в Великой Отечественной войне, хотя она и останется навечно в истории, словно бы как-то померкла сейчас.

Я надеюсь, конечно, хотя и не могу сказать, что эта надежда на чем-нибудь основана, – крепко надеюсь, что жизнь в нашей стране изменится. Я даже верю, что республики опять соберутся в единый Союз. Думаю, что это со временем произойдет. Горячо приветствую Лукашенко и его сторонников, которые хотят, чтобы Россия и Белоруссия были единым государством. Мечтаю, конечно, чтобы и Украина также была вместе с нами. Но к этому теперь не так-то просто прийти, хотя национализм, на котором сыграли в Беловежской Пуще три предателя Родины, свойствен только верхушкам этих республик или этих вновь образовавшихся государств. Простой народ остался тем же простым народом и таким же дружелюбным по отношению друг к другу, как было и раньше. Мне приходилось встречаться с людьми разных национальностей, и это дружелюбие я ощущал везде. Национализм держится не на массах, а на определенной и очень небольшой группе людей, которые заражены личными интересами или хотят власти. И больше ничего.

Когда Лукашенко выдвинул идею объединения Белоруссии с Россией и Ельцин пошел навстречу этой идее, боже мой, какой вой подняли на телевидении телерепортеры! Особенно отличился в своей передаче этот Киселев! Говорил с такой ненавистью, с такой яростью, с такой злобой, с таким почерневшим лицом кричал о том, что не надо, немыслимо, нельзя допустить объединения, что я был поражен. Киселев вызвал у меня чувство какого-то удивительного отвращения. С той передачи я буквально возненавидел его, поняв со всею ясностью, что он состоит на службе, очевидно, на службе у американцев, а их задача всем ясна.

Да, Соединенным Штатам удалось добиться победы в «холодной войне» с помощью наших внутренних сил, им многое удалось: разрушить нашу промышленность, наши финансы, наше сельское хозяйство, разрушить всю нашу экономику, удалось, и очень крепко удалось. Удалось породить огромное количество безработных, огромное количество преступников. Причем меня особенно удручает, что в преступный мир втягиваются порядочные люди на почве самой элементарной – в заботе о выживании. Крадут порядочные люди, мелочь крадут, не то что там верхушечные. И вот то, что людей заставляют быть подлыми и вороватыми, – тоже явление времени.

Особенно ощутимые удары наносятся по науке и культуре. Почему? Поскольку удалось развалить государство и основные его элементы, о которых я говорил, значит, осталось только разрушить духовность, нашу великую русскую «загадочную» духовность! Вот тут они еще не знают, как подобраться к этому, как разрушить этот самый важный наш бастион. И боятся!

Делают в этом направлении очень много – и газеты, и телевидение, все стараются. Стараются насадить нам чужую культуру, чуждый образ жизни, образ мыслей, образ поведения, которые нам совсем несвойственны. Я люблю приводить один пример. Что нужно русскому человеку? Конечно, ему нужен достаток. Однако русский человек – не хищник. Если у него в закромах лежит на всякий случай запас – мало ли что, неурожай, например, – он и доволен. Но вот приходит к нему приятель и говорит: «Слушай, пойдем сегодня к вечеру, можно там подзаработать, по десять, пятнадцать или двадцать баксов получить. Давай…» А тот отвечает: «Понимаешь, я с приятелем сговорился поехать рыбу ловить. Как-то знаешь… Да провались они, эти двадцать баксов, у меня и так все хорошо. Не пойду. Спасибо за предложение. Ты к Сидору зайди, ему вроде бы деньги нужны, чего-то он строит. А мне не надо». Вот это – загадочно. Это только русский человек может не променять рыбалку на баксы. И вот эту загадочную русскую душу никогда им не понять, как не понять, кстати, почему народ наш терпит измывательства, которые сейчас над ним вытворяют. Это тысячи безработных, это миллионы, которым не платят зарплату вовремя… Ведь раньше как было? 14-го числа вынь да положь первую половину получки. Никому и в голову не приходило, что могут сказать: «Вы знаете, 14-го не получается, дадим 15-го…» «Что случилось? – возмутились бы люди. – Какое землетрясение? 14-е есть 14-е, день зарплаты, будьте любезны выдать». А сейчас все живут и думают: только бы не закрыли предприятие. Ну ладно, три месяца без зарплаты прошло, так пусть хоть на четвертый выдадут. Люди мыкаются. Ой, столько страданий! Несмотря на то, что телевидение изо всех сил старается задурить нам головы, мы все видим, как идет жизнь.

И только духовность им пока что не удается разрушить. Правда, определенная категория людей внутри страны клюнула на золотой крючок, который заброшен. Ведь они забросили этот крючок, надеясь, что человек схватит его, как окунь, взаглот, и тогда можно будет вырвать его вместе с кишками. Но, к счастью, большинство не клюнуло в том смысле, в каком бы они хотели. Да, все хотят, чтобы были деньги, чтобы можно было что-то купить, все хотят иметь зарплату такую, сколько стоит жизнь. И тем не менее хищничества в нормальных людях я не наблюдаю. Определенная категория – да, клюнула на золотой крючок, заглотила, и с ними произошла метаморфоза: они изменились, стали чужими, вовсе не русскими людьми, а какими-то мутантами.

В области культуры клюнули сначала на разрешенность всего, что только можно и что законом Божьим и по самым человеческим законам допускать нельзя; все сейчас вывалили и на сцену, и в книги, и в газеты, и в журналы – всякую похабщину, грязь, погань. Но это тоже все сделано чужими руками. Русский человек довольно скромен и, я бы сказал, стыдлив. Вот эти качества и стараются вытравить: и стыдливость, и скромность, и целомудренность, чтобы остался только хищник, мелкий хищник – крупные хищники, они сами по себе – и чтобы расплодившегося хищника, кроме денег, ничего не интересовало. Вот и идет сейчас атака на духовность. И это особенно заметно в литературе и в театре. Как-то один из моих знакомых побывал в театре и говорит: «Это же невозможно смотреть, один мат со сцены». А ведь театр искони называли храмом искусства. Представляете, в храме священник в проповеди вдруг матюжком пустил, а? Мыслимо ли это дело!

Но должен сказать, опять-таки к чести русского человека и бывшего советского человека, что он, не боясь прослыть националистом, уже требует другого. И вот опять пошел Островский, и зритель с радостью идет на Островского; опять пошла русская классика, и мировая классика тоже, и на нее стал идти народ.

Или приведу такой пример (не сочтите за нескромность): Московский Художественный театр имени Горького на Тверском бульваре, которым руководит Татьяна Доронина, громадный, гигантский театр на 1200 мест, вдруг поставил мою первую пьесу «Ее друзья». Пьеса – не сильная, можно даже сказать, слабая, первая моя пьеса, которая шла на сцене 42 года назад. И вдруг поставили эту пьесу: о школьниках, которые помогают друг другу в драматических обстоятельствах. И произошло чудо. Зрителей – полный зал! Чего давно уже не было. Под потолок глянул – все 1300 мест заняты. И какая тишина – на одном дыхании все! Слезы у людей. Смеются, плачут, аплодируют. Я беспокоился: пришло много подростков лет 12–15, думал, шуметь будут, галдеть… А тут – тишина.

Подумал: ну первый спектакль, ладно, бывает. Через некоторое время опять пошел, и снова – полный зрительный зал. А это был уже чуть ли не двадцатый спектакль. И порадовало, что больше половины зрителей составляла молодежь.

Для меня это было особой радостью: видеть в зале ребят. Как они аплодировали, как жили вместе с моими героями, чистыми мальчишками и девчонками, какими мы были именно тогда, при Советской власти, потому что я писал практически о своей школе, в которой когда-то учился, событие это из жизни взял. Повторяю, что пьеса написана довольно примитивно, – это самокритично и самодостаточно. Но вот люди, зрители так восторженно отзываются на дружбу, на добро! А с каким воодушевлением играли молодые актеры! И вот запели они песню, нашу песню 40-х годов: «Летят перелетные птицы ушедшее лето искать…» Спели до конца – и буря аплодисментов в зрительном зале! Вот она, перекличка поколений!

Для меня это было самым главным, что удалось завоевать молодую аудиторию: пусть хоть на несколько часов, а что-то у них отложилось такое, что, может быть, останется надолго и что-то сформирует в них, потому что искусство театра сильно влияет на душу человека, очень сильно. И я рад. А режиссер, который поставил этот спектакль, прекрасный, к слову сказать, режиссер, просит: давайте еще какую-нибудь вашу старую пьесу поставим. Вспомнили пьесы: «В поисках радости», «В добрый час!», которых я не стыжусь.

Вот это и есть мое сопротивление американцам, той бездуховности, которую они нам навязывают. Разве не удивительно то, что произошло в театре? Почему вдруг в разгар такой неистовой буржуазной атаки, такого целенаправленного развращения народа по разным параметрам вдруг – любовь к чистому, к светлому, к прекрасному? Считаю, что я одержал большую победу…

Бороться надо, тем более что у нас существует «пятая колонна», составившаяся из определенных людей, из людей, которых в свое время очень уважали (я беру нашу сферу) за их творчество. Я сейчас к ним отношусь очень сдержанно. Ценю их дарование, но не могу не противиться какой-то их жеребячьей радости по поводу происходящих на глазах у всех ужасных вещей. Поэтому при каждом удобном случае, а мне приходится довольно часто выступать, в том числе перед молодежью, я призываю: «Сопротивляйтесь, сопротивляйтесь! У нас еще будет свой Сталинград…» И принимают меня очень хорошо.

Но ведь и те атакуют, да еще как… Телевидение-то в чьих руках? С первой до последней программы. А совесть продана за деньги, за большие деньги, не за копейки. И вот этот главный учитель – телевизор – учит людей самым большим подлостям… Говорят, что ведут нас в цивилизацию. А что это такое – цивилизация в их понимании? Безжалостность и жестокость. Как они безжалостны друг к другу, как они убивают, взрывают друг друга, все эти богатые люди, так называемые новые русские… Взорвать своего соперника, уничтожить физически… Не победить своим умом, сделав дело гораздо лучше, чем делает тот, а просто уничтожить, да и все. Ах, как это жутко и мерзко!

Спектакль МХАТ им. М. Горького «Ее друзья»

Однако у меня все-таки есть ощущение, что мы победим. Но для этого все мы – и люди искусства, и военные люди, и наше поколение, и молодежь – должны оставаться русскими людьми со своей особой русской духовностью и не разлагаться. Даже по каким-то космическим законам духовность должна победить.

И значит, в третьем тысячелетии и в XXI веке Россия будет занимать свое место. Не может быть этого века, этого тысячелетия без России. Причем великой, духовной России.

Надеюсь на это потому, что и сейчас все равно хороших людей больше, чем плохих. Даже сейчас. И в этом – главный залог нашего успеха.