Игорь Кохановский «ИВАНЕНКО ПОЧЕМУ-ТО ВСЕГДА СЧИТАЛА, ЧТО ВСЕ МУЖЧИНЫ ДОЛЖНЫ ЕЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО ХОТЕТЬ!»

Игорь Кохановский

«ИВАНЕНКО ПОЧЕМУ-ТО ВСЕГДА СЧИТАЛА, ЧТО ВСЕ МУЖЧИНЫ ДОЛЖНЫ ЕЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО ХОТЕТЬ!»

Один из немногих истинных друзей Владимира Высоцкого поэт Игорь Кохановский практически не дает интервью. Несколько раз за всю жизнь он делился с журналистами откровениями о прошлом. Но потом читал о себе такое!

А вопросов к нему накопилось много. Почему, при каких обстоятельствах он, например, расстался, разбежался, как принято сейчас выражаться, с Высоцким? Правда ли, как пишут в некоторых средствах массовой информации, что именно Татьяна Иваненко стала причиной их разрыва? Почему Игорь Васильевич считает, что Давид Карапетян в своей книге о Высоцком, мягко говоря, врет?

Признаюсь честно, меня даже больше волновали не эти вопросы, а другие: как, почему после смерти великого человека, его прежние друзья-приятели вдруг начинают тянуть одеяло былой дружбы, отношений с ним на себя? Зачем им, искренне любившим Володю, считаться друг с другом, кто, когда и почему был ближе ему, роднее.

Бывает иногда очень обидно, что приходится выслушивать столь противоположные мнения и точки зрения на те или иные факты из биографии моего кумира. Но свои оценки, как вы понимаете, я давать не имею права. Не идеализируя Высоцкого, уверен в одном — он шел все время вперед. А некоторые из тех, кто называет, причисляет сегодня этого человека к своим друзьям, остались, к сожалению, в своем прошлом. И получают за это по заслугам.

— Все, что написал Карапетян относительно меня, это, простите, такая ерунда. Эпизод с Таней Иваненко, который, по его словам, якобы «раздружил» нас с Высоцким, произошел в 1968 году. А в 1969 году Володя написал песню про друга в артели («Старательная» (письмо друга) начинается со слов:

Друг в порядке — он, словом, при деле, —

Завязал он с газетной тесьмой:

Друг мой золото моет в артели, —

Получил я сегодня письмо…

Ну, как мы могли «не дружить», если через какое-то время Володя написал для меня еще одну песню? Разошлись мы совсем по другому поводу и гораздо позже. И наше расставание не имеет к «факту», описанному Карапетяном, ровно никакого отношения.

Знаете, почему Карапетян так поступил? Потому что я его поймал на лжи. Будто он возил Высоцкого к Никите, (Никита Сергеевич Хрущев — авт). Якобы это он, Карапетян, все организовал. Когда мы вместе с Володькой ездили к Никите, никакого Карапетяна рядом не стояло. Хорошо помню, как Высоцкий заехал за мной немножко поддатый. Сказал, что мы должны сейчас же ехать к Хрущеву. Я ответил, что никуда не собираюсь. Он говорит: «Подожди меня хотя бы в такси». И мы рванули. Я, помню, просидел в машине битый час. Он вернулся еще более поддатым. Что там было на даче у Никиты Сергеевича, я толком ничего не мог узнать. Но это уже не столь важно.

(Вполне может быть, что споры эти не имеют под собой никаких реальных оснований. Возможно, Кохановский и Карапетян ездили с Высоцким к Хрущеву в разное время. Но коса на камень, как говорится, нашла. — Авт.).

Нас с Высоцким развела Иваненко

— Естественно, развела нас с Володькой Иваненко. Только так! Она ведь что сделала? — Напросилась в дружбу к моей жене Маше — очень доброму, мягкому человеку. Ну, прямо не разлей вода были. Приезжала к нам в гости вместе с Ниной Шацкой. Помню, даже ездила с нами отдыхать в Пярну. Она тогда уже была беременной. Володьке, надо сказать, не очень нравилось, что Иваненко вьется вокруг нас. Будто подозревал что-то нечистое. «Не могу ничего поделать, — говорил я ему, — она все время ходит к жене.

Топнуть ногой я не могу. У них какие-то бабьи дела». «Васечек, — он меня так звал, — зачем ей это?»

В 1971 году я поступил на высшие литературные курсы. Мне абсолютно стало некогда участвовать во всех этих актерских пьянках-гулянках. Мы стали реже видеться. Но все-таки встречались. Вели душевные разговоры. Но почти никогда не вспоминали о прежней жизни. И той истории.

— Какой той истории?

— Ну, напились мы как-то в компании, Ну, целовались с Иваненко. Ну и что? С кем не бывает? На другой день я сам об этом казусе Володьке рассказал. А Карапетян из этого раздул историю, видно подзуживаемый самой Иваненко. Будто Володя не мог мне этого простить. Глупость! Никакого конфликта между нами не было. «Ну, ладно, забыли», — помню, ответил он после моего признания. А Иваненко ему тогда наплела, что я якобы ее на что-то уговаривал, подговаривал. Убежден, что она очень хотела каким-то образом насолить Володе. В ней открыто проявлялась такая неприкрытая примитивная бабская месть. Мол, ты меня не хочешь, а вот я все же пользуюсь успехом у других. Смотри, меня все хотят, а ты, Володенька, меня почему-то отвергаешь. Она попыталась нанести удар по его другу.

— Некоторые слишком продвинутые исследователи творчества Владимира Семеновича утверждают, что ваше расставание с Высоцким связано с обычной творческой ревностью. Будто вы всегда позиционировали себя как поэт выше его? Поэтому, мол, ревностно относились ко всему, что связано с Владимиром Семеновичем?

— Выше, ниже… Очередная глупость. Творчество, поэзия это же не спорт. Году в 1977-м, когда Володя еще был в порядке, не кололся, мы приехали к Надеину, был такой известинский журналист, и хорошо провели вместе время. В свое время я приучил Володю к русской бане. Однажды мы парились в сауне целых семь часов. Говорили обо всем.

В том числе и о творчестве. В те годы у меня уже вышла авторская пластинка. Я много сотрудничал с ведущими вокально-инструментальными ансамблями страны. А Володя пытался писать песни к кинофильмам. И это дело шло у него очень туго. Зажимали его сильно.

Отвечаю честно на ваш вопрос — наши творческие пути, стили были абсолютно разными. Творческие направления никогда не пересекались. Поэтому ревновать друг к другу мы никак не могли. Его гражданская лирика всегда была острой, яркой. Я же писал мало, потому что понимал, что мои стихи, как отдельные, самостоятельные произведения, мало пользуются спросом. Но как песенный подтекстовщик я был силен. Лучше меня, пожалуй, этого никто тогда и не мог делать. Так что Карапетян зря старался меня уесть, написав в своей книге, что, когда у меня вышла первая книжка стихов, будто я засунул ее под ручку Володиного автомобиля. Как бы давая ему понять, вот, мол, у меня уже есть такой результат. Полный идиотизм!

— Почему вы не напишете о Владимире книгу?

— В свое время я делился воспоминаниями о друге. У меня есть пять Володиных писем. О книге я поначалу думал. Но, знаете, со временем запал пропал. В стол писать уже не хочется. Активно не желаю вставать в общую шеренгу друзей-писателей. Остыл я к этой идее.

Автор

Лично для меня откровения Игоря Кохановского потрясающе интересны: открытостью, откровенностью, честностью. Кохановскому нечего скрывать. Да, его жизнь, связанная с Высоцким, осталась в прошлом. Но она состоялась и без этой встречи. Талант и степень известности-популярности к делу, как говорится, не пришьешь. Что выросло, то выросло. Вспомните чудесные строки, и все станет понятно:

Клены выкрасили город

колдовским каким-то цветом,

Это снова, это снова

Бабье лето, бабье лето.

Впервые прочитав, услышав такое Владимир Высокий обомлел! Эти проникновенные слова будут жить вечно.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.