ИТОГИ ПРОМЕЖУТОЧНОГО ФИНИША
ИТОГИ ПРОМЕЖУТОЧНОГО ФИНИША
Все области народной жизни в Советском Союзе к исходу правления Брежнева были приведены в столь плачевное состояние, что перед новым руководителем встали чрезвычайные и неотложные задачи. Выбор положительных изменений казался широк и многообещающ, но важнейшими все же казались три направления:
— осторожные преобразования в промышленности, где со сталинских времен не проводилось никаких серьезных изменений (хрущевские истерические выверты — не в счет, они были вскоре отменены); тут видятся два пути: либо в сторону рыночной экономики, либо — к строгой и последовательной централизации, оба направления имеют свои преимущества и своих сторонников, важно главное — надо что-то делать, откладывать нельзя, хозяйство громадной страны идет к застою;
— решительные и крутые изменения в сельском хозяйстве и мелкотоварном производстве вообще, тут плохое положение давно сделалось нормой; совершенно очевидно, что казарменно-безответственная система земледелия и торговли требует немедленных перемен, как срочная и временная мера необходимо нечто вроде ограниченного нэпа;
— коренное оздоровление социальной жизни: беспощадная борьба со злоупотреблениями во всех областях, укрепление семьи и беспощадное пресечение пьянства, резкое повышение гласности во всех областях жизни, расширение роли Советов и прочих общественных организаций.
Нет сомнений, что положительное продвижение по всем этим трем главнейшим направлениям было бы с восторгом встречено всем советским народом, создало бы новому руководству тот прочный авторитет и доверие, которого не могли даже отчасти добиться ни Хрущев, ни Брежнев.
Ныне пошел второй год полной и безраздельной власти Андропова. То, что это была именно полная и бесконтрольная власть, можно доказать по тому (1) пошлому славословию, которое окружает имя Андропова, а также по (2) отсутствию хоть каких-либо намеков на различие мнений в верхах. За всю историю Советского государства народ приучен, что безудержное восхваление правителя имеет место лишь тогда, когда он всевластен. И еще: в периоды междуцарствий (борьба за власть в середине 20-х и 50-х годов, первое время правления Брежнева) даже по скупым сведениям нашей печати отчетливо можно было выявить разные точки зрения разных людей и сил. Ничего даже отдаленно похожего на это не заметно с середины ноября 1982 года.
Итак, какие же направления оказались заметны в политике Андропова?
Главное, чем захотел возвысить свой авторитет Андропов, стала, как и было при Брежневе, внешняя политика, то есть пресловутая "разрядка". Все было поставлено на эту карту: добиться "мира" и объявить Андропова спасителем человечества, повторить, стало быть, то, чего так и не удалось добиться Брежневу (с теми же, кстати, помощниками и советниками — Александровым-Агентовым, Арбатовым, Бовиным, Загладиным, Замятиным и прочими связанными с еврейством лицами). Тут началась крупная игра в поддавки с Западом; срочно соорудили газопровод Сибирь-Европа, чтобы качать сырье западным капиталистам. Громоздкое это строительство превратило в пустыню громадные пространства страны, но было завершено до срока, в отличие от долгого ковыряния на БАМе или Саяно-Шушенской ГЭС, где пока еще конца не видно. Замышляется такое же соглашение о поставках из Сибири сжиженного угля. СССР превращается (и превратился уже отчасти) в сырьевой придаток западной экономики, становится чем-то вроде Кувейта или Нигерии.
На Запад же идут продаваемые по дешевке золото и лес, руды, нефть и необработанные алмазы — ценнейшее и невосполнимое богатство наших недр.
В начале нынешнего года на первой полосе "Правды" появилась восторженная заметка из Франции, как в двух каких-то городках появился сибирский газ. Понять их радость можно, но, сколько крупных и малых городов нашей родной страны еще не имеют газоснабжения?…
Уступчивость Западу принимала порой совсем уж чрезмерный характер: из той же Франции не так давно выставили полторы сотни наших граждан с нехорошими обвинениями, тамошняя печать подняла громкой и оскорбительный шум. В подобных обстоятельствах полагалось бы выслать примерно такое же число французов, ибо они занимаются в Москве тем же, чем наши в Париже, так и поступают обычно в дипломатическом обиходе. Но в Москве на сей раз проявили совершенно не свойственную ей кротость и молча стерпели. Пример Парижа оказался заразителен, наших представителей поперли еще кое-откуда — в ответ то же кроткое молчание. Кого-то, значит, заботило главное: только бы не повредить "разрядке"!
Андропов пошел в "разрядке" очень далеко, гораздо дальше, чем это предполагалось при Брежневе: вывод и уничтожение наших ракет из европейской части страны. Начались сложные и не известные общественности переговоры, в ходе которых к исходу 1983 года дело вроде бы клонилось к благополучному концу. Тогда Андропова увенчали бы званием спасителя человечества, но. все окончилось пшиком. Советские и американские "профаны" не поняли тонких усилий "премудрых". Наши сшибли ночью пассажирский самолет, а те среди бела дня вторглись в убогую Гренаду. А дальше произошло то, что известно всем читателям газет.
Примечательно, что, несмотря на все старания в пользу "разрядки", в годовщину правления Андропова Советский Союз оказался в глубочайшей международной изоляции, такого не наблюдалось с последних лет Сталина. Западные страны ныне целиком против нас, а те простодушные обалдуи, которые протестуют против американских ракет, большинства своих народов, к нашему сожалению, не представляют. В "третьем мире" ожидали вывода наших войск из несчастного Афганистана — не дождались. Андропов, в сущности говоря, оказался "невыездным" в самом пошлом значении этого советского выражения, то есть за год с лишком он никуда не смог поехать и никого не сумел принять, в Москву заявились при нем только бедные финны, глубоко от нас зависимые.
Не лучше складывается развитие и в социалистическом лагере, Венгрия давно уже стала второй Югославией, растут связи с Западом (и задолженность ему) в других странах. В Польше напряжение вроде бы спало, но именно "вроде бы": страна в распаде, и на исходе минувшего года нам пришлось уплатить за нее западным банкирам миллиарды срочных долгов; не решен больной вопрос, волнующий польское общество, а именно — о наказании воров шайки Терека. Всем полякам известно, что запрет тут исходит из Москвы. Понятно, почему: варшавские воры были тесно связаны с ворами московскими. Завсектором Польши из международного отдела ЦК был переведен заместителем председателя Госкино, а ведь говорили люди знающие, что ему возили подарки из Польши целыми эшелонами.
К исходу номинального правления Брежнева многонациональный советский народ прямо-таки стонал от лихоимства воров, взяточников и прочих начальственных и полуначальственных хапуг. "Наводите же порядок!" — этот молчаливый народный стон был уж слишком силен, чтобы его долго можно было "не замечать". Начальные жесты Андропова в этой части породили у народа надежду. Выражалось это в двух словах: "укрепление дисциплины". Ясно, что тут ожидался публичный суд над Медуновым и Кобалоевым, уже снятыми к тому времени, а потом такие же суды над сотнями иных медуновых, провинциальных и столичных. Короче говоря, народ и партия ожидали широкой чистки брежневских темных заповедников, открытой критики, направленной на оздоровление нашего трудового общественного строя, укрепления народной нравственности.
И что же?
Всем теперь ясно, "что"… На Кубани забрали под стражу сотни воров и воришек, но сам-то главный вор и разоритель края тихо помер в Москве. Со многих милицейских чинов сорвали погоны, но Щелоков-то никакого наказания не понес. Даже сынок его, уличенный в грязных мошенничествах, отделался тем, что сдал иностранную машину и квартиру размером со стадион, и ничего, работает в советской печати, воспитывает, так сказать, людей. На одном совещании в Москве в декабре 1983 года Федорчуку задали вопрос о судьбе Щелокова, ответ: он остался в партии и получает генеральскую пенсию. Правда, супруга его как-то странно скончалась. Примеров можно более не приводить, любой гражданин назовет множество их, тыча пальцем вокруг себя. Настораживает другое: суровость наказаний для относительно мелких хапуг и полная неприкосновенность хапуг высокопоставленных.
Недавно вот приговорили к расстрелу директора Елисеевского магазина. Ясно, что обнаглевший ворюга достоин строгого наказания, но все же людей он не убивал, малолетних не насиловал, так что мера возмездия выглядит похожей на месть. Ладно, закон наш допускает такое, но в ходе суда выяснилось, что он давал крупные взятки начальникам из торготдела Моссовета. Но те-то гораздо вреднее для общества, чем бывший завмаг; спрашивается: если того приговорили к смертной казни, то с этими как надлежит поступать по той же строгости закона?!
Вот тут-то и начинается самое странное. Оказалось вскоре, что начальники московской торговли брали взятки со многих завмагов (некоторые уже посажены). Что же, высшие руководители столицы годами не догадывались об этом? Скажем, столичный "мэр" — дурак и хам Промыслов? Но в столице очень многие знают, что всеми делами Моссовета управляет его жена-еврейка (очень любит лечиться за границей) и ее родственник — его помощник, что определенные граждане за мзду (или иные услуги) запросто получают квартиры в столице, что Промыслов выполнял воровские поручения Брежнева, его Виктории и их Гали. Яснее ясного, что "мэр" имел свою долю от завмагов, и немалую.
Бытует мнение, и оно усиленно распространяется всеми сторонниками "премудрых" среди "профанов", что Андропову якобы "мешают" проводить чистку, а то бы он. Кто мешает, неясно, никто же не воспрепятствовал ему заменить провинциала Федорчука своим ставленником Чебриковым, а ведь пост главы госбезопасности в наших условиях — не шутка, это вопрос куда как поважнее судьбы какого-нибудь проворовавшегося "мэра". Так же не "мешали" перекачивать нефть и газ буржуям, принимать и осуществлять вредительский план затопления русского Севера, стать "президентом" вопреки решению ЦК 1964 года о запрещении занимать два поста и т. д. до бесконечности, а вот бороться с ворами бедному Андропову, видите ли, запрещают.
Все это сказки для простачков.
Намек обнаружился давно, еще в странном деле по магазинам "Океан", когда ушлые дельцы переправляли ценности за рубеж, условно говоря — в швейцарские банки. Дело было очень темное, несчастного заместителя Минрыбпрома Рытова расстреляли, судебный процесс раздробили на части и замяли. Но. известно становится постепенно, что вклады за рубежом имеют и кое-кто еще, никакого отношения к продаже икры не имеющие. Точных сведений тут, разумеется, нет, нельзя потому и назвать имена, даже предположительно, но неужели не ясно, что людям, имеющим в СССР миллионы, тут их просто-напросто некуда девать? Квартиру любовнице, машину невестке? Тьфу, ерунда, о которой даже не стоит толковать. Так куда же?
Ясно, куда. "Туда". Туда, где банки не опекаются народным контролем, туда, где работают в советских представительствах сыновья, внуки и зятья "премудрых", туда, куда после торжества "разрядки" можно будет проехаться и самому "вкладчику", чтобы насладиться, наконец, пахучими прелестями Парижа или Лас-Вегаса.
Когда Хрущев начал кричать о злоупотреблениях при Сталине, о гибели множества невинных людей, то главнейшей, решающей слабостью этой его линии было то, что он никак не мог ответить на простейший вопрос: ну, а вы-то сами где были? Хрущев злился, ругался, бросался в крайности, но от этого только углублялась его слабость. Смелый и решительный деятель, он так и не нашел в себе мужества сказать: да, и мы тоже виноваты, давайте же теперь вместе… Говорят, Андропов очень скромен в быту, его семья вроде бы тоже. Очень хорошо, особенно в сравнении с вороватым "маршалом", но это все же мелочь, когда речь идет о политическом деятеле, а уж о главе громадной державы — тем более. Так вот: что же, Андропов и Чебриков не ведали о том, как Галина Леонидовна собирала бриллианты, как Медунов превратил Сочи в воровской притон, как Щелоков собирал картинные галереи, что "мэр" столицы — вор и многое другое, чего мы, рядовые граждане, не знаем и знать не можем? Не доносили им обо всем этом сотрудники КГБ, явные и секретные? Ну, теперь-то, ясное дело, во всем виноват покойный Брежнев! Но почему же Андропов не выступил в свое время где следовало, не ушел на пенсию, не повел себя с ленинской, так сказать, принципиальностью?
На все эти вопросы ему нечего ответить. Вот почему столь непоследовательно боролся Хрущев против наследия Ягоды и Берии, вот почему так вял и нерешителен Андропов в борьбе с приобретателями и валютчиками.
Нет сомнений, что воровская шайка, сложившаяся вокруг Брежнева в верхушке общества, непосредственно связана с пресловутой "разрядкой", то есть — прямо скажем — буржуазным образом быта и мышления. Вот суть. В стране и за рубежом хорошо знали покойного брежневского приближенного Иноземцева Николая Николаевича (в девичестве — Николая Израильевича), одного из серых кардиналов теневого (и подлинного!) московского руководства. Но не все знают, что последним земным деянием Иноземцева было. возвращение им в казну 16 тысяч рублей в возмещение ворованных материалов для постройки подмосковной виллы. Конечно, эти жалкие тысячи для людей порядка Иноземцева — пустяк, мелочь; важно, однако, что пришлось ему еще при жизни опозориться, уворованную мелочь вернуть.
Тут напрашивается примечательный вывод. Если все эти "иноземцевы-агентовы" имеют много денег (а они имеют), если их сынки и близкие пребывают по большей мере в заграницах, то. Много толкуют в Москве о пресловутом "бриллиантовом деле", которое как-то выплыло через потрясенную Польшу: будто некоторые лица из окружения Брежнева переводили ценности. кое-куда. Как точно известно полякам, туда же прятал свое ворованное золото нечистый Терек. Да, приходится признать, что валютные гешефты тесно повязаны с "разрядкой".
Прямым следствием брежневского разложения является кошмарное распространение в стране пьянства, а также ряда сопутствующих ему обстоятельств: плохой работе на производстве, тунеядству, распаду семейных устоев, упадку народной нравственности, росту преступности среди несовершеннолетних.
Утверждают некоторые, что пьют в основном русские (украинцы, белоруссы), а это, мол, тупое славянское быдло, так им и надо. Если бы! Но всякому патриоту нашего многонационального Отечества очевидно, что пьют, к сожалению, не только "русские". Ужасающий обвал пьянства затронул молдаван и грузин, латышей и армян, но особенно — непьющие ранее народы нашего мусульманского Востока. Более того, среди этих народов развивается наркомания, когда-то бытовавшая там, но с приходом советской власти резко приостановленная. Там же, в азиатских районах, наблюдается ныне резкое снижение рождаемости, причем в таких пределах, о чем всякому патриоту приходится только сожалеть. Короче, пьянство и его последствия — явление поистине "интернациональное" в нашей стране.
Может ли такое быть секретом для Андропова, вообще для кого-нибудь? Ответ очевиден: не является. Принимаются ли в последние год-два какие-либо меры в этом направлении? Принимаются. Летом 1982 года Зимянин (уже подчинявшийся тогда Андропову) дал прямое указание запретить всем средствам информации борьбу против алкоголизма, причем публично осудил превосходные статьи писателя Дудочкина и профессора Углова на эту тему. Все, кто интересуется, заметили, что с тех пор "борьба с алкоголизмом" в нашей печати и на телевидении почти совсем прекратилась. Более того. В нарушение не отмененного советского закона об ограничении продажи водки теперь этим зельем стали торговать повсюду с утра до вечера. Впервые за 30 лет в стране вдруг снизили цены на водку, новый ее "сорт" (той же сивухи с иной наклейкой) народ тут же окрестил "андроповкой". Раньше повышение цен на водку глубокомысленно объясняли, что это, дескать, уменьшает пьянство. Теперь не объясняют ничем. Пей, быдло, только не думай ни о чем и не рассуждай.
Советский Союз — общество по традиции сугубо идеологическое. Какие же характерные черты обнаружил Андропов в этой важнейшей у нас области? Начал он с того, что заявил вдруг, что наиболее важны в стране и нуждаются в особой, стало быть, заботе именно "малые нации". Это нечто новое в марксистско-ленинском учении по национальному вопросу. До сих пор в этом учении народы как-то не подразделялись по их численности. Получается вроде, что чукчи или лезгины должны окружаться большей заботой, чем украинцы или узбеки. Но почему? И разве до сих пор малые народности не пользовались у нас — по давней советской традиции — некоторыми привилегиями? Это теоретическое новшество оказалось настолько неловким, что, раз появившись в конце 1982 года, потом нигде ни разу официально не воспроизводилось, хотя цитаты из малочисленных публикаций Андропова появляются, чуть ли не каждый день во всех газетах. Весьма характерное суждение, однако; оно стоит внимания…
В июле 1983 года состоялся, наконец, долгожданный Пленум по идеологии, чего не происходило ровно 20 лет. Материалы Пленума опубликованы скудно, только тексты докладов Черненко и Андропова. Оба состоят из общих слов и призывов, однако если проявить терпение, то в этой монотонной словесности можно кое-что различить. Что же? У Черненко есть слова о "защите социалистического Отечества", о "служении социалистической Родине", отметим, что оба слова написаны с прописной. У Андропова никакого упоминания этих слов нет (хотя бы и с малой буквы), зато есть "особенности переживаемого человечеством исторического периода" (а где же классовый подход?), "единая научно-техническая политика" (что такое?), даже обращение к "другим политикам, более реалистично учитывающим положение" (к каким же, интересно?). Черненко говорил о большом значении русского языка для межнационального общения в СССР, Андропов полностью обошел этот вопрос, хотя перед тем были приняты соответствующие решения и напечатана установочная статья в "Правде". Наконец, Черненко критиковал (очень умеренно) ряд ведомств и учреждений за бездеятельность, в выступлении Андропова критика была в самой общей форме, а никаких конкретных предложений не имелось.
Казалось бы, борьба с воровством и упадком нравственности, если вести ее всерьез, должна сопровождаться общественным движением, открытым и гласным осуждением пороков. Тайная казнь нескольких несчастных завмагов общества не оздоровит. Однако именно при Андропове советская печать утратила всякую боевитость, отдельные вспышки которой проявлялись иногда даже в последние годы Брежнева. Достаточно посмотреть нынешнюю "Правду", эту неописуемо бессодержательную и пустую газету, которая, однако, подает пример всем остальным. Кому-то нужно подавить и загнать в подполье всякую свежую общественную мысль, не допустить разработки мер по врачеванию застарелых и запущенных болезней нашей родины. Во всем этом видится знакомая картина: "Молчать, руки назад!"
Очень жаль, но это все же не политическая линия. Ладно, мы помолчим, дело привычное, мы даже заложим руки за спину, как того требуют, ну а дальше что? Куда поведут наши молчаливые колонны? Никуда не ведут. Никуда. "Разрядка" пока осрамилась, а ничего другого нам, кажется, не могут предложить.
В неясной, пунктирной линии Андропова отчетливо просматривается русофобия в ее самом прямом и очевидном выражении. Разгром провинциальной "Волги", поношение Лобанова, "дело Семанова", обругивание на совещании в ЦК книги В. Белова "Лад", резкое выступление в "Правде" (дважды!) против изучения русской истории и культуры, попытки притеснить православную церковь, полное изгнание из официального лексикона самого даже слова "русский" — все это (и многое иное) складывается в достаточно красноречивый ряд. К этому же ряду относятся, хоть и с противоположной стороны, следующие факты: возвращение в Москву из Канады оголтелого русофоба Яковлева и его положение ближайшего советника Андропова; появление осенью 1988 года одновременно в "Вопросах литературы" и "Литгазете" руководящей статьи Ю. Лукина, где грубо осуждаются попытки изучать великих русских мыслителей В. Соловьева, Федорова и Флоренского (то, что это указание появилось в газете, многие годы поставляющей кадры для западных антисоветских и русофобских центров, особенно впечатляет); попытка задержать книгу выдающегося русского философа современности Лосева (ее издатели получили строгие взыскания); помилование группы "еврокоммунистов" в институте, которым руководил Иноземцев, а теперь Яковлев, в то время как деятелю русского направления Л. Бородину дали громадный тюремный срок.
Примечательно и то нарочитое внимание, которое Андропов проявляет к советскому еврейству. Первое гласное выступление его в качестве "президента" ознаменовалось публикацией скромного, но выразительного документа: 17 июля был награжден академик Гольданский Виталий Иосифович. Среди тысяч и тысяч награждаемых был избран именно он для первого указа Андропова. Случайность? Возможно. Но вскоре, 8 августа, наградили званием Героя четырех ткачих, одна из них из Биробиджана — Арнаполина Елена Кальмановна. Можно не сомневаться, что это действительно хорошая труженица, но почему из сотен тысяч ткачих (белорусок, узбечек, таджичек, литовок и т. д.) избрали именно ее, да еще в таком малом числе лиц? И разве евреи занимают заметную долю среди работников текстильной промышленности? И зачем было напоминать о липовой "Еврейской автономной области", где "коренные жители" составляют ничтожную долю населения, что вызывает только смех по всей стране — кстати, среди самих евреев в особенности? Не может быть никаких сомнений, что все это было сделано с явным намеком для понимающих. Что ж, намек понят и дал дополнительный отсвет на теоретическое положение о внимании к "малым нациям"…
О жизненном пути Андропова известно очень мало, а все известное — из косвенных источников. Народу и партии не удосужились сообщить даже того, что о всем надоевших космонавтах сообщается с немалыми подробностями. Напомним, что основные вехи биографий Ленина, Сталина, Хрущева и Брежнева народ достаточно хорошо знал еще при их жизни. Жены Хрущева и Брежнева появлялись "в свете", об их детях и зятьях тоже все хорошо знали (каковы уж они были — другой вопрос). С любой точки зрения эта скрытность несколько настораживает. Если уж такой он скромный, зачем ему было брать на себя роль президента, обязывающую к публичности?
Отметим для объективности еще один второстепенный, но любопытный штрих. Западные "голоса" сплошь хвалят Андропова, сочувствуют его "борьбе" с некими "консерваторами", хотя никакие подробности этой "борьбы" почему-то не оглашаются. И еще: об Андропове выступили со скороспелыми сочинениями такие небезызвестные личности, как Авторханов, Рой Медведев и Янов. Оценки, данные ими Андропову, были самые восторженные. Удивительная картина: чеченец, служивший гестапо, а теперь ЦРУ, и два еврея-диссидента вдруг дружно хвалят недавнего начальника Лубянки! "Полна чудес великая природа!"
Андропов оказался явно нелюдим. Он показался, было, на людях, посетив московский завод, но вел себя угловато, беседовал с людьми неловко. Видимо, это стоило ему такого напряжения, что более он нигде так и не решился публично появиться. В век телевидения политическим деятелям, хочешь, не хочешь, приходится показываться на экране. Поначалу показали несколько раз и Андропова. Показали и. перестали. Он оказался удивительно необаятелен даже для советских граждан, куда как не избалованных обаянием своих вождей. На парад и демонстрацию 7 ноября 1983 года Андропов не явился. Это был шок для советского народа! С середины 20-х годов вожди нашей партии и государства всегда стояли на трибунах, даже осенью 41-го. Полуживой Брежнев все же распорядился принести себя на Красную площадь за неделю до кончины. Наконец, состоялся пленум ЦК, где Андропов опять отсутствовал. Неслыханное событие в истории партии! Такого не наблюдалось более 60 лет, с тех пор, когда "завещание" парализованного Ленина зачитали на XII съезде. Но то был все же Ленин. Как бы ни относиться к нему, но он являлся создателем партии и ее признанным вождем, руководителем Октября, теоретиком и партийным публицистом. Ничего даже приблизительно схожего нет у Андропова. Надо обладать огромной уверенностью в своих силах, чтобы так попирать традиции в традиционной стране и при этом по-прежнему получать восхваления на уровне последних брежневских лет.
Сказанного довольно.