Глава 13 Прогулка

Глава 13

Прогулка

Сергей стал просто невыносим. У нас участились размолвки. Он вел себя словно капризный ребенок, и никакими уговорами на него подействовать было нельзя.

Однажды – кажется, это было в Италии – он сказал, что хочет прогуляться. Я попросила его подождать, пока я переоденусь, и мы пошли бы вместе.

– Но я собирался идти гулять один, – заявил он, исподлобья глядя на меня как маленький злой волчонок.

– Сергей, нет, ты возьмешь с собой Жанну или мисс Кинел, – твердо ответила я.

Он разозлился.

– Нет, я иду гулять один. Я хочу побыть в одиночестве. Я просто поброжу по городу, – со мной говорил маленький непослушный Сережа. Он уже начал одевать ботинки.

Тут вдруг переводившая наши пререкания Лола таки сама взмолилась отпустить его на прогулку:

– Айседора, ну отпустите его, пожалуйста. Он устал находиться с нами – тремя женщинами – взаперти. Всем иногда хочется одиночества. Пусть он пойдет!

Я удивленно воззрилась на нее и, спуская ей с рук ее бестактность, объяснила, что не могу отпустить его одного:

– Вы не знаете Сергея. Он может сбежать. Он уже делал это. И потом женщины…

– Айседора, какие женщины?! Ему надоели женщины. Он просто хочет побыть один! И потом – как он убежит? Денег у него нет, языка он не знает?!

Есенин следил за нашими спорами, сидя с налитыми кровью глазами. Он все понимал без перевода. Потом вдруг резко встал и сказал:

– Я никуда не иду!

Не в силах больше сдерживать рыдания, я вышла на балкон. Какая омерзительная сцена! Я знала, что я неправа, но я также знала, что не могу его отпустить. Мне было так стыдно, что приходиться мучить его, но я так боялась его потерять! Он чувствовал это! Он не мог не чувствовать. Он знал, как сильно я его люблю и делаю это только из-за любви!

Рядом со мной стояла Лола и что-то лепетала. Я обернулась и увидела, что Сергей лежит на кровати лицом вниз. Он лежал, как обиженный маленький мальчик, не получивший сладостей, одинокий и покинутый. У меня от боли и жалости так защемило сердце, что я бросилась к нему и начала целовать его голые розовые пятки. Я осыпала их бесчисленными поцелуями, а он все лежал и лежал, не шелохнувшись. Потом я поднялась и легла с ним рядом, крепко обняв его и шепча о своей любви. Внезапно он повернулся ко мне, и я увидела, что лицо его все было залито слезами. Все внутри меня наполнилось такой нежностью. Я притянула его голову к своей груди и зарыдала сама.

– Sergei Alexandrovitch, ljublju tebja!

Что он чувствовал? Наверное, был ужасно обижен на меня и сильно страдал, но это было ради его же блага. Да, я мучила его, но я его любила.

Наутро Сергей был уже пьян. Видимо, пил еще с ночи, пока я спала. Неужели это все из-за меня?! Мы ведь спокойно могли прогуляться вместе… Он сидел в шезлонге перед пустой бутылкой шампанского. Подойти к нему я не решалась. Нетрезвый Есенин превращался из кроткого милого человека в зверя, поэтому я очень обрадовалась, когда проснулась Лола.

– Он пьян, надо забрать его отсюда. Скажите ему что-нибудь, чтобы он пошел в номер, – энергично зашептала я ей.

Лола осторожно подошла к Сергею и поздоровалась. Он с трудом поднял свинцовые веки и помахал ей рукой. Я вцепилась в Лолу и настойчиво шептала, чтобы она увела его. Лола, меж тем, затеяла какую-то свою игру: она села в шезлонг неподалеку и стала ждать.

Сергей вдруг захрипел какие-то ругательства:

– Итальянские подонки! Буржуи! Их надо выбросить в океан!

Потом внезапно предложил:

– Хотите выпить?

– Да, Сергей Александрович, но нам же не обязательно смотреть на них. Пойдемте наверх, в номер – там и выпьем, – нашлась Лола.

Есенин долго сидел и о чем-то думал – видимо, решая, идти ли в номер с Лолой. Наконец, его синие губы с усилием искривились в усмешке, и он, покачиваясь, встал. Я тут же подлетела и подхватила его под локоть, с другой стороны его взяла Лола. С тяжелой свесившейся головой и заплетающимися ногами он едва мог идти. Мы с трудом довели его до номера и усадили на кровать. Я тут же заказала еще две бутылки шампанского, а Лолу тихонько отозвала в ванную:

– Лола, скорее бегите к врачу отеля и принесите сильное снотворное. Если он не уснет сейчас, то разойдется и начнет бушевать. Скажите официанту, чтобы он положил лекарство в одну из бутылок, а потом бы пометил ее. С остальным мы сами справимся!

От испуга и удивления зрачки ее так расширились, что глаза из зеленых стали черными. Вскоре Лола вернулась вместе с официантом и двумя бутылками. Наполнив бокалы, она весело сказала, протягивая Есенину шампанское:

– Ну, Сергей Александрович, выпьем!

Он отхлебнул вина и вдруг весь сморщился, с шумом выплюнув его изо рта на пол. Видимо, снотворное слишком сильно чувствовалось в спиртном. Отшвырнув бокал, он грозно произнес:

– А, так вот вы как?! Спать уложить?! Отравить меня захотели?!

Он поднялся и шатающейся походкой быстро вышел из комнаты. Я оцепенела, не в силах двинуться с места. Лола опомнилась первая и помчалась за ним вслед. Через несколько минут она, вся красная и запыхавшаяся, вернулась и сообщила, что не смогла его удержать:

– Сергей Александрович ушел! Я не успела его поймать!

Я разразилась проклятьями.

– Ну почему же нельзя ни на кого положиться?! Лола, его нельзя в таком состоянии оставлять! Он может что-нибудь сделать с собой или с кем-нибудь! Что же теперь?! – исступленно закричала я, уже отчаявшись. Казалось, силы сейчас покинут меня. Сергей убегал не первый раз, но каждый раз на меня нападала катастрофическая растерянность и ступор. Я знала, что могла вот так часами стоять в комнате с опущенными руками, и, не понимать, что делать дальше.

Лола испуганно посмотрела на меня.

– Нужно отправить за ним посыльных, – робко начала она. – Я скажу портье.

– Да, – воскликнула я, воспрянув духом. – Он не мог далеко уйти – здесь же остров. Попросите портье отправить за ним кого-нибудь!

Лола стремглав ринулась искать портье, а я в бессилии опустилась на кровать. Взгляд мой упал на принесенную официантом бутылку шампанского. Я налила себе бокал и выпила залпом. Потом еще. И еще один. Растянувшись на кровати, я представляла ужасные сцены, в которых Есенин случайно тонет в море, выбрасывается из окна, стреляет в кого-нибудь, идет в ближайшую забегаловку и цепляет там какую-нибудь молодую девку…Видения были столь явными, что от ужаса мое сердце сжималось и замирало. Тревожные мысли мои прервал голос Лолы:

– Айседора, пожалуйста, не волнуйтесь. Мы его найдем. Он ведь не мог уйти далеко. Денег у него нет, чтобы нанять лодку. Он сейчас вообще скорее всего спит где-нибудь под кустом, как всегда делают русские крестьяне. Он ведь простой мужик, у него это в крови.

Ее слова приободрили меня. «Действительно», – подумала я. – «Он сейчас в таком состоянии, что остается только упасть и уснуть под кустом». Я слегка захмелела и произошедшее теперь представлялось мне не таким страшным.

– Какая вы молодец, Лола! Мне бы это в голову даже не пришло! Давайте возьмем машину и сами обыщем все близлежащие кусты!

Лола стояла в крайнем недоумении. В чем же дело? Чему она удивлена? А-а-а, она заметила опустошенную бутылку. Я улыбнулась, подмигнула ей и вылила остатки шампанского в другой бокал:

– Есенин пьян, я тоже, теперь ваша очередь, Лола!

– О, нет-нет, спасибо – поспешила отказаться она. – Нужен же кто-то трезвый в нашей компании. Допейте вы!

Я спешно допила бутылку, и мы поехали на поиски. Жара стояла нестерпимая. От палящего солнца было не спрятаться. Казалось, что вокруг не цветные пейзажи, а черно-белое изображение, настолько солнце было ярким: белое – свет, черное – тень. Мы медленно ехали, прося шофера останавливать машину перед каждым кустом и изгородью. От сильного нервного напряжения и выпитого вина я болтала без умолку:

– Ах, это, наверное, моя судьба! Рок! Все мои любовники были такими эксцентричными! Не могу себе представить, чтобы кто-то другой занимался тем, чем занимаюсь сейчас я – ищу своего сбежавшего молодого мужа под кустом на острове. Ха-ха-ха! Как глупо! Знаете, если мы вдруг найдем его мертвым, я тоже покончу с собой! Без него жить я не могу! Он – моя жизнь! Да, он мой ангел! Мой маленький непослушный ангелочек! Хм, стойте, а как же я покончу с собой, если до сих пор не успела еще написать биографию?! Она удивительна! Кстати, вы могли бы мне помочь с ней, вы ведь любите писать!

– Айседора, никто лучше вас самой этого не сделает, – возразила молчавшая всю дорогу Лола.

– Ах, я так ленива! И я ненавижу писать! – призналась я.

Наш водитель подумал, наверное, что я не в себе. Действительно, странная картина: две женщины выходят из машины и под каждым кустом, деревом, забором что-то ищут, потом едут дальше – и так целый день!

Наступал вечер, а искать Сергея уже было негде. Мы вернулись в отель. Я так устала, что решила еще выпить вина. Ох, ну и денек! Чувствую себя матерью, играющей с сыном в прятки. Налив себе бокал, я легла на уже остывающем пляжном песке и вытянула ноги. Удовлетворенно оглядев их, я громко сказала:

– Нет, я пока, пожалуй, не буду кончать жизнь самоубийством, у меня еще слишком красивые ноги.

Расслабившись после утомительного дня и выпитого спиртного, я уснула прямо на пляже и очнулась только под вечер. Вернувшись в номер, я узнала от Лолы, что, оказывается, Есенин нашелся. Она рассказала, что он прекрасно отоспался в саду отеля, прямо под нашим носом. Затем пришел в номер, переоделся, напудрился и надушился, а потом снова решил отправиться на прогулку, на которую вчера его не пустили. Так как я спала, то остановить его было некому. Зато Лоле удалось уговорить его взять с собой Жанну. Теперь я была спокойна – уж в ее присутствии он не позволит себе флиртовать с кем-нибудь.

Поздно вечером Сергей и Жанна вернулись. Сергей был трезв и очень угрюм. Жанна выглядела совершенно выдохшейся. Мне не терпелось спросить, где же они были, на что бедная Жанна ответила:

– Маis partout!

Они прошли весь остров вдоль и поперек – сначала пошли к Гранд Каналу, где Есенин долго смотрел на гондолы, затем пошли обратно, причем он шел так быстро, что Жанна едва поспевала за ним, а когда она вдруг решила помочь ему при покупке винограда у местного торговца, он с удивлением заметил ее присутствие – он уже и забыл, что служанка следовала за ним все это время. Как это на него похоже! Он так погружался в себя, что ничего не замечал вокруг!

С Есениным мы не перекинулись и парой слов – он сразу лег спать. Какой же он все-таки ребенок! Все еще дуется на меня.

На следующее утро Сергей проснулся в еще более отвратительном расположении духа. Он враждебно исподлобья смотрел на меня и казался совсем чужим. Когда Лола постучалась к нам, он облегченно вздохнул и заговорил с ней. Наверное, попросил перевести мне. Я заволновалась, предчувствуя очередную сцену.

– В Париже я хочу иметь свой собственный ключ. Я буду уходить, когда захочу, и приходить, когда захочу. Никаких приказов. Я не больной и не ребенок, – отчеканил он ледяным тоном.

Я молчала и внимательно слушала. Тут вдруг Лола начала с ним о чем-то пререкаться. Я поняла, что он говорит что-то такое, что ей стыдно перевести.

– Чего он еще хочет? – спросила я, хорошо понимая общий смысл сказанных Сергеем слов. И без переводчика было ясно, что он хочет свободы, но как раз ее-то я и не могла дать ему.

– Он… Он хочет делать все, что ему нравится, в Париже, – пролепетала заикающимся голосом Лола.

Я почувствовала, что она многое недоговаривает. Кроме того, я ведь немного понимала русские слова и отчетливо слышала слово «женщины». Значит, он хочет свободы и в выборе женщин. Он сказал еще что-то, но Лола пребывала в таком стыдливом замешательстве, что я не стала настаивать на том, чтобы она переводила. Я уловила слово «уехать», «Одесса» и «Россия». Было очевидно, что он грозится уехать обратно, если я не дам ему свободы действий. Мне стало страшно. Есенин сидел с удовлетворенным видом победителя, а я, поверженная и униженная, дрожала от душившего меня ужаса. Я не могла его потерять и готова была на все…