Театральный дом

Театральный дом

Тогда же, в 1989 году, Люба начинает работать в «Школе современной пьесы» под руководством Иосифа Райхельгауза. Именно здесь она начала работать как актриса. Также она имела очень достойные роли в разнообразных спектаклях: «Антигона в Нью-Йорке», «А чой-то ты во фраке?», неизменном «Пришел мужчина к женщине» и других. Теперь у Любы появился еще один дом — театр «Школа современной пьесы». Здесь Люба получила все, о чем она мечтала в кино — роли, спектакли, которые ставились специально под нее. Она была основной артисткой театра. Билеты на спектакли с Любой раскупались на несколько сезонов вперед. Каждое представление становилось феерическим праздником. Актер Борис Щербаков говорил Любе:

— Люба, твоя работа в мюзиклах, в варьете наложила какой-то след. Ты привыкла дарить людям праздник — из любой, даже драматической ситуации, ты можешь сделать праздник!

Любе были очень приятны эти слова. И она знала, что это правда. Она действительно отдавала на сцене всю себя, по частичкам.

Иосиф Райхельгауз, режиссер театра «Школа современной пьесы», познакомился с Любой в Московском театре миниатюр. Ему сказали там:

— Есть у нас замечательная молодая артистка и певица Люба Полищук.

Они познакомились. И Иосиф сразу предложил ей сыграть всех невест, всех героинь в спектакле «Предложение. Свадьба. Любовь» по Чехову, Зощенко и Петрушевской. Люба изумилась:

— Да Вы что, это же сложнейшие роли, а я вообще не драматическая артистка — я пришла из «Мюзик-холла»! — кричала она.

В самом деле, Люба на сцену пришла практически из самодеятельности и рассказывала всем с иронией про своего папу, который говорил ей:

— Любка, я тут посмотрел — ты танцуешь, поешь… А когда ж ты работаешь?

Но она поступила в ГИТИС. Именно Иосиф заставил ее пойти на курс к Табакову. Сразу, еще студенткой первого курса, Люба начала сниматься в кино, и они с Иосифом почти на десять лет потеряли друг друга. И только в 1989 году встретились вновь.

К Иосифу тогда пришел ушедший из Театра Васильева Альберт Филозов и сказал:

— Новые настают времена. Можно сделать спектакль и играть его.

Они с Филозовым стали думать, как сыграть пьесу «Пришел мужчина к женщине», и решили, что нужно позвать Любу. Репетировали этот спектакль в «Современнике», в маленькой комнатке. На костюмы денег не было. Они пришли к Любе домой, и она открыла шкаф:

— Ну, какой вы видите эту женщину? Скажите, какое платье надеть, — сказала она.

На спектакль она принесла свою одежду, ночные рубашки, массу реквизита. Во второй спектакль «А чой-то ты во фраке?» третьим они пригласили Алексея Петренко. Эти два спектакля стали шлягерами. Они поехали с ними в Израиль. Первая израильская гастроль, 1991 год, на улицах Тель-Авива перетяжки на русском языке, и на них — тоже впервые — русские артисты названы звездами. «Звезды русской сцены». С этих пор все себя начали звездами объявлять. Но Любу, Филозова и Петренко так называли по праву. Это была их первая антреприза, из которой потом вырос театр «Школа современной пьесы».

На одну из репетиций Любе принесли пуанты. Как тогда заблестели ее глаза! Она ведь с самого детства мечтала стать классической балериной. И это был не просто детский восторг, а восторг человека, получившего самое желанное. Она их почти целовала! Немедленно надела и вышла в них! А пела она… Не пародировала никого, а только чуть иронизировала в свой адрес. Когда она выходила на поклон в спектакле «А чой-то ты во фраке?», это был поклон, в котором артистка извинялась, что она не из Большого театра. Ну пусть она и крутила не тридцать два, а шестнадцать фуэте, но она крутила их так, что зал ревел.

Однажды Иосиф давал спектакль, в котором играла Люба, в Бонне. И немцы были в таком восторге от Любы, что некоторые из них, узнав, что Люба ехала в Люксембург на фестиваль, отправились за ней. Ехала Люба в автобусе, а за ним рулил влюбленный немец, рядом — еще двое поклонников с цветами. И махали ей. Артисты подходили к заднему стеклу:

— Люба, твои? — посмеиваясь, спрашивали они.

А Люба посылала им воздушные поцелуи. Приехали на спектакль, подарили цветы и уехали обратно в свою Германию.

В Израиле Люба с труппой жили на побережье, к Любе пришел человек и говорит:

— Что для вас сделать? Я офицер израильской армии.

— А прокатите меня на вертолете! Можете? — ответила ему Люба.

И он прилетел за ней на вертолете, чтобы покатать над побережьем. Она была отчаянная, рисковая, резкая. Она была артистка! Могла спеть на гастролях тяжелейший спектакль, а потом труппу звали в гости — их угощали в тбилисских мастерских — и она снова пела… До утра.

Кинематографическая обстановка у Любы изменилась в девяностых годах. Именно тогда Люба сыграла в таких известных фильмах, как «Бабник», «Ширли-Мырли», «Интердевочка». После них Люба приобрела популярность и известность. Она покоряла своего зрителя тем, что могла быть роковой женщиной, но подавала это с иронией, ведь в душе Люба была настоящей клоунессой. Она никогда не боялась посмеяться над собой, и это, безусловно, подкупало всех зрителей. Больше всего она снималась в комедиях, хотя, на самом деле, являлась очень талантливой драматической актрисой. Но, несмотря ни на что, женщина никогда не роптала на судьбу. Она искренне любила своих персонажей и вкладывала в них всю свою жизненную энергию. Правда, сама Люба относилась к своей популярности с юмором.

Аэропорт Домодедово доперестроечного периода. Дамская комната. Людно. Экономными конструкторами с хорошим чувством юмора кабинки были оборудованы таким образом, что головы и ноги были выставлены на всеобщее обозрение, пока клиент стоит. Потом голова исчезает. Потом… Когда Любина голова показалась над экономной конструкцией, ее глазам предстала диковатая картинка: многочисленные людские ручейки объединились в один мощный поток, стремящийся в одну-единственную кабинку. В руках у потока белели многочисленные обрывки туалетной бумаги: ее благодарные поклонницы выстроились в очередь за автографами. В этот момент Люба ощутила себя на пике славы.