3. «Он слился с природой»
3. «Он слился с природой»
В это время Плеханов снова почувствовал себя плохо. Трудный переезд на родину, переживания из-за революционных событий в России, которые развивались по пути, который он считал неправильным, наступление сырой петроградской осени привели к серьезному ухудшению его здоровья.
В первую неделю после революции, когда председателя Совнаркома Владимира Ильича Ленина со всех сторон обступили неотложные дела, он, узнав о тяжелом состоянии Плеханова, поручил секретарю Петроградского Совета большевику С. И. Гусеву передать ему продукты и теплую одежду. Это должен был сделать как бы от своего имени их общий знакомый профессиональный революционер большевик Н. Е. Буренин. Но положение Георгия Валентиновича уже было безнадежно.
Еще за несколько дней до свержения Временного правительства Л. Г. Дейч писал жене: «Я был сегодня в Царском селе — давно не видел Георгия Валентиновича, и мне интересно было узнать от него, как он смотрит на положение. Но и он решительно ничего хорошего не видит, не питает никаких надежд… Керенский, очевидно, совершенно растерялся и лишь по инерции еще держится». И далее Дейч пишет, что он хотел бы выйти из редакции «Единства», но опасается, что «это может чрезвычайно расстроить Георгия Валентиновича, который, вероятно, недолго протянет».
Вскоре произошло событие, которое противники социалистической революции пытались использовать для клеветы на большевиков, Советскую власть. Они обвинили большевиков в обострении болезни Плеханова, которая была тяжелой и, по существу, неизлечимой. В антисоветских целях был использован факт обыска, произведенный у Плеханова 31 октября 1917 года.
В первые дни после свержения власти буржуазии по распоряжению Военно-революционного комитета во многих районах красногвардейцы проводили обыски — скрывавшиеся офицеры спрятали много оружия.
В этот день обыскивали дачи в Детском (Царском) селе, снимавшиеся преимущественно состоятельными людьми, многие из которых враждебно встретили приход к власти рабочих и крестьян.
В 4 часа дня по «черной» лестнице в квартиру, где жили Плехановы, вошли три красногвардейца — матрос, солдат и молодой рабочий с красной повязкой на рукаве. К ним вышла Розалия Марковна.
— Что вам нужно, граждане? Мой муж нездоров, отдыхает, и его нельзя тревожить.
— Мы пришли искать оружие. Нам нужен хозяин. Где его комната?
Пришлось впустить красногвардейцев в комнату, где лежал на постели полуодетый Плеханов. Розалия Марковна открыла все шкафы, чемоданы и предложила их осмотреть. Красногвардейцы осмотрели все это, не дотрагиваясь до вещей.
Георгий Валентинович во время обыска мирно беседовал с молодым рабочим о событиях в Петрограде.
Красногвардейцы ушли из квартиры Плеханова. Они выполнили свой революционный долг. Зная, как много крови пролили контрреволюционеры, затаившиеся на первых порах, но готовившиеся развязать гражданскую войну в стране, все честные граждане Советской страны понимали необходимость и целесообразность производившихся тогда обысков.
Но не так думали противники социалистической революции.
На следующий день в газете «Единство», а потом и во многих других появились «красочные», но лживые описания обыска на квартире Плеханова. Сообщалось, что в течение дня у Плеханова было несколько обысков, что он после этого сильно заболел и у него открылось кровохарканье. В адрес Плехановых поступил ряд телеграмм с выражением сочувствия и возмущения. Р. М. Плеханова выступила с заявлением, что все эти сведения сильно преувеличены, а здоровье ее мужа не ухудшилось.
Из газет В. И. Ленин узнал об обыске у больного Плеханова и поручил С. И. Гусеву принять меры, чтобы нечто подобное не повторилось. На следующий же день было издано распоряжение: «Военно-революционный комитет Центрального и Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов предписывает Царскосельскому Совету р. и с. д. немедленно принять экстренные меры к полному охранению спокойствия и безопасности гражданина Георгия Валентиновича Плеханова. № 2363 от 2 ноября 1917 г.»
Но когда на квартиру Плеханова пришли для охраны рабочие-красногвардейцы, они уже не застали там Георгия Валентиновича.
Р. М. Плеханова, давно уже обдумывающая необходимость помещения мужа в условия, где он находился бы под наблюдением опытных врачей, уговорила его лечь в больницу. Чтобы он не передумал, наняла извозчика, укутала, и поехали в Детскосельскую больницу.
Главный врач, которого сразу же вызвали к Плехановым, предоставил в их распоряжение канцелярию больницы. Все палаты и коридоры были полны тифозными и дизентерийными больными, ранеными. Осмотрев Плеханова, врачи посоветовали перевезти больного в Петроград, поскольку условия для туберкулезного больного были неподходящими.
Всю ночь Георгия Валентиновича мучил кашель, он не мог уснуть. Больные из ближайших палат, узнав о приезде Плеханова, старались поменьше шуметь.
Утром санитарный автомобиль отвез Плеханова в Петроград, во французскую больницу Св. Марии Магдалины на 14-й линии Васильевского острова. Это было 2 ноября.
Несмотря на то, что французская больница так же была переполнена заразными больными, Плеханов находился здесь в сравнительно хороших условиях. У него была отдельная комната, где его могли навещать друзья и близкие. Он и отсюда продолжал руководить газетой «Единство», диктовал статьи для нее, что, впрочем, не укрепляло положения газеты, которая продолжала терять подписчиков.
На Новый год Плеханова посетила делегация профессоров и студентов Горного института. Плеханов обрадовался встрече с ними, вспомнил годы учения в этом институте.
Но, несмотря на все это, состояние Плеханова не только не улучшалось, но, наоборот, ухудшалось.
Розалия Марковна решила перевезти Плеханова в Финляндию, в санаторий доктора Циммермана, которого ей рекомендовал профессор Сиротинин. Санаторий находился в часе езды от Петрограда, в местечке Питкеярви, около Териок (ныне Зеленогорск). Доктор Циммерман слыл хорошим специалистом по легочным болезням.
28 января на двух санях выехали с Васильевского острова на Финляндский вокзал. Доехали благополучно. Петроград провожал Плехановых грязью, серым небом. А в Териоках светило солнце, искрился снег, и красота северной природы, от которой они отвыкли, оживила Плеханова.
Первое время казалось, что наступило улучшение и ему даровано еще несколько лет жизни. Несмотря на высокую температуру, он чувствовал себя бодро, продолжал читать и заниматься литературной работой. Несколько часов в день Плеханов читал, делал выписки и заметки. Он просматривал для «Истории русской общественной мысли» двухтомник М. М. Щербатова.
Вечерами Розалия Марковна перед сном читала мужу вслух греческих классиков — трагедии Эсхила, Софокла, Еврипида.
Но скоро наступил книжный голод. Розалия Марковна привезла с собою немного книг, оставив все приготовленные для работы сочинения в Детском селе. Теперь Плеханов упрекал ее за это. Но, видя огорчение жены, Георгий Валентинович предложил:
— Ничего не поделаешь. Возьмусь за старое. Бери Фукидида, Роза, и читай, начиная с Пелопоннесской войны. Тебе будет интересно, и я с удовольствием послушаю. Сколько его ни читаю, никогда не надоедает. А потом возьмемся за Плутарха.
С каждым днем сообщение между Териоками и Петроградом делалось затруднительней. В Финляндии шла гражданская война. Дважды приезжал к Плехановым Л. Г. Дейч. Он привез два номера журнала «Вопросы психологии и философии», кучу писем, продукты и свежие новости.
Дейч, как и Плеханов, был противником установившейся в России диктатуры пролетариата и предрекал скорое падение Советской власти. Говоря с Дейчем, Плеханов, как свидетельствует присутствовавшая при их беседах Розалия Марковна, приходил к другому выводу: большевики, говорил он, продержатся гораздо больше, чем это кажется их противникам: они сильнее, чем мы думаем.
Плеханова очень огорчали известия о переговорах с немецкими военными властями в Брест-Литовске, которые вели представители Советского государства. Сообщение о Брестском мире было воспринято им как катастрофа. Насколько дальновиднее Плеханова оказался В. И. Ленин, который настоял на заключении мира и тем самым дал передышку стране для укрепления Советской власти.
Утром 18 марта у Георгия Валентиновича началось кровотечение, которое не могли остановить несколько дней. Потом по ночам его стало мучить удушье. Теперь всем стало ясно — конец близок.
Начиная с 18 марта длилась медленная агония.
Теперь уже Георгий Валентинович не мог сам читать, однако слушал чтение других очень внимательно. Он понимал свое состояние и утешал жену.
Что такое смерть? Это слияние с природой. Мы должны ее встречать как материалисты и смотреть законам природы в глаза. Жалко только, что не закончу «Истории русской общественной мысли», да и воспоминания я собирался тебе продиктовать.
Не говори о смерти, я не могу жить без тебя.
Мужайся, Роза. Ты должна поехать к детям, живи с ними и скажи им, что я их очень любил и люблю.
С 20 мая у Плеханова начались галлюцинации. То он видел в саду греческие статуи, то ему казалось, что в ногах сидят три парки с ножницами, готовые перерезать нить его жизни.
30 мая 1918 года Георгий Валентинович Плеханов умер от эмболии сердца, возникшей в результате обострения туберкулеза.
Розалия Марковна была одна около Георгия Валентиновича в последние дни его жизни.
В апреле 1918 года с помощью немецких экспедиционных войск финская контрреволюция свергла власть революционного правительства Финляндии. 5 мая были разгромлены остатки финских красногвардейских отрядов. Власть захватили реакционные элементы, тесно связанные с германской монархией. В стране установился режим белого террора. Граница между Финляндией и Советской Россией по реке Белой (у станции Белоостров) была закрыта. В мае связь Плехановых с Петроградом была прервана.
Советские власти еще при жизни Плеханова старались пробить эту брешь, добиваясь возможности поездок к Плеханову. Поскольку обращаться непосредственно к контрреволюционному правительству Финляндии советским органам было невозможно, они вынуждены были вести переговоры через посланника Германии Вильгельма Мирбаха, того самого Мирбаха, который вскоре был убит авантюристами-эсерами, стремившимися сорвать Брестский мир.
23 мая 1918 года Народный комиссариат по иностранным делам РСФСР обратился к Мирбаху с нотой: «Ввиду серьезной болезни гражданина Плеханова, который одинокий находится в совершенно беспомощном состоянии в санатории Питкеярви (около Териок), Народный Комиссариат по Иностранным Делам просит Германского Дипломатического представителя, Императорского посланника графа Мирбаха оказать любезность принять все зависящие от него меры для скорейшего проезда личных друзей гражданина Плеханова для оказания ему необходимой помощи — граждан Анатолия Павловича Брэндовского и Льва Григорьевича Дейча туда и обратно в Петроград.
Ввиду того, что гражданам Браиловскому и Дейчу придется неоднократно посещать гражданина Плеханова, Народный Комиссариат по Иностранным Делам просит о выдаче постоянного пропуска, если это возможно».
Пока шли переговоры, пришло сообщение, что Плеханов умер. Л. Г. Дейчу дали разрешение на проезд в Финляндию, но теперь уже для вывоза тела покойного. Он выехал из Петрограда 3 июня с удостоверением, выданным Петроградским Советом рабочих и красноармейских депутатов:
«Предъявителю сего гражданину Льву Григорьевичу Дейчу разрешается выехать в Финляндию через Белоостров.
Л. Г. Дейч будет сопровождать в Петроград тело скончавшегося Г. В. Плеханова. Белоостровским властям и железнодорожникам линии Белоостров — Петроград предписывается оказывать в том всестороннее содействие. Супруге покойного Г. В. Плеханова и всем близким при Г. В. Плеханове разрешается приезд в Петроград».
Эти два документа еще раз показывают, что советские власти, несмотря на заявление Плеханова в печати о несогласии с политикой Советского государства, продолжали заботиться о нем — живом и мертвом.
Дейч застал вдову Плеханова в горе и растерянности. Прошло уже пять дней со дня смерти мужа, тело его лежало в погребе со льдом, но она не знала, как быть дальше. Может быть, надо, как советовали окружающие, похоронить его здесь, в Питкеярви? Но вот приехал Дейч с мандатом от Петросовета, и через день, 5 июня, гроб с телом Плеханова был доставлен в Советскую Россию.
Начиная с этого дня и в течение нескольких месяцев во многих газетах России и стран Западной Европы появились сначала сообщения о смерти Плеханова, краткие некрологи, а потом и большие статьи, посвященные ему.
Розалия Марковна получила множество писем со всех концов России и из-за границы с выражением сочувствия по поводу смерти Плеханова[98].
О кончине Плеханова писали не только его единомышленники, но и большевики, чьи пути разошлись с Плехановым в последние годы, в том числе официальные представители Советского государства.
6 июня пришла телеграмма от М. И. Калинина:
«Петроградская Городская управа шлет Вам свое горячее соболезнование и сочувствие по случаю смерти супруга Вашего Георгия Валентиновича Плеханова, выдающегося теоретика и блестящего публициста марксизма, учителя целого поколения социалистической интеллигенции, основоположника русского рабочего движения, предсказавшего осуществляемые ныне пролетариатом России пути революционного движения в России.
Городской голова М. Калинин».
Другой видный деятель нашей партии, Е. Д. Стасова, писала 4 июня К. Т. Новгородцевой (Свердловой): «Плеханов ушел — крупная фигура прошлого, и думается мне, что мы должны отметить его роль в истории образования партии… Хорошо бы дать биографию отдельным изданием и поместить популярный очерк в «Бедноте».
Организацию похорон Плеханова захватили в свои руки его единомышленники по группе «Единство». К ним присоединились те политические партии и группировки, которые называли себя социалистическими, но на самом деле выродились в контрреволюционные организации (меньшевики, правые эсеры и т. п.). Все эти антисоветские деятели хотели использовать имя Плеханова, его похороны, чтобы оболгать Советскую власть, большевиков, В. И. Ленина.
И это им в те дни удалось. У гроба Плеханова звучали речи, проникнутые злобой и клеветой на Советскую власть.
Петроградские большевики не могли и не стали участвовать в похоронах Плеханова, которые были превращены их организаторами-меньшевиками в антисоветскую демонстрацию, но устроили траурное заседание.
В. И. Ленин получил известие о смерти Плеханова в Москве. Две недели тому назад он просматривал гранки нового издания своей статьи «Карл Маркс», написанной накануне войны. В конце статьи Ленин снова дал библиографию марксизма, немалая часть которой состояла из работ Плеханова. Он сам прекрасно знал эти работы и требовал, чтобы их изучали все члены партии.
Положение Советской России в начале июня 1918 года было чрезвычайно тяжелым. Разруха и голод подтачивали экономику страны, в конце мая пришлось дать секретную директиву об уничтожении всех судов Черноморского флота, иначе они попали бы в руки немцам. Левые эсеры и меньшевики готовили тайные заговоры. В такой обстановке было решено, что траурное заседание, посвященное памяти Плеханова, проведут только большевики Петрограда, города, с которым так тесно была связана судьба Плеханова.
4 июня в Москве на объединенном заседании Всероссийского Центрального Исполнительного комитета, Московского Совета и Совета профессиональных союзов, на котором присутствовал В. И. Ленин, председательствующий Я. М. Свердлов сообщил собранию о смерти Плеханова и призвал участников заседания почтить его память вставанием. После минутного молчания перешли к обсуждению доклада В. И. Ленина о борьбе с голодом.
Свободная революционная Россия уже в эти трудные дни чтила память Георгия Плеханова — пионера марксизма в России.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.