Глава 6 Норильский гамбит

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 6

Норильский гамбит

В 2007 году на металлургическом рынке России случился переполох. ГМК «Норильский никель» – жемчужина российской экономики – оказался в эпицентре нового со времен залоговых аукционов середины 90-х годов передела. Действующие лица в этой истории как на подбор – Михаил Прохоров, Владимир Потанин, Олег Дерипаска. Он-то, как выяснилось, и замахнулся на один из самых лакомых металлургических активов в мире. Зачем?

Раздел по-французски

В начале 2007 года один из крупнейших акционеров компании ГМК «Норникель» Михаил Прохоров был арестован в Куршевеле французской полицией в ходе рейда по борьбе с наркоманией и проституцией. Прохоров вообще известный любитель погудеть на всю катушку, и о его вечеринках ходят легенды. Для тех, кто его не видел: это человек под два метра ростом, могучий, коротко стриженный, жилистый и стремительный, молчаливый и умный, подавляющий своей внутренней и внешней мощью, как зрелый кипарис. Неотразимый ловелас. При этом еще и удачливый, жесткий предприниматель, последовательный в реализации принятого решения, самый богатый гражданин России по версии 2009 года. Редкая смесь ума, силы, интуиции и цинизма. Больное место – подчеркнутый атеист.

Тогда же начался активный дележ компании «Норникель» между ее основными акционерами и бесконечные скандалы, с этим связанные. Казалось бы, какая связь между куршевельским эпизодом и «Норникелем»? Не очевидная, это верно. Но, судя по всему, Владимир Потанин как крупнейший акционер «Норникеля» давно искал повод, чтобы развести бизнес с другим крупным акционером, своим давним партнером Михаилом Прохоровым. И вот шикарный повод, подаренный любимой и дорогой сердцу Потанина Францией, кстати, вручившей ему несколько лет назад орден Почетного легиона.

Скандал в Куршевеле просто стал толчком, щелчком. Последующие события показали, что и Прохоров к тому моменту уже созрел для того, чтобы продать свою долю.

Впоследствии окажется, что это был самый подходящий момент для «выхода» из компании: буквально в считаные месяцы после той сделки российских металлургов подкосил мировой финансовый кризис.

К тому моменту, когда основные акционеры решили разойтись, капитализация «Норникеля» составляла более $59,5 млрд. Специализировалась компания на никеле, кобальте, платине, меди и палладии, а также побочных металлах – хроме, родии, серебре, золоте, иридии, рутении, а также селене, теллуре и сере. На долю «Норникеля» приходилось более 20 % мирового производства никеля, более 10 % кобальта и 3 % меди. На российском рынке, который компания считает приоритетным, она производила около 96 % всего никеля, 55 % меди, 95 % кобальта. Основными видами деятельности предприятий являются поиск, разведка, добыча, обогащение и переработка полезных ископаемых, производство, маркетинг и реализация цветных и драгоценных металлов. Производственные подразделения группы расположены на четырех континентах в шести странах мира – России, Австралии, Ботсване, Финляндии, США и ЮАР.

В декабре 2007 года официально было объявлено, что блокирующий пакет акций «Норильского никеля» приобретает UC Rusal, которой это далось нелегко. Потребовались и беспрецедентные меры по снижению издержек, в их числе отмена многих социальных программ, и отмена повышения зарплат. Многие менеджеры тогда покинули UC Rusal ради более денежных мест работы. Под сделку были взяты кредиты в иностранных банках, около $4,5 млрд, под личные гарантии основных акционеров – Дерипаски и Вексельберга. Кредит был синдицированным, в нем принимали участие ABN Amro, BNP Paribas, Credit Suisse, Merrill Lynch, ING, Barclays, HVB, Natixis и Calyon.

Зная слабость Дерипаски к слияниям-поглощениям и притеснениям партнеров, СМИ наперебой начали сообщать о том, что «Норникель» и «Русал» наверняка сольются, станут единой компанией, гигантской корпорацией стоимостью $100 млрд и одним из крупнейших горно-металлургических концернов в мире, по масштабам сравнимым с Rio Tinto и ВНР Billiton. Дожал ведь Дерипаска буквально накануне, весной 2007 года, слияние алюминиевых активов «Русала», СУАЛа и швейцарской Glencore в рамках UC Rusal (Объединенная компания «Русский алюминий» – ОК «Русал»), хотя те бывшие конкуренты долго не сдавали свои позиции.

Да и директор по стратегии и корпоративному развитию UC Rusal Артем Волынец был столько же откровенен, сколь и бесцеремонен, говоря, что покупка блокпакета – это «первый шаг на пути к возможной полной консолидации "Норникеля" на платформе алюминиевого холдинга. Мы ожидаем, что другие акционеры "Норникеля" последуют примеру Прохорова». Далее добавлялось, что слияние с «Норникелем» «позволит снизить зависимость от цикличности рынка одного металла и будет способствовать повышению стабильности финансовых потоков и обеспечению инвестиций, необходимых для реализации масштабных проектов».

В феврале 2008 года Федеральная антимонопольная служба (ФАС) разрешила «Русалу» купить акции «Норильского никеля» у Михаила Прохорова, причем разрешение было выдано на 29 % акций, хотя у Прохорова их было 25 % и еще 8 % в совместном с Потаниным владении (находятся в управлении фонда «КМ Инвест»). К моменту же окончательного завершения сделки, к весне 2008 года, стало известно, что Прохоров получит не 11 % акций UC Rusal, как предполагалось ранее, а все 14 %, и деньгами еще более $7 млрд в рассрочку до конца 2008 года.

Итак, Группа «ОНЭКСИМ» Михаила Прохорова продала принадлежащие ей 25 % плюс одну акцию «Норникеля» UC Rusal, крупнейшим акционером которого является Олег Дерипаска. Это стало возможным сразу после того, как Владимир Потанин отказался принять оферту своего бывшего партнера Прохорова на выкуп принадлежащего ему блокирующего пакета. И здесь надо понимать, что с самого начала Потанину были выставлены заведомо трудновыполнимые условия, хоть по уставу он и имел преимущественное право выкупа.

С Потанина Прохоров запросил $15,7 млрд, причем исключительно деньгами и в короткий срок – в течение месяца. Потанину требовалось быстро найти немалые средства во время кризиса ликвидности у иностранных банков. То было неожиданностью для Потанина, ведь он пребывал в уверенности, что акции «Норникеля», принадлежащие Прохорову, отойдут именно ему, а куршевельскому плейбою достанутся «Полюс Золото» и совместная энергетическая компания. Таковы были их предварительные, как обычно в таких раскладах, устные договоренности. Вдруг Прохоров переигрывает на ходу свое обещание, и на Потанина сваливается, как вскоре выяснится, практически невыполнимая задача.

Свое решение Прохоров обосновал тем, что превращение «Норникеля» в крупный горнорудный конгломерат он полагает единственно правильным путем развития компании, а обеспечить такое будущее может лишь слияние с лидером российской алюминиевой отрасли, то есть с «Русалом».

Все это может означать только одно: Прохоров явно был расположен к тому, чтобы новым акционером «Норникеля» стал именно UC Rusal, основным акционером которого, как мы помним, был Дерипаска. Потанин в срочном порядке пытался договориться о кредите с различными финансовыми институтами – инвестбанками, хедж-фондами, обращался даже к англо-австралийской горнодобывающей компанией Rio Tinto, но необходимых средств так и не собрал.

Закулисье металлургов

Еще весной 2008 года Дерипаска на встрече с журналистами высказался: для того чтобы управлять компанией и контролировать все, что с ней происходит, вовсе не обязательно иметь мажоритарный пакет, так один его знакомый бизнесмен управляет компанией, владея всего лишь 2 % ее акций. Главное, по его мнению, – это контролировать менеджмент и совет директоров.

Дерипаска никогда и не был портфельным инвестором, а всегда стремился влиять и повелевать. Только вот в «Норникеле» ему оказали поистине железное сопротивление – и основной акционер, и миноритарные акционеры, и менеджмент. В случае с «Норникелем» Дерипаска действительно слишком высоко замахнулся.

В апреле 2008 года было намечено собрание акционеров «Норникеля», первое для «Русала», на котором последний рассчитывал бороться за проведение своих представителей в совет директоров (напомним, что, по мнению Дерипаски, главное – иметь влияние на совет директоров и менеджмент компании).

В мае 2008 года «Русал» начал собирать досье на миноритариев «Норникеля». По официальной версии, для ведения агитации за своих кандидатов в члены совета директоров ГМК. Но на рынке существовала своя версия: это делалось для скупки акций «Норникеля», находящихся у этих акционеров.

В конце мая 2008 года ОК «Русал» уполномочила компанию D F King собрать обновленные данные о владельцах акций ГМК «Норильский никель».

Письма за подписью гендиректора UC Rusal Александра Булыгина, поступившие в брокерские дома, инвестфонды и управляющие компании, содержали просьбу к владельцам акций ГМК предоставить сведения о количестве принадлежащих им бумаг компании. «Это обычная распространенная практика коммуникаций с миноритарными акционерами с целью обеспечения сбалансированного представительства всех трех групп акционеров ГМК в совете директоров и избрания независимого директора в качестве председателя», – поясняла заместитель гендиректора ОК «Русал» по связям с общественностью Вера Курочкина.

К тому моменту UC Rusal принадлежали 25 % плюс одна акция ГМК, около 30 % было у холдинга «Интеррос» Владимира Потанина.

Стоит иметь в виду, «Норникель» уникален тем, что около 40 % акции компании принадлежат миноритарным акционерам (в общей сложности – 60 тысячам физических и 2000 юридических лиц), причем около 20 % находится у так называемых активных акционеров – влиятельных западных фондов. А они, как правило, голосуют так, как рекомендует им американская консалтинговая компания Institutional Shareholder Services, Inc. (ISS), помогающая акционерам, которым недосуг разбираться в делах своих компаний. Например, такие инвесторы, как зарубежные пенсионные фонды, автоматически голосуют так, как советует ISS, доверяя ее 20-летнему опыту. То есть большинства голосов не было ни у кого, большинство осталось в прошлом, когда Прохоров и Потанин действовали сообща, продвигая интересующие их решения.

Но теперь наступили разброд и шатание.

ISS прогнозируемо рекомендовала своим миноритариям голосовать против внесения изменений в устав и досрочного прекращения полномочий совета директоров. Так они и проголосовали. «За» смену совета директоров проголосовал один Прохоров. Впрочем, хотя миноритарии не допустили людей Дерипаски в совет директоров «Норникеля», в целом они сохраняли нейтралитет, желая понаблюдать, как ситуация сложится в дальнейшем. «У меня нет сейчас желания продавать акции. Но ситуация развивается, и я хочу видеть, какие перспективы открывает то или иное слияние, – размышляла Зина Псиола, старший вице-президент компании Clariden Leu, под управлением которой был пакет акций "Норникеля" на $95 млн. – Мы продаем акции компании, когда у нее проблемы с корпоративным управлением, но в "Норникеле" пока таковых нет. А конфликт крупнейших акционеров – внутреннее дело».

Действительно, когда Зина Псиола произносила эти слова, будущее казалось безоблачным, цена на акции «Норникеля» за год с весны 2007 года по весну 2008-го выросла более чем на 65 %, внешняя конъюнктура отлично тому способствовала, и продавать акции не было смысла.

Затем, когда в марте 2009 года капитализация компании за год с треском упадет в четыре раза, подобных оптимистических заявлений будет уже меньше.

Дерипаска недооценил Потанина, который просто так сдавать свои позиции в совете директоров «Норникеля» не собирался, тем более что создание этой компании было главным делом в его бизнес-карьере.

В бизнесе Дерипаска с Потаниным сталкивались уже давно, начиная с середины 90-х годов, причем осадок от тех времен у них остался обоюдно мутный, предприниматели часто претендовали на одни и те же металлургические активы. Теперь вот их столкнул «Норникель». В июне при поддержке миноритариев пост главы совета директоров ГМК занял сам Потанин. Следующей мишенью разборок стал гендиректор компании. Служившему в «Норникеле» верой и правдой Денису Морозову пришлось оставить этот пост. Причиной этого эксперты посчитали тот факт, что он был «человеком Прохорова», а значит, мог играть на Дерипаску.

После объявления будущей отставки Морозов заявлял: «18 июля прекращаются мои обязанности гендиректора, в связи с чем мои дороги с "Норникелем" расходятся. Я считал возможным продолжать работу при единогласной поддержке совета директоров, которой я, к сожалению, не получил». Потанин сумел добиться назначения гендиректором компании своего человека – Сергея Батехина. Дерипаску явно оттесняли от оперативного управления «Норникелем».

Последовавшее затем заявление «Русала» выглядело простой человеческой обидой: «Миноритарный акционер "Норникеля" Олег Дерипаска сожалеет, что совет директоров "Норникеля" контролируется "Интерросом" и не представляет интересов всех акционеров».

При этом было заявлено, что заседание совета директоров было собрано слишком быстро, что независимые директора на самом деле зависимы и что «Русал» намерен собрать внеочередное собрание акционеров, чтобы избрать новый совет. То есть сдаваться, мол, они не намерены и будут бороться.

В отношении нового гендиректора представители Дерипаски высказались также не совсем лестно, заявив, что Батехин не обладает достаточным опытом работы в металлургии и никогда не занимал должность гендиректора публичной компании, а Морозов проявил себя как «независимый менеджер» и достаточных аргументов для его отставки приведено не было.

Но как ни старался Дерипаска склонить на свою сторону этих самых миноритариев, в определенный момент стало понятно, что они не сильно желали укрепления его влияния, так как все были уверены, что ОВД хотел объединения «Русала» и «Норникеля». А для более дешевого и более выгодного объединения, скорее всего, ему пришлось бы пойти на понижение стоимости бумаг «Норникеля». Этого никому из миноритарных акционеров не хотелось. Дерипаска начал публично заявлять, что не желает объединения, о котором все вокруг твердят.

В июне 2008 года стало известно еще об одном ходе, предпринятом Потаниным, чтобы отстранить Дерипаску от влияния на «Норникель». Владимир Потанин и глава «Металлоинвеста» Алишер Усманов (владеет 4–5 % акций ГМК) объявили о предстоящем слиянии. По данным СМИ предполагалось, что Потанин может купить 25 % «Металлоинвеста», а Усманов – до 10 % «Норникеля», то есть предприниматели планировали обменяться долями.

Кроме того, Потанин с Усмановым объявляли, что они и Дерипаску приглашают к созданию тройственного союза. Итак, для чего же потребовался Усманов? Чисто теоретически слияние «Норникеля» и «Металлоинвеста» могло быть осуществлено при поддержке большинства голосов, и это было возможно, заручись Потанин поддержкой миноритарных акционеров.

Далее, опять же теоретически, в случае объединения ГМК с «Металлоинвестом» доля Дерипаски в никелевом гиганте стала бы бессмысленной, если предполагать, что конечной его целью было объединение металлургических предприятий под своим звеном. «Компромисс неизбежен, потому что все хотят только одного – заработать, то есть повысить капитализацию, ликвидность», – заявлял летом 2008 года глава «Интерроса» Андрей Клишас. По большому счету все стороны хотели объединения, вопрос был в том, вокруг кого оно должно происходить. «Центром консолидации не может быть офшор», – предполагал Клишас. «Русал», помнится, зарегистрирован на Джерси. Поэтому, по мнению представителя «Интерроса», предпочтительнее всего, чтобы объединение состоялось вокруг «Металлоинвеста». Дерипаску вряд ли мог устроить такой расклад.

К дальнейшим разборкам подключилось руководство профсоюза «Норникеля» (не исключено, что Дерипаска этому способствовал), которое выступило с предложением назначить на пост генерального директора компании Михаила Прохорова, так как он, по их оценкам, имел значительный опыт в сфере добычи полезных ископаемых и металлургии.

К концу июля 2008 года в «Норникеле» был снова назначен новый гендиректор, им стал бывший глава Ростуризма Владимир Стржалковский: «Я принял предложение, так как это крупная компания, публичная, устойчивая, не имеющая конфликтов с властями», – объяснял он. Стоит учесть, что Владимир Стржалковский – старый знакомый Путина, выходец из спецслужб, однако Дерипаске этот человек не был близок.

На замечания журналистов, что, мол, его назначение не поддерживает UC Rusal, Стржалковский ответил, что это его не смущает, и что Дерипаска уже объяснил ему, какие сложности его ожидают, то же сделал и Прохоров, который «даже дал ему несколько советов».

Очищение в верхах

Олег Дерипаска в той истории чуть ли не впервые оказался в роли миноритария, и у него не было механизмов, чтобы изменить расклад сил в «Норникеле». «Русал» стал критиковать экологическую ситуацию на заводах «Норильского никеля». На что Потанин отвечал, что «Русал», так и не подписав соглашение о конфиденциальности, направленное ему «Норильским никелем», «избрал тактику публичной дискредитации компании, что ведет к снижению капитализации «Норникеля» и наносит ущерб его акционерам».

В октябре 2008 года, когда кризис уже бушевал, но Дерипаска, по-видимому, еще верил, что все может сложиться в его пользу, заявил: «Существующий совет директоров, контролируемый Владимиром Потаниным, открыто игнорирует принципы корпоративного управления, что уже привело к массовому уходу из компании руководителей высшего звена и подрыву доверия к "Норильскому никелю".

Также Дерипаска обвинял Потанина в том, что он использует средства «дочек» «Норникеля» для скупки акций компании, для усиления контроля над «Норильским никелем». «Русал» объявил, что считает это действие серьезнейшим нарушением принципов корпоративного управления и прав миноритарных акционеров. Пошли разговоры о начале судебных разбирательств между акционерами.

Потанин и Дерипаска поочередно призывали государство вмешаться в корпоративный конфликт, который не лучшим образом влиял на непосредственную деятельность самого «Норникеля». Если раньше, когда Прохоров и Потанин были в одной лодке и вместе владели более чем половиной акций, они могли принимать любые решения, то теперь начались разброд и шатание. Ситуация резким образом обострилась в конце 2008 года, когда цены на металлы упали в разы в связи с рецессией в мировой экономике, и акции компаний, в том числе «Русала» и «Норникеля», также рухнули. Тогда собственники резко задумались о долгах, о том, что невозможно обслуживать их в прежних объемах, а банки в столь неопределенной ситуации стали требовать дополнительного обеспечения по кредитам. К апрелю 2009 года сложилась ситуация, при которой капитализация «Норникеля» за год упала в пять раз, то есть залог по кредитам серьезно подешевел! При этом у «Русала», взявшего кредит на покупку акций ГМК, долгов было около $14 млрд, и еще $3 млрд предстояло найти до конца года для второго транша Прохорову. Денег у компании не было совсем, и, дабы не допустить ухода заложенного пакета «Норникеля» иностранным кредиторам, Дерипаска попросил у банков отсрочки и обратился за помощью к государственному ВЭБу (Внешэкономбанк). Требуемую сумму для перекредитования Дерипаска получил, но в качестве обеспечения в ВЭБ пошла все та же доля в «Норникеле».

Получилось, что доля Дерипаски в «Норникеле» заложена по кредиту, и при этом он еще должен Прохорову $3 млрд. Если заложенные акции отойдут государству, то Дерипаска окажется без своей доли и еще останется должен Прохорову огромную сумму (не забываем и про 14 % «Русала», отошедших Прохорову). В декабре 2008 года стало известно, что «Интеррос» также заложил под кредит ВЭБа в $3 млрд около 20 % акций «Норникеля», а это фактически означало, что государство могло контролировать около 50 % «Норникеля».

Однако не очень-то похоже, что государство стремится брать на себя ответственность за предприятия, а пока предпочитает и дальше реструктурировать кредиты. Например, тот самый первый транш Дерипаске под залог «Норникеля», изначально выданный на год, уже продлен до октября 2010 года. Однако очевидно и то, что совсем отстраняться государство не собирается и вводит в компании своих представителей для большего контроля над ситуацией.

Через некоторое время после выдачи денег в совете директоров «Норникеля» появился Александр Волошин, представитель ВЭБ, что многие восприняли как начавшуюся национализацию ГМК. Но на самом деле, если она и происходит, то втихую, официально представители государства громогласно заявляют, что не заинтересованы в национализации, так как частный собственник все же эффективнее. По мнению Владимира Потанина, без государственной поддержки в период кризиса обходиться сложно и нерационально, поэтому участие государства в управлении компанией – позитивное явление.

Однако долю «Норникеля», принадлежащую Дерипаске, опасность поджидает и с другой стороны. Так как собственником этих акций является «Русал», также находящийся по уши в долгах, его кредиторы стали требовать их продажи. Дерипаска уклончиво отвечал, что, мол, не против продать акции по стоимости, которая его устроит. Однако до сих пор желающих приобрести никелевую долю Дерипаски не нашлось, нынче мало собственников при деньгах.

Кто знает, сколько бы еще тянулись все эти дрязги, если бы не очистительная сила кризиса, который заставил всех перешагнуть через свои амбиции и сплотиться для спасения компании. Как только капитализация компаний стала стремительно падать, а задолженность по кредитам – расти устрашающими темпами, Потанин и Дерипаска принялись договариваться.

Бенефециары договорились со своим президентом

На собрании 26 декабря 2008 года совет директоров компании расширился с 9 до 13 человек, а Потанин и Дерипаска договорились возобновить работу «с чистого листа», вести согласованную политику по всем основным вопросам, в том числе в части совершения сделок, операций с акциями и выплаты дивидендов.

В новый совет директоров компании вошли по четыре представителя от «Интерроса» и ОК «Русал», три независимых директора, Стржалковский и представитель государства Волошин. Потанин покинул совет директоров. Баланс сил в совете директоров и менеджменте «Норникеля» несколько уравновесился.

Стрижалковский считается близким Потанину, Волошин – Дерипаске. Появилась и должность исполнительного директора, которую занял человек Дерипаски. Есть мнения, что настойчивый сигнал договориться и прекратить дележ к конфликтующим акционерам поступил из Кремля. Учитывая все кредиты от ВЭБа, государство имело право на такой шаг. Да и в условиях мирового кризиса недопустимо, чтобы судьба никелевой «национальной гордости» оказалась подвешенной.

К декабрю 2008 года последствия мирового кризиса привели к 30 %-ному сокращению производства на предприятиях «Норникеля». Требовалось резать затраты. Было решено в первую очередь сокращать издержки, связанные с инвестиционными программами за рубежом, а российские предприятия и российские проекты по максимуму оставлять без изменений. Сокращения персонала затронули лишь сотрудников из центрального аппарата, не занятых на производстве. То, что в компании «Норникель» с общей численностью сотрудников до 100 тысяч человек удалось избежать массовых увольнений, можно считать большим достижением.

26 февраля 2009 года на приеме у президента Дмитрия Медведева побывали генеральный директор ОК «Русал» Олег Дерипаска, президент компании «Интеррос» Владимир Потанин и генеральный директор горно-металлургической компании «Норильский никель» Владимир Стржалковский. После 40-минутной встречи с Дмитрием Медведевым было принято решение не сливать никелевый гигант ни с «Металлоинвестом» Алишера Усманова, ни с другими активами.

И это несмотря на то, что еще в январе на такой же встрече с президентом металлурги озвучили конкретный план объединения с целью создания «русской BHP Billiton». В частности, тогда активно продвигалась идея о слиянии «Металлоинвеста» и «Норникеля». По одной из версий, компании должны были объединиться, затем государство заплатило бы за них долги (около $10–12 млрд). Схема владения, по данным СМИ, выходила такая: Усманов – 27,8 %, Потанин и Дерипаска – по 12,5 %, блокпакет новообразованной группы – у государства (за выплаченные долги).

Естественно, подобная схема вряд ли могла устроить бенефициаров «Норникеля», слишком мала стала бы их доля в металлургическом гиганте. Они предложили свою версию, в которой к двум компаниям должны были присоединиться «Мечел», «Евраз Груп», «Уралкалий» и еще ряд активов, чтобы уравнять доли и не дать Усманову получить больше. Однако эта схема изначально ни у кого не вызывала воодушевления. В результате частные акционеры компаний так и не смогли договориться о схеме объединения. Затем, как сообщали тогда «Ведомости», в верхах пришли к решению оставить в условиях кризиса «Норникель» в покое: компания генерирует достаточный денежный поток, у нее сравнительно небольшой долг ($6 млрд), решать за ее счет проблемы других компаний было бы неправильно. Но Усманов совсем не расстроился. На случай отказа «Норникеля» у него всегда был запасной вариант. Как писал тогда «Коммерсантъ», Усманов заявил о том, что относится к этому спокойно: теперь может начаться консолидация «Металлоинвеста» с активами «Ростехнологий». То есть слияние металлургических гигантов было отложено до лучших времен, минимум на три года. Пока все заняты разгребанием своих долгов и антикризисным выживанием.

Пришлось Дерипаске реструктуризировать и задолженность перед Прохоровым. К счастью, проблем с этим не возникло, и когда Дерипаске нечем было выдавать очередной транш Прохорову, рассрочка ему предоставлялась. Конечно, Дерипаске придется платить проценты за подобную отсрочку, однако в целом общий язык был найден.

Не было смысла и продавать свой пакет акций, ведь покупал ОК «Русал» акции ГМК за $13 млрд, по докризисным ценам, а в кризисные времена мог бы их продать максимум за $6–7 млрд, да и то покупателей на них нет. Так что лучший выход был один – до последнего бороться и ждать окончания тяжелых времен.

А ситуация действительно стала потихоньку выправляться, цены на металл стабилизировались, и хотя в первой половине 2009 года объем чистой прибыли ОАО ГМК «Норильский никель» по Международным стандартам финансовой отчетности (МСФО) снизился в 6 раз, до $439 млн, но это все же была прибыль, а не убыток, как в конце 2008 года! Это автоматически означает, что компания может рассчитывать на лояльность кредиторов, пролонгацию кредитов и прочие блага.

Жизнь продолжается. В богатстве.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.