10. Рисунки с натуры

10. Рисунки с натуры

Принцесса позирует мне обнаженной, у нее породистое тело, широкие бедра, крутые икры и высокие груди колокольчиками. Вдобавок по всему – крестьянская усидчивость. Бедняжка беззаветно влюблена в еврея, двоюродного брата Лауры и Эльзы. Сидит передо мной голышом и рассказывает о любви, от этого выходят такие рисунки, что хоть прячь их. Слушая ее, я переживаю то, что казалось уже навсегда забытым. Принцесса молода и простодушна. Все упирается в то, что принцессин возлюбленный – еврей. Родители не разрешают выходить за него замуж. И они правы – в наше время с евреями разводятся, чтобы выжить. А так они добрые. Посылают мне булочки с маком.

Все это пройдет, – говорю я.

Любовь?

В комнату врывается Лаура. Глаза безумные, волосы растрепаны, как у Медузы Горгоны. Что случилось? Убили ее мужа. В Словакии. Ушел в партизаны… вместе с принцессиным возлюбленным.

Принцессиного возлюбленного убьют там же. К тому времени она будет на сносях и родит мертвого ребенка. Ее спасут.

Мы с Павлом забрали Лауру к себе. На выходные все вместе отправились пешком в Наход. Долгие прогулки лечат.

У Анны Сладковой сделали привал. Выпили пива с гостями и присоединились к обсуждению перспектив, которое, видимо, шло с самого утра, ибо пустых бутылок было не счесть.

Война проиграна, скоро все изменится к лучшему, надо продержаться, – убеждал нас пьяный Эмиль Тылш. Мы слушали его скептически, видимо, выпили мало.

Терезин с его многолюдьем стер из моей памяти многие имена. Из памяти Сладковой их стерла старость: «Там был еще молодой педагог, пианистка, мой муж тоже был музыкант, не только художник, и мой брат, который учился оперному пению. Учитель играл на пианино, все пели, лишь Лаура была грустна. Потом мы ушли ночевать к моей маме, гостей оставили у нас.

На следующее утро, когда я пришла домой, там уже все было чисто убрано, очень чисто. Павел пылесосил. Он отозвал меня в сторону и сказал, что мужа Лауры убили».

26.4.1940

Моя дорогая старушка!

Не удивляйся моему долгому молчанию. Только сейчас я пишу тебе 16 страниц, несмотря на то что Павел уже в конце этого месяца увольняется (тогда он сразу же бросится столярничать и очень этому рад); у меня все это очень медленно просачивается сквозь множество слоев, плотно проложенных ватой, такая уж я есть. Но иногда это заходит так далеко, что отказывают все функции, хотя и ненадолго. Из головы не выходит смерть мужа Дивы. Не пиши ей об этом прямо; она ушла в себя, все время шьет, в понедельник начинает у новой портнихи. Швейная машинка у нас, так что Дива заходит часто.

На лето мы, вероятно, переедем в деревню в часе езды отсюда, я хочу там много работать и зимой быть либо здесь, либо в Находе. Возможно, мы даже снимем только одну комнату, чтобы у меня было не так много работы по дому. Сейчас мои картины в Праге; очень любопытно, каков будет успех.

На самом деле картины в Лондоне, где откроется моя выставка. Первая – и без меня! Вместе с каким-то американцем Джеральдом Дэвисом, у меня есть две странички со списком работ: у американца десять, а у меня целых двадцать четыре.

Думая о выставке, я написала «Двойной портрет в парке», самую большую и самую нелепую картину. Король Эдуард в белом цилиндре и королева Александра в пурпурном платье сидят неподвижно на фоне тенистой аллеи. На квадратной фотографии 1880 года они занимают все место. Я взяла вертикальный холст, чтобы дать место деревьям и прочей зелени, а самих героев написала с фотографии.

Вейнграф, владелец «Аркад Галери», – наш с Францем общий друг. Он наверняка позовет Франца на открытие. Там много свежих работ. Интересно, что скажет о них Франц? Может, напишет мне наконец?

Если захочешь развлечься и действительно что-то узнать, читай прозу Лессинга. Гердера скоро получишь назад. Обнимаю!

Лаура поднимает на меня глаза хазарской царицы. Напутешествовались ее предки – из хазарского царства в Испанию, оттуда в Богемию… Глаза как косточки сливы. Лицо плоское, широкоскулое.

Швейная машинка с темно-синей фактурной тканью – Лаура шьет Павлу пальто – вышла превосходно, нога на педали – тоже, а вот сама швея не выходит.

Смотри на машинку, не крути головой!

Лаура щурится, морщится, улыбается, хмурится.

Тебя бы в кино снимать, крупным планом.

Я крошу пастель, размазываю пальцами улыбку, стираю морщины, провожу резкую линию под глазом, поворачиваю веко внутрь – строчи дальше, подруга.