Флибустьеры на Берегу Маклая

Флибустьеры на Берегу Маклая

Находясь в Австралии, Миклухо-Маклай все время внимательно следил за развитием событий, касающихся Новой Гвинеи. В сентябре — октябре 1883 года в австралийской печати появились сообщения о том, что авантюрист Генри Мак-Ивер (в современной транскрипции — Макайвер) готовит военизированную колонизационную экспедицию на Берег Маклая.

Шотландец Мак-Ивер — один из наиболее известных «солдат удачи» XIX века. В 1860-х годах он участвовал на стороне южан в американской Гражданской войне, примкнул к волонтерам Гарибальди в борьбе за воссоединение Италии, «отметился» в военных конфликтах в Аргентине и Мексике, а в 1870-х годах сражался на Балканах, где получил чин сербского бригадного генерала[847]. Мак-Ивер вполне мог бы быть прообразом одного из героев Дюма или Майн Рида. Но с годами в его действиях все более проявлялся трезвый меркантильный расчет. Он облюбовал британские колонии в Австралии и Новой Зеландии, обзавелся там связями с местными дельцами и политиками авантюрного толка.

Выше уже упоминалось о попытке Мак-Ивера снарядить в 1881 году колонизационную экспедицию из Новой Зеландии на Берег Маклая. Эта попытка провалилась из-за противодействия сэра Артура Гордона. Осенью 1883 года Мак-Ивер решил, что обстановка для осуществления его замысла стала более благоприятной. Вместе со своими деловыми партнерами он основал Новогвинейскую колонизационную и торговую компанию, купил пароход и начал прием заявок от желающих принять участие в экспедиции. В «Проспекте» компании, в частности, говорилось, что предполагается основать укрепленное поселение и «приобрести» у папуасов 500 тысяч акров плодородной земли на побережье в районе бухты Константина, а затем распродать ее крупными блоками колонистам. Чтобы поднять респектабельность этой затеи, Мак-Ивер заявлял, что намерен взять с собой миссионеров. Внимательно изучив этот «Проспект», Николай Николаевич писал в газете «Новости»: «Я весьма сомневаюсь, чтобы даже с помощью миссионеров генералу Мак-Иверу удалось отобрать у туземцев "миролюбивым" образом 400 или 500 000 акров плодородной земли!»[848]

Видя серьезность намерений Мак-Ивера и зная о наличии у него влиятельных друзей, Миклухо-Маклай 27 октября послал лорду Дерби телеграмму: «Туземцы Берега Маклая требуют политической автономии под европейским покровительством», а на следующий день отправил Дерби письмо, в котором разъяснил, зачем была послана телеграмма, и раскрыл смысл содержащейся в ней формулы. Как «выразитель интересов и представитель (pro tempore) туземцев Берега Маклая», путешественник потребовал, «чтобы в случае прибытия белых на этот берег либо в случае дарования протектората или принятия решения об аннексии туземные установления, обычаи и порядки не были уничтожены и чтобы туземцы сохранили свое самоуправление», «чтобы земля осталась собственностью туземцев»[849]. Несмотря на давление сторонников Мак-Ивера в прессе и парламенте, Гладстон и Дерби, опираясь на мнение большинства лидеров либеральной партии, решили помешать флибустьерской экспедиции. Дерби дал знать Мак-Иверу, что имперское правительство не признает его земельные захваты на Новой Гвинее и даст указание командирам британских военных судов не допустить нарушения прав туземцев. «Солдат удачи» пытался маневрировать. Он создал якобы новую компанию и опубликовал ее менее одиозный «Проспект». Но Дерби не изменил своего решения. Среди основных акционеров компании начались раздоры, и весь проект с треском провалился[850].

Корреспонденции о телеграмме и письме Миклухо-Маклая лорду Дерби были напечатаны во многих английских газетах, причем иногда в вольной интерпретации. Эти корреспонденции вызвали отклик в петербургской праворадикальной и шовинистической газете «Новое время». 7 января 1884 года в ней появилась редакционная статья, грубо оскорблявшая «белого папуаса»: «Наш известный путешественник Миклухо-Маклай ударился в политику. По сообщению лондонских газет, Миклухо-Маклай, в качестве представителя папуасов Новой Гвинеи, написал лорду Дерби письмо, в котором просит его от имени папуасов принять их под покровительство Англии. Вероятно, за это приятное англичанам посредничество в Лондоне величают Миклухо-Маклая "бароном"»[851]. Выступление путешественника в защиту обитателей Берега Маклая суворинская газета трактовала как проанглийскую акцию, которую Англия использует для присоединения «под шумок» Новой Гвинеи к «своим колониальным владениям». Узнав об этой вылазке «Нового времени» из сиднейских газет, сообщивших, что русская газета нападает на Маклая за «недостаток патриотизма», путешественник немедленно отправил опровержение в «Новое время». Там 24 февраля напечатали его письмо с издевательским примечанием, что оно исходит от «кандидата в короли папуасов». В этом опровержении Николай Николаевич обещал в скором времени ознакомить русскую публику с подлинным содержанием переписки по поводу Берега Маклая.

Клеветническая кампания «Нового времени» вызвала возмущенный отклик петербургского корреспондента «Сидней морнинг геральд». Изложив обстоятельства дела и посочувствовав путешественнику, корреспондент выразил мнение, что от «Нового времени» ничего иного и нельзя было ожидать: эта газета известна «умышленным искажением народных идей и действий, грубым осмеянием всего выходящего за рамки обычного»[852].

Николай Николаевич выполнил свое обещание, но сделал это на страницах враждующей с «Новым временем» либеральной газеты «Новости». Переписка о Береге Маклая и соответствующие комментарии выглядели вполне убедительно. Но путешественнику пришлось слукавить, чтобы объяснить, почему его «величают бароном»: «Английский перевод Hereditary Nobleman (родовой или потомственный дворянин), будучи слишком длинен и неупотребителен в Англии, был заменен прессою, при моем прибытии в Австралию в 1878 г., более коротким титулом "барон". Я много раз замечал моим знакомым, что я не "барон" и никогда не претендовал и не претендую на этот титул»[853]. В действительности, как уже знают читатели, Николая Николаевича начали именовать бароном еще до приезда в Австралию и титуловали так не только в газетах, но и в официальных документах лондонского кабинета и правительств британских колоний. Сам путешественник остерегался называть себя в своих письмах бароном, но не протестовал против применения к нему этого титула в печати и официальной переписке. Суворинская газета, отнюдь не по указанию «свыше», потешила публику, сообщив об этой мистификации.