ПРОЩАНИЕ С ГОРОДОМ ЮНОСТИ
ПРОЩАНИЕ С ГОРОДОМ ЮНОСТИ
Больше двух месяцев лихорадила партию дискуссия о профсоюзах. Следом за ней — «волынка» и мятеж. Петр держался стойко. И с удовлетворением принял решения X съезда РКП (б), который осудил антипартийные действия оппозиции, подвел черту под эпохой военного коммунизма и объявил переход к новой экономической политике.
Теперь открывались иные формы сотрудничества рабочих и крестьян, укреплялся их союз. Крестьянину давали отдушину: он мог свободно продавать излишки продуктов своего труда, государство заменило продразверстку посильным продовольственным налогом и поощряло развитие в деревне кооперации. Получила отдушину и мелкая буржуазия городов: в известной границе ей давали право заниматься частнопредпринимательским оборотом: открывать магазины, арендовать фабрики, заводить ремесленные мастерские.
Конечно, введение нэпа оживляло капиталистические элементы — торговцев, скупщиков, арендаторов, кулаков. И внутри страны остро ставился вопрос: кто кого? Но партия прекрасно понимала, что отступление это временное. Командные высоты сохранялись за пролетариатом. Все усилия рабочего класса в тесном союзе с крестьянством направлялись на ликвидацию разрухи, на развитие крупной промышленности в городах и кооперации в деревне, на победу социалистического уклада жизни.
Комсомолу надо было определить формы своего участия в хозяйственном и культурном возрождении страны. Война закончилась — все внимание трудовому фронту и учебе!
Далеко не всем был ясен смысл новой экономической политики. Те, кто утерял перспективу, перешли к формуле: «За что боролись?» И трудно было осуждать вчерашнего бойца, рубаку, который ненавидел буржуйскую сволочь, сидел на голодном пайке и бил себя в грудь: «За что боролись?..»
«Сытую и красивую жизнь» идейно подпирали все, кто мечтал о крушении или перерождении Советской власти: меньшевики, эсеры, анархисты. Они завалили рынок бульварной литературой, пропихивали своих сторонников в комсомол и даже пытались формировать свои молодежные организации.
В комсомоле началась «полоса кризиса»: рассыпались коллективы, шла болтовня о непреодолимых трудностях в работе и в быту. Кого-то соблазнила возможность «частной инициативы». Словом, мусор, всякая дрянь всплыли на поверхность, и от них надо было очищаться.
Иван Кулешов вспоминал о тех днях на Петроградской стороне: «Наши надежды на предстоящую работу в 1921 году потерпели полное фиаско… Наступило очень трудное время. В течение всего лета в районе почти не работал ни один завод. Созывать коллективы на собрания или проводить вообще план работы в жизнь становилось чрезвычайно затруднительно. Существовал только райком, Домпросвет и развернувшаяся спортивная работа. В постановке спортработы следует отдать должное Александру Соколову, положившему много труда, чтобы спаять спортсменов вокруг нашей организации. Уж очень трудновато было. И, невзирая: на тяжесть обстановки, под руководством Якова Когана в районе работало одиннадцать школ политграмоты с хорошей успеваемостью…»
Петру приходилось нелегко. На его плечи легли еще большие государственные и партийные обязанности: VIII Всероссийский съезд Советов избрал его кандидатом в члены ВЦИК, конференция питерских коммунистов — членом губкома РКП (б). Но главным оставалось руководство комсомолом в городе и в губернии.
В январе 1921 года он крепко распалился против старого своего друга Ивана Канкина, будто бы за перегиб. Тот руководил комсомолом Петроградской стороны и так «почистил» организацию, что сократил ее на две трети. Теперь же действия Ивана выглядели в ином свете: организация могла быть крепкой, мощной не численностью, а умением, стойкостью, полной отдачей сил. И с ней надо было прежде всего решать два вопроса: ликвидировать кричащую безработицу среди подростков и обеспечить город топливом.
Сотни безработных толпились у биржи труда. Но туда лезли и нетрудовые элементы: получив билет безработного, они освобождались от уплаты гражданского налога и бросались на всякие аферы. Профсоюзы и комсомол решили произвести чистку на бирже, чтобы значились там только достойные претенденты на получение работы.
Промышленность перешла на хозрасчет. Нерентабельные заводики стали закрываться. Треть подростков города могла оказаться на улице. Пришлось привлечь внимание партии и профсоюзов, чтобы этого не случилось.
Комсомольцы быстро установили, что нэпманы не желают заключать трудовые договоры с подростками, выдают запуганных ребят за своих родственников и заставляют работать по двенадцать-четырнадцать часов в сутки. Два-три судебных процесса, проведенных комсомолом против нэпманов, помогли навести в этом деле порядок.
Как и в годы гражданской войны, одной из форм участия молодежи в восстановлении хозяйства были субботники: уборка городских территорий, починка дорог, ремонт общественных зданий, заводских корпусов и жилых домов. Не были забыты и места отдыха молодежи: Таврический сад, «Луна-парк» и «Аквариум». Субботники проводились и для сбора средств в помощь голодающим Поволжья. Голодная рабочая молодежь Питера активно боролась с голодом в деревне: и отдавала свой скудный паек, и заработала за лето для товарищей в Поволжье почти восемьдесят девять миллионов рублей.
Удалось послать много рабочих и студенческих молодежных бригад для заготовки дров, на общественные комсомольские огороды на окраинах Питера, на починку инвентаря в деревне и на посевную кампанию.
Никакого «чистого культурничества», никакой «чистой политики»! Так отвечала питерская комсомолия на призыв партии активно участвовать в повседневной строительной работе в городе и в деревне. Каждый день решать будничное, но неотложное дело!
Чтобы сплотить организацию для решения этих задач, надо было перевоспитывать или отбрасывать тех, кто поплыл по течению. И каждый день приходилось рассматривать конфликтные дела: то пьянка, то драка, то свадьба в церкви, то крестины с попом, то спекуляция.
Напор мелкобуржуазной стихии ширился, и в комсомол лезли люди, с которыми и разговаривать не хотелось. Так было по всей стране, и губком вошел с предложением в ЦК РКСМ установить шестимесячный кандидатский стаж для отдельных выходцев из среды мелкой буржуазии, которые доказали свою преданность пролетариату.
Все эти шаги питерской комсомолии одобрила I Всероссийская конференция РКСМ в июне 1921 года. Кроме того, она предлагала укрепить связь с профсоюзами, иметь там своих представителей и расширить индивидуальное практикантство молодежи в советских учреждениях.
Как известно, X съезд РКП (б) принял решение о возрождении и укреплении красного флота. Питерские комсомольцы вслед за коммунистами послали большую группу молодежи на Балтийский флот. Это были толковые парни почти с годичным комсомольским стажем. Они обладали знаниями в объеме начальной школы и владели нужной для флота специальностью.
Решение о возрождении флота было Петру по душе. Еще в 1920 году он обнаружил большое стремление молодежи к морской службе и помог создать морской клуб на набережной Средней Невки.
Зимой ребята превратили свой клуб в боевой штаб. В дни «волынки» они обходили городские кварталы, вылавливали хулиганов и грабителей.
Петр бывал у ребят и не раз отмечал, что учились они отлично. В бушлатах на «рыбьем меху», в сапогах, где подметкой служила толстая парусина, с карабинами за плечами, бросались они на штурм «врага» в сугробах Крестовского острова, ходили на лыжах, увлекались буерным спортом. И героически показали себя в дни Кронштадтского мятежа, особенно в лыжной разведке.
Часть бойцов первого отряда и ее начальник Ю. Пантелеев были награждены орденами Красного Знамени. Когда комсомол взял шефство над флотом, все они ушли на боевые корабли Балтийского флота и служили образцово. А Пантелеев позднее стал адмиралом…
В трудное лето 1921 года произошла перемена и в личной судьбе Петра Смородина: завидный для многих питерских девчат жених вдруг стал мужем Леночки Андреевой.
История эта не вполне обычная.
На питерском горизонте возникла умная и красивая девушка с характером. Ей вскоре приглянулся строгий и добрый Смородин.
Она долго не решалась сделать первый шаг. Ее сдерживало то, что была она дочерью действительного статского советника. Правда, отец вышел из мещан и только ревностной службой в артиллерийском управлении добился генеральского чина. Но и штатский генерал — тоже генерал! Петра это могло насторожить.
Да и надо было как-то обживаться в Питере, куда недавно приехала она после смерти родителей. Думала, что сразу же раскроются перед ней в столице благоприятные перспективы. А на поверку вышло не то: старший брат, приютивший сироту, превратил ее в няню и кухарку. Она же окончила шесть классов гимназии, хорошо знала французский язык, любила музыку, литературу и вовсе не хотела мириться с положением домашней работницы. Начались в семье осложнения. И однажды брат сказал ей в сердцах, что для барышни из «бывших» нет светлых дорог и что у нее один путь: выйти замуж, благо и жених есть, хотя он и староват. Она не поверила и не сдалась. По вечерам стала ходить в комсомольский клуб: пыталась говорить на митингах, пела песни, танцевала, читала стихи. Ее приметили девушки с фабрики, вырвали из семьи брата, определили инспектором в горнаробраз, вовлекли в комсомол. На одном из вечеров попросила она подруг познакомить ее с Петром.
Леночка Андреева понравилась Смородину. Он стал иногда ловить себя на мысли, что его тянет в молодежную коммуну, где был клуб и где он мог видеть эту красивую девушку в красной косынке, острую на слово, с пристальным взглядом больших карих глаз. И глаза всегда теплели, когда он подходил к ней, обменивался шуткой, спрашивал, хорошо ли ей работается.
Захотелось ему видеть Лену не только в клубе, на людях, где разговор бывал мимолетный, какой-то малозначительный, без душевного тепла, и впервые осмелился он пригласить девушку к себе, в «Асторию». Правда, там жил у него рабочий паренек Саша. Он ютился прежде в одной комнатушке с большой семьей. Петр приголубил его по доброте душевной, предоставив ему диван в своем гостиничном номере. Но Саша был свой парень и разговорам с Леной не мешал.
Однако вскоре стало ясно, что Саша — третий лишний. Петр нашел самый разумный выход: вернуть Сашу домой вместе с диваном. Так и сделали. Встречаться стало свободнее. И однажды Петр признался в любви: неумело, робко, но бесповоротно.
Леночка перебралась в «Асторию». Быстро пролетели счастливые недели новобрачных. Вскоре Смородин уехал в Москву на IV Всероссийский съезд РКСМ, там его избрали секретарем ЦК РКСМ.
Некоторое время Лена оставалась в Питере. Но так и не дождалась, когда Петр вызовет ее в белокаменную, и приехала сама…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.