Несколько слов в заключение
Несколько слов в заключение
Я не знаю страны, в которой исторический процесс не был бы трудным, мучительным, не приносил бы много разочаровании и был скуп на сюрпризы и надежды. Но Россия, несомненно, относится к числу стран, к которым история проявляла особенно малую щедрость, но зато, как из «рога изобилия», высыпала на головы бедных россиян бесконечные испытания. Достаточно напомнить трехсотлетнее татаро-монгольское иго, тяжелейшее, по сути, мало чем отличавшееся от рабства многовековое крепостное право, отмененное всего полтора века назад многочисленные жесточайшие военные нашествия как с Востока, так и с Запада, наконец, жестокую, кровавую большевистскую революцию и сталинскую тоталитарную диктатуру со всеми их последствиями, не преодоленными до конца до сих пор.
Все это россиян, несомненно, закаляло, но не сделало их жизнь более счастливой и радостной.
Нередко этими тяготами истории объясняют и известную социальную и экономическую отсталость России, необычную покорность, а в чем-то и забитость её народа, его готовность к огромным жертвам, лишениям и несправедливостям во имя целей, указанных вождями. В этом же пытаются найти оправдание и нашей отсталости во многих сферах жизни, и архаичности многих социальных институтов и идеологических воззрений.
Думаю, что особенно в свете опыта XX века такие взгляды не выдерживают критики. Мы стали свидетелями поразительно быстрого восстановления и прогресса многих стран, в частности, после Второй мировой войны. Япония, одновременно решавшая сложнейшие задачи избавления от пережитков феодализма и многовековой изоляции, восстановлении после страшных бомбардировок, в том числе атомных, — один из ярких тому примеров. Южная Корея, превращенная после мировой и корейской войн в груды щебня, не говоря о людских потерях, — тоже очень красноречивый пример. То же самое можно сказать о Германии и ряде других стран. Менее драматичны, но весьма убедительны примеры Италии и Испании, из «бедняков Европы» быстро ставших процветающими государствами,
К сожалению, одержав блестящую и стоившую нам так дорого победу над фашизмом в сороковых годах XX века, в реформировании страны мы не преуспели.
Уже полвека мы от чего-то отходим, а к чему-то никак не придем. Сегодня, в начале XXI века, положение у страны особенно сложное и неопределенное. За полвека у нас переменилось экономическое и социальное устройство, сменились семь лидеров. И нынешний стоит перед труднейшими задачами.
В.В.Путин пришел к власти, когда люди устали от слабости государства и неразберихи, царившей в обществе. И он первым делом постарался государство укрепить. Складывается, однако, впечатление, что вместо этого укрепилось, стало неуправляемым и всевластным во много раз выросшее чиновничество, взявшее себе в заложники и государство, и самого Президента.
При всех высоких рейтингах популярности Путина чиновничество, по сути, превратилось в главную реальную опору высшей власти, оттеснив далеко на задний план и парламент, и судебную систему, и региональные органы управления. При такой концентрации власти неизбежно начинается межклановая борьба (в данном случаи «семья» против «силовиков» и «питерцев»). Это бывает в любом государстве, даже там, где прочны устои демократии и где президент приходит к власти от победившей на выборах партии, вместе с её программой и правительственной командой (в том числе в США). Но в авторитарном государстве, как ранее в СССР, или в стране молодой и неразвитой демократии, как сейчас в России, эта межклановая борьба «вокруг трона» становится определяющим фактором всей внутренней и внешней политики, подменяя собой открытый цивилизованный политический процесс, взаимное сдерживание и взаимодействие разных ветвей и разных уровней власти, И эта сшибка кланов может привести к полному хаосу государственную политику по всем направлениям.
Настоящей преградой беспределу чиновников могут быть лишь сильный и независимый парламент, крупные партии и свободные СМИ, настоящее гражданское общество, то есть все те, кого во имя усиления государства в последнее время ощутимо поприжали. Между тем демократический лидер, если он таковым является не на словах, а на деле, должен был бы как раз всемерно холить и лелеять эти молодые ростки демократии хотя бы как залог своего контроля над огромной бюрократической машиной.
Пока самое ощутимое, что сделал Путин за два прошедших года, — это вторая чеченская война, прибранные к рукам Дума и губернаторы, два закрытых независимых телеканала и усилившийся нажим на печать да еще «новая» советско-царистская государственная символика. С этим балансом триумфальное окончание первого срока президентства становится более чем сложным, особенно если хуже пойдут дела в экономике. Правда, в ней был сделан ряд правильных, хотя и половинчатых шагов, а во внешней политике после американской трагедии 11 сентября 2001 года достаточно решительно избран курс на сотрудничество с цивилизованным миром по вопросам международной безопасности.
Эта внутренняя противоречивость политики Путина делает её весьма непредсказуемой, заставляет всех в России и за рубежом постоянно гадать: что тут тактика, а что стратегия? Ясно, однако, что сближение с Западом будет оставаться тактическим и поверхностным, пока эти противоречия не устранены и внутренняя политика не приведена в соответствие с внешней. Более того, стремясь к сотрудничеству с США, Западной Европой и Японией, но чувствуя свою уязвимость для критики по внутренним делам, Путин подчас идет гораздо дальше в односторонних внешнеполитических уступках, чем нужно было бы, если бы на внутреннем демократическом фронте все обстояло хорошо. Ясно и то, что рано или поздно Президенту придется делать выбор, и чем позже — тем это будет труднее.
Ну, а нельзя ли кроме этих общих рассуждений сказать что-нибудь более конкретное? Что же, попытаюсь быть несколько конкретнее, исходя как из того, что больше всего нужно обществу, стране, так и из того, чего можно в обозримом будущем достигнуть с учетом личных качеств и свойств самого Президента.
Я далек оттого, чтобы давать советы правительству. Не собираюсь давать их и Президенту Путину, если только он сам достаточно ясно не проявит в этом заинтересованность. Тем не менее я рискнул бы предположить, что из всего множества проблем, стоящих перед страной, начать ему следовало бы с серьезных усилий по обузданию коррупции, преступности и казнокрадства.
Почему мне кажется, что начать следовало бы именно с этой проблемы? Первая причина, пожалуй, в том, что сам Президент из всего обилия существующих проблем больше к этому подготовлен в силу хотя бы своего профессионального чекистского прошлого (подготовлен, во всяком случае, лучше, чем к решению экономических, социальных и культурных проблем). Во-вторых, борьба с преступностью — действительно приоритетная проблема. От этого зла страдают экономика, социальные отношения, воспитание молодежи. В-третьих, это проблема, задевающая каждого гражданина. И успехи в борьбе с преступностью и коррупцией, мало того что они будут видны населению, наверное, окажутся среди самых популярных достижений руководства, уменьшат общественные настроения цинизма, недоверия к власти и апатии. И наконец, еще одно: без подавления коррупции любое усиление «вертикали власти» и расширение полномочий государства повлекут лишь еще большее казнокрадство, произвол, беспорядок и бессилие в решении реальных проблем общества — будь то Чечня или улучшение коммунального хозяйства.
Проблем, как уже отмечалось, множество, и для решения их во многих сферах жизни общества требуются далеко идущие реформы. Военная и судебная реформы, реформа деятельности средств массовой информации, образования, словом, сумма реформ, которая поможет нам создать гражданское общество демократическое и эффективное.
Мне кажется, руководству следовало бы не импровизировать в закрытом узком кругу высших чиновников, а создать группы высококвалифицированных и безупречно честных людей для выработки программ каждой из реформ. Эти программы должны быть прозрачными и ясными обществу. Только тогда они превратятся в большую политику, без которой нам не добиться возрождения и процветания России. И наконец, одну, наиболее квалифицированную, творческую программу, возможно, следовало бы создать для решения общих и наименее ясных для населения проблем: о наших целях, о том, куда мы хотим вести страну и какой хотим ее видеть через десять — двадцать — тридцать лет. Общая ориентация необходима для сплочения народа, для пробуждения его творческой энергии и сознания.
Есть ли у В.В.Путина такие возможности? Безусловно, есть, хотя никто, кроме него самого, не может дать гарантии, что эти возможности будут должным образом использованы. Во всяком случае, такие возможности могут появиться, когда и если он окончательно освободится от уз «семьи» и ближайших сподвижников своего предшественника, наберется больше опыта и соберет вокруг себя более способных людей — не обязательно из Санкт-Петербурга, и не обязательно очень молодых и имеющих стаж работы в силовых структурах.
И в заключение еще один момент. В последние годы перед глазами миллионов россиян сменились несколько руководителей, и обычно ситуация была такой: встречали их с надеждой и сразу давали высокий рейтинг. Потом рейтинг и надежды все больше падали, достигая, как правило, очень низкого уровня. Почему бы нынешнему Президенту не изменить эту динамику: получив высокий начальный рейтинг и большие надежды, устремить все силы на то, чтобы теперь их приумножить, достигнув самых больших успехов именно к концу правления нынешней команды?
Это исключительно трудная задача. Но положение страны, пережившей крушение мощнейшей в истории тоталитарной системы и гигантской империи, не предполагает легких решений и простых ответов. Впрочем, разве были они когда-нибудь в нашей истории вообще?
Данный текст является ознакомительным фрагментом.