Глава 4. Охрана: настоящая семья

Глава 4. Охрана: настоящая семья

Через пятьдесят пять лет после «победы революции» семейство Кастро является прочно укоренившейся династией: семь братьев и сестер (включая Фиделя), десяток детей, внуков и даже несколько маленьких правнуков. И не забыть бы племянников и племянниц, кузенов и кузин. И все же «настоящей» семьей Команданте всегда были его телохранители, составляющие ближний круг охраны – эскорт. И это нормально: за долгие годы своей жизни в политике Лидер максимо провел с преданными ему сотрудниками охраны в сто раз больше времени, чем с женой и детьми. Военный в душе, Фидель имеет больше душевного родства с людьми в камуфляже, чем с собственными отпрысками, которые всю жизнь прожили в статусе «сынков» и не знают военной жизни.

Именно с нами, с сотрудниками своей охраны и шоферами, а не с Далией и не с детьми, Команданте отмечал главные праздники в кастровской идеологической системе: 1 января, 26 июля и 13 августа. 1 января – день «победы революции», произошедшей в этот день в 1959 году. 13 августа – день рождения самого Фиделя Кастро, родившегося в 1926 году. Наконец, 26 июля – дата начала революционного движения против режима Батисты, дата «героического (хотя и неудачного) штурма» казармы Монкадо в Сантьяго-де-Куба, имевшего место в 1953 году. Для того чтобы всем было понятно историческое значение этой даты, Фидель даже объявил 26 июля национальным праздником Кубы. Это прозрачный намек: на Кубе эта дата – начало всему, «большой взрыв», породивший все последующее.

В свой день рождения Команданте любил окружать себя сотрудниками личной охраны. По традиции он и его эскорт собирались в домике на территории Подразделения 160 – том самом, где Фидель устраивал свои любовные свидания втайне от Далии. Жарили барашка, которого гости ели без приборов, руками, по арабской традиции, и запивали алжирскими винами. Присутствовали также: Хосе Наранхо, адъютант, который ни на шаг не отходит от Фиделя, Антонио Нуньес Хименес, географ, друг Команданте, один из редких людей, бывавших на острове Кайо-Пьедра, и Мануэль Пинейро по прозвищу Барбароха (Барбаросса, Рыжебородый), начальник Американского департамента кубинской внешней разведки, одна из ключевых фигур режима. Однажды я встретил там генерала Умберто Ортегу: брата никарагуанского президента Даниэля Ортеги, занимавшего в то время пост министра обороны в революционном сандинистском правительстве Никарагуа.

В свой день рождения Фидель обязательно наносил визит своему брату Раулю и своему другу, колумбийскому писателю Габриэлю Гарсии Маркесу, которые иногда принимали участие в обеде с жареным барашком в Подразделении 160. Пиршество продолжалось обычно три-четыре часа. Оно всегда увековечивалось для истории на фотографиях, которые обычно делались после вручения Фиделю подарков. Обычно для того, чтобы открыть все подарки, присланные главами других государств и зарубежными почитателями Фиделя, уходило немало времени. Эти подарки исчисляются сотнями, среди них ящики с вином от алжирского президента, коробки с финиками, присланные главой Иракского государства Саддамом Хусейном, или хамон pata negra, присылаемый группой испанских поклонников, знающих любовь Команданте к этому испанскому мясному продукту.

Для Фиделя это момент, когда можно расслабиться, и повод рассказать несколько анекдотов и воспоминаний о детстве слушателям, которые заранее очарованы им и никто из которых его не перебьет. Эль Хефе практиковал подобные беседы и во время наших поездок по провинции или за границу, когда после ужина вечер продолжался в узком кругу. Постоянное присутствие рядом с ним позволило мне собрать подробные сведения о его биографии, в том числе и о ее периоде, предшествующем мое му вступлению в его личную охрану в 1977 году.

Фидель Кастро непревзойденный рассказчик. Но поскольку одной из основных его черт является склонность к повторению одного и того же, то с маниакальным упорством он из года в год рассказывал одни и те же истории. Благодаря этому некоторые из них я знаю так же хорошо, как если бы сам был их участником. Рассказы Фиделя о его прошлом позволяют выявить многие аспекты его характера, такие как хитрость, упрямство или твердая убежденность в собственной правоте, а также прочно укоренившаяся уверенность в том, что ради достижения поставленной цели хороши все средства, в том числе ложь.

Даже не знаю, сколько раз он рассказывал нам «историю двух дневников», но точно – много десятков. Этот рассказ относится ко времени, когда Фидель оставил родной дом и фамильную деревню Биран (провинция Ольгин, на востоке страны) и перебрался в крупный город Сантьяго-де-Куба в ста двадцати километрах от нее, где поступил в иезуитский коллеж Долорес. Юный Кастро жил тогда в доме Луи-Ипполита Иббера, бывшего одновременно другом его отца, его собственным крестным и гаитянским консулом в этом втором по значению кубинском городе. Дипломат был человеком строгих правил: со всей серьезностью отнесясь к роли крестного и опекуна, он требовал, чтобы мальчик получал в школе только отличные оценки, в противном случае ему выдавали еженедельную сумму в двадцать сентаво, чтобы ходить в кино, покупать сласти и журналы с комиксами.

В один прекрасный день Фидель объявил в школе, что потерял свой дневник, чтобы ему выдали второй. С этого момента он стал вести «двойную бухгалтерию» учета своих оценок. Один фальшивый дневник, из которого следовало, что он первый по успеваемости в классе и получает только отличные оценки по всем предметам, он представлял крестному; в другом, настоящем, где были зафиксированы отнюдь не столь блестящие результаты, он подделывал подпись крестного и приносил классному руководителю. Конспирация была поставлена безупречно. Проблема – кульминационный момент Фидель особенно обожал нам рассказывать – возникла в конце года, когда Луи-Ипполит Иббер решил лично присутствовать на церемонии награждения лучших учеников. И вот как Эль Хефе рассказывал нам финал своей истории:

– Мы оделись в наши лучшие костюмы и направились в школу Долорес. Разумеется, мой крестный был убежден, что я получу все награды. Как же он удивился, когда директор школы стал вызывать на сцену учеников, но только не меня. Выглядело это так: «История… Такой-то! Биология… Такой-то! Математика… Такой-то! Поздравляю! Браво и т. д.». Все время, что продолжалась церемония, мой крестный, сидевший рядом со мной на скамейке, кипел от нетерпения, готовый здесь и сейчас обрушиться на директора с бранью. Он был в ярости, а я… я уже не знал, как выкрутиться из этого дела. По мере того как церемония шла, моя растерянность все усиливалась. И вдруг – эврика! Я нашел выход. Поскольку значительную часть первой четверти я пропустил из-за благословенной операции по удалению аппендикса, я объяснил крестному, что меня невозможно включить в конкурс, поскольку я пропустил три первых месяца учебы. Эта находчивость спасла меня буквально в последний момент: он мне поверил. Но мне пришлось горячо!

Другая излюбленная история Фиделя относится к годам его юности, проведенным в Гаване. Став студентом, он пытался снять в столице меблированную комнату на те деньги, что присылал ему отец – богатый землевладелец. Отправляясь на встречу с очередным хозяином квартиры, Фидель надевал свой самый лучший костюм и, желая показать свою порядочность и кредитоспособность, широким жестом предлагал сразу же заплатить вперед за два месяца проживания. Расположив таким образом квартирного хозяина, он жил на очередной квартире четыре месяца, не платя больше ни единого сентаво. А потом потихоньку сбегал и повторял свой трюк в другом месте. Свой рассказ Фидель заканчивал веселым смешком: «Должно быть, даже сейчас в Гаване есть люди, разыскивающие меня за те старые долги…»

Будем справедливы: эти рассказы нам нравились. Большинство монологов Эль Хефе всегда относились к штурму казармы Монкада, к его партизанской жизни в Сьерра-Маэстре, короче, к его революционной деятельности. Мы были очарованы, он являлся для нас героем, за него мы готовы были дать разрезать себя на куски. Мы были его идеальной семьей.

* * *

История личной охраны Фиделя началась еще во время революции. С начала в 1956 году партизанского движения в Сьерра-Маэстре для обеспечения его безопасности был выделен небольшой отряд революционной армии. После победы революции, то есть после спуска с гор и входа в Гавану, Фидель заменил эту партизанскую охрану активистами Народно-социалистической партии и организации социалистической молодежи. Тогда-то на сцену вышли Альфредо Гамональ и Хосе Абрантес. Первый погиб в автокатастрофе, а второй очень быстро стал одним из самых доверенных лиц Фиделя. Этого последнего он назначил начальником своей личной охраны, а после операции в заливе Свиней (1961) – начальником Departamento de Seguridad del Estado (Управления государственной безопасности), также называемого G2, которое включает в себя все структуры тайной полиции.

Место Абрантеса занял капитан Чичо – настоящее имя Бьенвенидо Перес, бывший боец из Сьерра-Маэстры. В 1970-х годах его, в свою очередь, сменил Риккардо Лейва Кастро, того – Педро Родригес Варгас и, наконец, Доминго Мене. Именно он руководил эскортом в 1977 году, когда я вступил в преторианскую гвардию Фиделя.

В то время ближняя охрана Фиделя Кастро была уже организацией очень опытной, а ее сотрудники прекрасно подготовлены. «Первое кольцо» защиты состояло из отряда в тридцать – сорок отборных сотрудников, из которых часть исполняла также обязанности водителей. Они сопровождали Команданте днем и ночью, куда бы он ни отправился: к себе в Пунто-Серо, во Дворец революции (где находится его рабочий кабинет), на свой остров Кайо-Пьедра, в одну из своих резиденций в провинции и за границу во время его официальных визитов.

Эскорт делится на две группы (группу 1 и группу 2), работающие поочередно, дежурство продолжается двадцать четыре часа, смена происходит в полдень. К этому распорядку дня следует прибавить еще половину дня на физическую подготовку. Обычная неделя проходит так: в понедельник с утра физическая подготовка, в полдень выход на дежурство, которое продолжается до полудня вторника, вторая половина вторника – отдых, затем, в среду утром, снова физическая подготовка и выход на дежурство в полдень. И так далее. Когда Фидель находится в поездке по провинции или за границей, эскорт, само собой разумеется, находится в состоянии полной готовности двадцать четыре часа в сутки.

Фидель передвигался минимум с четырнадцатью охран никами, в кортеже из четырех автомобилей – черных «мерседесов» с автоматической коробкой передач. В машине номер 1: Фидель, его адъютант Пепин Наранхо, один из трех личных водителей (Хесус Кастелланос Бенитес, Анхель Фигуэра Пераса, Рене Вискайно) и начальник эскорта полковник Доминго Мене, иногда еще и персональный врач Эухенио Сельман. Машина номер 2: водитель и три телохранителя, все в военной форме. Машина номер 3: то же самое. Машина номер 4: то же самое, но охрана одета в штатское и передвигалась на советской «Ладе» с ручной коробкой передач и форсированным движком. Эта машина следовала за тремя первыми на дистанции сто метров, чтобы присутствие военных вокруг Фиделя не выглядело слишком демонстративным. Когда Команданте покидал столицу и направлялся в провинцию или на выходные на свой остров Кайо-Пьедра, к кортежу добавлялась пятая машина, «мерседес», в котором едут персональный врач Эухенио Сельман, санитар Вильдер Фернандес, официальный фотограф Пабло Кабальеро и мажордом Орестес Диас, которые все считаются полноправными членами эс корта.

Когда Фидель выезжал в провинцию на некое массовое мероприятие, оперативная группа, или «второе кольцо», привлекалась для усиления эскорта и задействовалась на максимальной дистанции от Фиделя. Если он приезжал на завод, в школу, деревню, городской район или министерство, к охране прикомандировывались офицеры контрразведки. Они поступали в распоряжение эскорта и мобилизовывали всю агентуру госбезопасности, внедренную на объекты предстоящего визита и вокруг них. Для контроля воздушного пространства задействовались авиация и радары. А когда Фидель находился на побережье или садился на корабль, на тропу войны выходили и корабли береговой охраны.

Но вернемся собственно к эскорту. Не все попали в эту преторианскую гвардию только за быстроту, меткость в стрельбе и владение боевыми искусствами. Двое телохранителей, Андрес Арронте Мартинес и Амброзио Рейес Бетанкур, были отобраны по причине… группы их крови! Их группа: А, резус отрицательный, одна из наиболее редко встречающихся (ее имеют всего 6 процентов населения земного шара); но эта группа крови Фиделя Кастро. В случае крайней необходимости их присутствие рядом позволило бы немедленно произвести переливание свежей крови, из вены в вену, и спасти жизнь Эль Хефе.

Еще одна любопытная деталь: в эскорте Фиделя служил его двойник! Безбородый и меньшего, чем Команданте, роста, Сильвино Альварес не является, строго говоря, его точной копией. Однако посаженный на заднее сиденье автомобиля, с приклеенной бородой, издалека он легко мог быть принят за Лидера максимо, поскольку у них обоих одинаковый греческий профиль (лоб и нос образуют одну наклонную линию, слегка нарушенную в месте их соединения).

Этот способ дезинформации неоднократно использовался, в частности в 1983 и в 1992 годах, когда Фидель Кастро тяжело болел, о чем никто не знал, как мы увидим дальше. Тогда Команданте оказался на много недель прикован к постели, что было немедленно строжайше засекречено. А лже-Фидель, сидя на заднем сиденье президентского лимузина, ездил по Гаване, стараясь следовать через наиболее людные места, такие как порт, Малекон (проспект возле моря), авеню Прадо, Пятая авеню или же мимо посольств капиталистических стран, вроде Франции или Великобритании. Тогда Сильвино Альварес опускал стекло и издалека приветствовал прохожих, подражая жестам Фиделя. Народ видел только то, что ему хотели показать, о чем нам говорили донесения полицейской агентуры.

В области дезинформации Фидель Кастро практически непобедим. Книги по истории рассказывают, что, когда американские журналисты нелегально прибыли в горы Сьерра-Маэстра, чтобы взять у него интервью, он показал им прекрасно организованную мизансцену: этот мастер приказал своим бойцам ходить на заднем плане туда-сюда, создавая иллюзию их большого числа и заставляя своих собеседников поверить в то, что силы мятежников намного больше, чем они были на самом деле.

Технологии манипуляции информацией составляют сердцевину работы личной охраны любого высокопоставленного лица. Но нигде они не применяются так систематически, как на Кубе. Здесь при планировании каждого перемещения Фиделя ставилась цель обмануть публику относительно его времени, места назначения и средства передвижения. Когда Команданте революции выступал перед народом, заранее объявлялось точное время его прибытия, но в действительности он всегда приезжал или раньше, или позже назначенного часа. Точно так же зачастую объявляли, что он прилетит на вертолете, в то время как он ехал на машине. Еще один пример: во время зарубежных визитов мы всякий раз намечали два-три различных места для его проживания (например, в отеле, где бронировали для него номера, и в посольстве Кубы), а окончательный выбор делали в самый последний момент, чтобы никто, пожелавший по какой бы то ни было причине заранее узнать, где проведет ночь Фидель, не смог этого сделать.

Даже в Гаване, ежедневно отправляясь во Дворец революции из своего поместья Пунто-Серо (два этих объекта разделяет десяток километров), Фидель всегда в последнюю минуту менял маршрут, так что даже его собственные телохранители не знали, какой путь избрал их шеф. Помимо этого три машины, составляющие кортеж, постоянно менялись местами, чтобы никто не знал, в какой из них (в головной, центральной или замыкающей) находится Лидер максимо.

Вплоть до 1979 года Фидель ездил на очень заметном автомобиле: тяжелом черном лимузине советского производства марки ЗИЛ, в точности таком же, на котором ездили высшие руководители СССР. Эту машину ему подарил хозяин Кремля Леонид Брежнев. А мы, сотрудники личной охраны, ездили на машинах марки «Альфа-ромео» цвета бордо, моделей 1750 и 2000 – легких, быстрых, маневренных.

Но через два года после моего поступления в личную охрану Фиделя автомобильный парк был полностью обновлен. После окончания 6-й встречи глав неприсоединившихся государств[12], проходившей в сентябре 1979 году в Гаване, иракский президент Саддам Хусейн подарил своему кубинскому коллеге бронированный «Мерседес-Бенц 560 SEL», привезенный им с собой из Багдада. После этого Фидель приказал двум механикам из гаража номер 1 Главного управления охраны, неким Сокаррасу и Альваресу, отправиться в Западную Германию и купить там еще пару подержанных «Мерседес-Бенц-500», чтобы заменить ими устаревшие «альфа-ромео».

В соответствии с правилами безопасности в отношении всех используемых государственными органами автомобилей, ввезенных из-за границы, «мерседесы» отправили в гараж Подразделения 160 для строжайшего контроля. Их полностью – до последней гайки – разобрали, чтобы убедиться, что ни под обшивку дверей, ни внутрь кресел, ни в приборную доску, ни в ходовую часть или двигатель не установили ни микрофон, ни взрывное устройство. После того как саперы дали зеленый свет, «мерседесы» собрали и приняли на службу.

Огневая мощь эскорта весьма значительна. Когда Фидель Кастро ехал в своем бронированном лимузине, у его ног всегда лежали советский автомат Калашникова калибра 7,62 мм со складным прикладом и пять снаряженных магазинов к нему на тридцать патронов каждый. Он никогда не расставался с этим оружием. Оно лежало на своем обычном месте даже тогда, когда Фидель приглашал в свою машину важного иностранного гостя, на которого, естественно, эта деталь производила большое впечатление.

Фидель всегда садился на заднее сиденье справа. Точно за ним, на уровне его правого плеча, находились пистолет «браунинг» калибра 9 мм и три запасных магазина к нему на тринадцать патронов каждый. В салоне имелся еще один автомат Калашникова, но калибра 5,45 мм с пятью магазинами на тридцать патронов каждый, который лежал в ногах начальника эскорта Доминго Мене, сидевшего на пассажирском месте впереди. Прибавьте к этому оружие телохранителей: у каждого на поясе пистолет «браунинг» и, в зависимости от ситуации, Калашников на ремне через плечо.

Помимо этого, раньше в багажнике президентского «мерседеса» всегда лежал черный чемоданчик с автоматом Калашникова АКМ калибра 7,62 мм, с деревянным прикладом, а также пять магазинов к нему по сорок патронов в каждом. Этот автомат – личное оружие Фиделя, который пользовался им во время регулярных упражнений в стрельбе. Этот автомат он каждый вечер брал с собой. Далия, извещенная о нашем приезде по рации, ждала на крыльце семейного дома, как преданная супруга. По неизменному ритуалу Фидель целовал ее в губы, потом отдавал ей автомат. Она с благоговением уносила его в их спальню, находящуюся на втором этаже. В Пунто-Серо или в поездке по стране глава государства, ложась спать, всегда клал возле кровати свой Калашников так, чтобы до него можно было легко дотянуться рукой.

Кроме того, в багажнике «мерседеса» Фиделя лежали, например, медицинский чемоданчик (за который отвечали его врач и санитар), запасные сапоги, штатский костюм, два или три комплекта военного камуфляжа, галстуки, военные фуражки, три смены нижнего белья. Да, и не забыть бы еще полную баскетбольную форму – во всяком случае, до того момента, когда в 1982 году Фидель, сломав палец на ноге, решил прекратить играть в баскетбол.

Наконец, в одной из машин имеется холодильник с бутылками содовой, пивом, питьевой водой, а также коровьим молоком, литром козьего молока и йогуртами – натуральным и лимонным – это один из любимейших вкусов Эль Хефе.

Чтобы закончить с машинами эскорта, скажу, что рассказы (слышанные мной в Майами от псевдоспециалистов по кастровскому режиму), будто в президентском лимузине в пределах досягаемости Кастро лежали гранаты, – полная чушь. Как и многие другие истории, рассказываемые о нем. А вот факты, изложенные в данной книге, подлинные, все здесь основывается на виденном, слышанном, пережитом мной лично, а не на сплетнях и слухах, полученных через третьи руки. Как говорится: я там был!

* * *

В системе безопасности главы кубинского государства я занимал особое, привилегированное положение, в частности благодаря трем моим черным поясам (по дзюдо, карате и ближнему бою), навыкам снайперской стрельбы и абсолютной преданности революции. Очень скоро я стал личным телохранителем Фиделя. Это высшая честь. Из тридцати – сорока сотрудников охраны я был первым телохранителем, как бывают первые скрипки в оркестре. Как только мы выходили из автомобиля, именно я становился сбоку или точно сзади Фиделя, чтобы суметь среагировать на любую случайность и стать его последней линией обороны. На протяжении семнадцати лет я, что называется, занимал место в первом ряду.

Как добросовестный телохранитель, я быстро заметил, что ближнюю охрану Эль Хефе можно улучшить еще больше. Я переговорил об этом с начальником эскорта Доминго Мене. И мы приступили к доработке. Например, в спецшколе министерства внутренних дел я узнал, что надо внимательно следить за взглядом людей. Разве не отражают глаза состояние души и намерения каждого? А на практике я обнаружил, что опасность исходит от рук, а не от глаз. Если хорошо подготовленный вражеский агент легко может контролировать выражение своего лица, ему намного труднее прятать движения рук, да он зачастую об этом и не думает. Очень быстро этот аспект был включен в программу подготовки кубинских телохранителей. Отныне их учат обращать внимание на руки стоящих в толпе людей.

Я также изменил нашу стойку при стрельбе. Изначально мы выхватывали пистолеты и целились, немного согнув ноги в коленях, поскольку это дает лучшую устойчивость. На тренировке я заметил Фиделю, что мы на этом теряем несколько драгоценных сантиметров, которые могли бы служить защитным экраном для него. Фидель признал справедливость моего замечания. С этого момента телохранители стали на тренировках учиться стрелять, стоя на прямых ногах.

Надо отметить, что Фидель является последней инстанцией во всем, что касается его преторианской гвардии, от подбора в нее сотрудников до выбора оружия. Ни министр внутренних дел, ни начальник личной охраны, ни начальник эскорта не могут проявлять инициативы без его одобрения. Во многих случаях начальник эскорта является всего-навсего передаточным элементом воли Команданте. Что же касается Далии, которая не раз пыталась сунуть свой нос во внутренние дела эскорта, Фидель никогда ей этого не позволял, и правильно делал!

После того как я стал первым телохранителем, было логично, чтобы я также сделался и старшим машины. Как следует из самого названия должности, хефе де карро (старший машины) занимает самое высокое иерархическое положение в автомобиле, в котором он находится. Именно он координирует со старшими других машин движение автомобильного кортежа.

Параллельно на него была возложена еще одна ответственность: физическая подготовка эскорта. Короче, именно я разрабатывал программу спортивных упражнений: минимум четыре часа пешей ходьбы, силовых упражнений и рукопашного боя в день, с восьми часов до полудня. Естественно, я стал и преподавателем стрельбы. Каждое утро мы отправлялись на стрельбище, чтобы поупражняться в стрельбе стоя, с колена или из положения лежа по неподвижным и двигающимся мишеням. Мы упражнялись в стрельбе из разного оружия: пистолетов, автоматов, пистолетов-пулеметов, оставаясь неподвижными, на ходу, даже на бегу.

Некоторые тренировки проходили в Сьюдаделе (Цитадели) – заброшенной деревне, стоящей неподалеку от города Мариель, между Панамериканской дорогой и морем, приблизительно в двадцати километрах от Гаваны. Используемая также и Тропас (Tropas) штурмовыми подразделениями кубинских вооруженных сил, Цитадель с ее пустыми зданиями, с тремя буквами КЗР (Комитет защиты революции) на некоторых, фальшивой клиникой и железнодорожной веткой напоминает киношную декорацию. Это идеальное место для отработки приемов боя в городских условиях, по отражению нападения на движущийся кортеж со стороны снайперов, засевших на крышах.

Для большей реалистичности сделали макет автомобиля в натуральную величину, поставили на рельсы и катали его в качестве движущейся мишени. В Цитадели имеется много мест для тренировок в стрельбе из автоматов, пистолетов-пулеметов, пулеметов, гранатометов, переносных ракетных установок на дистанцию до пятисот метров. Дороги, пересекающие поселок и идущие вдоль берега моря, позволяют также вести огонь из движущегося на большой скорости автомобиля. Одно из упражнений, введенных в программу подготовки моими стараниями, заключалось в том, чтобы выхватить пистолет, дослать патрон в патронник, произвести выстрел (и поразить цель), потом убрать оружие в кобуру и все это сделать менее чем за три секунды.

Лично я очень быстро превысил четырехчасовую норму ежедневных занятий и даже в отпуске бегал и стрелял целыми днями, чтобы всегда оставаться в наилучшей форме, подавать пример другим и упрочить свое положение в службе. Я добровольно жертвовал большинством своих свободных половинок дня и днями отпуска, чтобы работать по шесть дней в неделю, а то и больше.

В ожидании будущих поездок Фиделя Кастро за границу мне, в качестве ответственного за физическую подготовку, было поручено отбирать сотрудников для группы, достойных чести и привилегии сопровождать вождя в официальном визите, тогда как прочие, менее подготовленные, по моему мнению, должны были остаться на Кубе. Разумеется, это стало причиной для зависти и обид на меня.

С середины 1980-х годов к числу моих обязанностей прибавилась еще одна: я был выбран для работы «первопроходцем». Первопроходец – это тот, кто в случае подготовки зарубежного визита президента Кастро заранее выезжает вперед, чтобы убедиться в том, что к его приезду приняты все необходимые меры. Например, он должен определить ориентиры в столице, куда намечен визит, разработать наиболее безопасные маршруты передвижения, удостовериться, что кубинская делегация не будет ни в чем нуждаться и не подвергнется ни малейшему риску.

Именно я снимал дома или резервировал номера в гостиницах, проверяя безопасность входов и выходов из означенных зданий. Имея чемодан налички в руке, я, бывало, даже покупал дома, в частности в Африке, когда считал это наилучшим способом обеспечить безопасность Фиделя на ночь. Эту работу я выполнял не один. Авансада, то есть передовая группа, обычно состоит из шести офицеров: старшего медицинской группы, ответственного за питание, технического специалиста (ставящего или выявляющего микрофоны), меня самого и, наконец, начальника Главного управления охраны, в то время это был дивизионный генерал Умберто Франсис Прадо, под началом которого служили несколько тысяч человек.

Главным членом этой делегации, если не считать генерала Франсиса, был, разумеется, непосредственный представитель эскорта Фиделя, в данном случае ваш покорный слуга. Потому что – напомню – нет более важного дела, чем безопасность Верховного Команданте. Вместе с моим коллегой из технического отдела, я уделял особое внимание выявлению скрытых микрофонов. За время службы я выявил их два: один в оконной раме гостиничного номера Фиделя в Мадриде; другой – в подвесном потолке резиденции кубинского посла в Хараре, в Зимбабве. Последняя деталь: в странах, куда планируется визит Команданте, передовой группе, разумеется, оказывают полную поддержку сотрудники кубинской разведки, работающие в посольстве под дипломатическим прикрытием.

Надо полагать, что Фидель всегда был доволен моей работой, поскольку, встречая его у трапа самолета, я не раз слышал:

– A, Санчес! Ты здесь? Значит, все в порядке. Скажи мне, Санчес, какие у тебя предложения?

Тогда я делал ему доклад о сложившейся обстановке, о вопросах размещения, безопасности, о передвижениях. Иной раз я давал ему совет не входить в толпу в тот или иной момент официального визита, поскольку нашей разведке стало известно, что его лжесторонники намерены привлечь его к себе криками Viva Fidel! (Фидель особо чувствителен к подобного рода возгласам), но их подлинная цель – нанести ему оскорбление, когда он окажется рядом. По правилам, как только он сходил с трапа самолета, я докладывал ему свои предложения относительно его размещения. Но обычно он доверял мне решать это за него.

В «семье» эскорта моя карьера успешно шла вверх. В 1979-м я был лейтенантом, в 1983-м стал капитаном, в 1987-м майором и в 1991-м подполковником. И я уверен в одном: я всегда хорошо делал свою работу. В 1986 году дивизионный генерал Умберто Франсис Прадо, начальник Главного управления охраны и один из наиболее влиятельных кубинских руководителей, поручил мне изложить в письменной форме мое видение того, какой должна быть ближняя охрана главы государства. Моя записка так ему понравилась, что он, прочитав ее, попросил меня выступить с докладом перед штабом Главного управления охраны, то есть перед начальниками эскортов всех кубинских руководителей.

Фидель не раз награждал меня за службу медалями. Так, например, после нашего возвращения из Бразилии, куда в январе 1990 года Фидель летал на церемонию вступления в должность президента Фернанду Коллора ди Меллу, я был награжден за образцовое выполнение служебных обязанностей во время поездки в эту страну. В ноябре 1992 года я победил в национальных состязаниях по стрельбе из боевого пистолета с дистанции двадцать пять метров, установив абсолютный рекорд: 183 очка из 200. За это я был удостоен почетного звания «Лучший стрелок», которого до меня не получал ни один кубинский военнослужащий. Я был далек от мысли о том, что всего через два года меня бросят в тюрьму как самого обыкновенного уголовника. Но не будем забегать вперед…

* * *

Я уже рассказывал, что мои обязанности первого телохранителя продолжались и под водой, во время подводных охот у Кайо-Пьедра, где мне доводилось защищать Фиделя от мурен, акул и барракуд. Но самой главной моей обязанностью была обязанность, далекая от спорта и физических упражнений: ведение ежедневника. В тетрадку карманного формата (13 ? 18 сантиметров) в серой обложке я должен был заносить все, что делал Фидель в течение дня: время подъема, меню завтрака (и всех других трапез), время выезда во Дворец революции и время прибытия на место, маршрут следования президентского кортежа по Гаване, фамилии лиц, удостоенных приема у главы государства, продолжительность аудиенции, а также затронутые темы.

Звонил ли он хозяину Кремля Михаилу Горбачеву, разговаривал ли с министром внутренних дел Хосе Абрантесом или навещал своего друга Габо (Габриэля Гарсию Маркеса) в его гаванском доме, требовалось излагать краткое содержание бесед. Эта работа писца считалась священнодействием. Порой речь шла о самых мелких деталях. Например, на Кайо-Пьедра я должен был в точности указывать количество рыб, пойманных хозяином здешних мест: десять лангуст, четыре окуня, три групера и т. д. Также я должен был записывать название, страну производства и год выпуска вина всякий раз, когда Фидель откупоривал бутылку.

Когда у меня был выходной и я не ходил на службу, то все записи вел на отдельных листах мой коллега, старший группы номер два. На следующий день я должен был собрать всю информацию, зафиксированную им, и перенести ее в ежедневник. С 1977 по 1994 год я день за днем вел записи в пресловутой серой тетради. Это позволило мне во всех деталях – в буквальном смысле по часам! – изучить жизнь Фиделя Кастро.

Когда все страницы тетради оказывались исписанными, ее перевязывали как подарок, запечатывали восковой печатью и отправляли в архивный отдел Дворца революции, где ей предстояло храниться для потомства вместе с сотнями других тетрадей того же формата. Полная история жизни Команданте занимает много метров полок в специальном помещении президентского дворца в Гаване. Там же лежат и все аудиозаписи, сделанные по просьбе Фиделя (но без ведома его собеседников), который по возможности старается фиксировать на магнитную ленту все важные разговоры. Запись производится при помощи высокоточной звукозаписывающей аппаратуры, установленной в его кабинете, или на миникассеты, которые мы, его эскорт, всегда брали с собой во время поездок. Будучи человеком осторожным, Фидель отдал распоряжение на случай, если коммунистический режим на Кубе все-таки однажды рухнет: эти архивы необходимо уничтожить в первую очередь.

* * *

Если эскорт являлся единственной «настоящей» семьей Фиделя, то должен признаться, что также и он был моей настоящей семьей. Всецело преданный революции, я уделял своим близким очень мало времени. Надо сказать, что у меня была прекрасная работа: приключения, путешествия, разведка, контрразведка, и все это в самом центре власти; короче, налицо все элементы увлекательного остросюжетного фильма. Дополнительный плюс: я приобрел некоторую известность. Поскольку всегда появлялся на фотографиях и кинокадрах сзади Лидера максимо, я стал знаменитостью в своем квартале. Помню, в те времена, когда мы еще не переехали в отдельную квартиру, а жили у моей матери, смазливые соседки старались под любым предлогом заглянуть к нам – предпочтительнее в отсутствие моей жены, – чтобы убедиться, нет ли меня случайно дома… Но пусть моя обожаемая экс-супруга не волнуется: революция и служба не оставляли времени для любовных интрижек.

Меня часто спрашивали: не стал ли Фидель Кастро для меня вторым отцом? И всякий раз я отвечал, что нет, он был для меня много большим! Для меня он был богом. Я жадно ловил каждое его слово, верил всему, что он говорил, следовал за ним повсюду и готов был умереть за него. Было время, когда самым горячим моим желанием было пасть в бою, защищая его жизнь. Я непоколебимо верил в благородные идеалы Кубинской революции и мог на память рассказать весь антиимпериалистический катехизис того времени, не слишком вдумываясь в смысл слов. Мои глаза открылись много позже, а в тот момент я был поглощен своей службой и очарован Фиделем, чтобы иметь хоть сколько-нибудь критический взгляд на действительность.

Атмосфера внутри эскорта была превосходной. По крайней мере, все время, когда ближнюю охрану возглавлял Доминго Мене, то есть до прихода в 1987 году ему на смену его болвана-преемника Хосе Дельгадо Кастро, самого бездарного из начальников, когда-либо занимавших эту должность, – некомпетентного, интригана, труса, дурака, завистника и обладателя еще многих «достоинств», которые я опускаю. К огромному счастью, как я уже говорил, настоящим начальником эскорта Фиделя был сам Фидель.

Как бы то ни было, мои товарищи и я по-прежнему старались работать по высшему разряду, и мне кажется, что даже в царствование болвана Хосе Дельгадо Кастро нам это удавалось. Наши зарубежные коллеги, включая сотрудников ЦРУ, говорили и писали о кубинских спецслужбах в целом, что они входят в число лучших в мире и немногим уступают спецслужбам пяти первейших стран: США, СССР, Великобритании, Франции и Израиля. Мы действительно широко использовали методы американской Секретной службы[13], израильского МОССАДа, а также французских спецслужб и британской МИ-5.

А вот опыт КГБ в области охраны высших лиц государства не имел для нас никакой ценности. В этой области русские не могли нас ничему научить, поскольку в Советском Союзе публичные появления высших руководителей были редкими, статичными, тщательнейшим образом просчитанными, срежиссированными и разлинованными, точно нотная бумага. Никогда никаких прямых контактов с толпой, никакой импровизации или спонтанных ходов. Короче, полная противоположность поведению Фиделя, человека импульсивного и руководствующегося эмоциями, который без предупреждения входил в толпу, подвергая себя различным угрозам и опасностям.

Само собой разумеется, мы тщательно анализировали все попытки покушений, как удачные, так и неудачные, на глав государств и видных персон по всему миру: Джона и Роберта Кеннеди (1963 и 1968), Анастасио Сомосу (1980), Иоанна Павла II (1981), Индиру Ганди (1984) или на кандидата в президенты Колумбии Луиса Карлоса Галана (1989). Что же касается покушения на генерала де Голля в парижском пригороде Пти-Кламар (1962), его мы изучили во всех деталях, вплоть до самых мелких. Так же как и покушение на Пиночета в Чили в 1986 году, организованное, между прочим, при поддержке Кубы. Помню, мои коллеги и я выражали искреннее восхищение водителями двух президентов, которые продемонстрировали хладнокровие, отличную реакцию и незаурядное мужество, чтобы спасти своих хозяев.

Предугадать, предвосхитить и предотвратить любое покушение на Фиделя Кастро – такова была наша постоянная задача во времена холодной войны, особенно в 1980-х годах, когда американский президент Рональд Рейган (1980–1988) поклялся уничтожить мировой коммунизм. Риск был вполне реальным. Мы прекрасно знали, что одним из самых уязвимых мест Фиделя является его отдых на Кайо-Пьедра, в случае если он прибудет туда открыто. Возможны были самые разные варианты покушения: бомбардировка острова с туристского самолета типа «Сессна», летящего на малой высоте, а потому невидимого на радарах; атака с быстроходного катера, который мог бы обстрелять нас, как канонерка; спецоперация боевых пловцов противника, которые могли прикрепить мину к яхте Фиделя «Акварама II», чтобы она взорвалась в тот момент, когда он будет на борту.

На случай бомбардировки был разработан план эвакуации, поскольку на острове нет бомбоубежища. Идея была проста: отвести Фиделя метров на двести от главного дома и спрятать в болотистом месте. Там под прикрытием растительности был даже поставлен невидимый с воздуха понтон, где Фидель мог переждать первую атаку на сухом месте. Сразу после ее окончания началась бы его эвакуация с острова. Планировалось одновременно поднять в воздух все имевшиеся на острове вертолеты и вывести в море все суда, чтобы вызвать у противника замешательство. Разумеется, Фидель плыл бы не на своей обычной яхте, а на судне меньшего размера, менее привлекающем внимание. Был продуман и другой вариант этого сценария: Фидель оставался бы на острове, тогда как отход всех транспортных средств создавал бы иллюзию его бегства. Через несколько часов (или дней) его подобрал бы отряд кубинского спецназа.

Само собой разумеется, что Фидель, поставивший мир на грань ядерной войны в период Карибского кризиса 1962 года, рассматривал все возможные сценарии, включая сценарии региональной и мировой войн. Поэтому в Гаване, под Дворцом революции, было построено противоатомное убежище. В этом бункере должен был укрыться Военный совет, в который входили Фидель, Рауль, главные министры и высшее командование трех родов войск: сухопутных, воздушных и флота. Убежище имеет площадь минимум в тысячу квадратных метров и достаточно просторное, чтобы в нем разместились кабинеты, зал заседаний, спальня, столовая, кухня, ванные комнаты и «командный пункт», откуда Фидель намеревался руководить боевыми операциями. Прорытый на глубине шесть метров секретный туннель длиной двести метров, проходящий под проспектом Независимости, соединяет Дворец революции со зданием возглавлявшегося Раулем Кастро министерства революционных вооруженных сил (МИНФАР[14]), тоже имеющим противоатомное убежище.

В случае начала войны эскорт Фиделя немедленно сменил бы «мерседесы» на «лендроверы» модели «Крузер», вооруженные пусковыми ракетными установками «земля – воздух», ручными пулеметами Калашникова и гранатометами калибра от 30 до 40 мм. В чрезвычайной ситуации я остался бы старшим машины, но это был бы британский полноприводный внедорожник с командой из восьми человек: водителя, шести телохранителей (в том числе трое снайперов) и меня. Сам Фидель ездил бы на военной бронированной машине.

Не забыли и о безопасности семьи Фиделя. В случае возникновения международного конфликта у Далии и детей был выбор между двумя убежищами. Первым был незанятый дом в Пунта-Брава, тот самый, где Далию поселили в 1961 году, сразу после ее приезда в столицу, прежде чем она начала жить вместе с Фиделем[15]. Еще одно убежище было спрятано под землей в Каса-дель-Галлего, в доме, расположенном как раз напротив Подразделения 160, где Фидель имел обыкновение отмечать свои дни рождения вместе с охраной. А вот дом Кастро в Пунто-Серо, вопреки широко распространенным сплетням, не имеет никакого бомбоубежища. И это логично: какой дурак будет прятаться в собственном доме? Мы также понимали, что опасность может исходить от таких банальных и обыденных вещей, как еда. Вот почему все продукты, потребляемые Фиделем, всегда подвергались и подвергаются всевозможным бактериологическим и химическим анализам, прежде чем попадут к нему на стол. Анализы проводятся знаменитым Медико-хирургическим исследовательским центром (СИМЕК)[16], находящимся на западе Гаваны, всего в километре от поместья Кастро. Точно такие же предосторожности принимаются и в отношении бутылок вина, получаемых Фиделем в подарок: эскорт берет наугад несколько «пузырей» из партии, чтобы убедиться, что в них нет ни взрывчатки, ни яда. Время от времени один из водителей Подразделения 160 назначается для того, чтобы пробовать вина. В точности как средневековые короли, Фидель имеет собственного дегустатора.

Даже продукты, произведенные на территории Пунто-Серо, становятся объектом тщательного внимания. Ветеринары пристально следят за здоровьем разводимых в поместье кур и коров, тогда как фрукты и овощи, выращиваемые в шести теплицах в саду, систематически моются на воздухе с помощью специального оборудования, позволяющего вывести из них вредные вещества (пестициды, фунгициды) и тем самым избежать, насколько это возможно, риска возникновения рака. Точно так же регулярно проводятся анализы воды из колодцев в саду.

Все эти меры предосторожности наводят на мысль, что Фидель Кастро окружен врагами и живет под постоянной угрозой отравления. Так и есть! В течение долгого времени, по меньшей мере до начала 1990-х годов, ЦРУ продолжало организовывать попытки покушений на него, но все они оказались безуспешными, что признали сами американские спецслужбы. В 2000-х годах с ряда документов по этой теме был снят гриф секретности, и они были преданы огласке.

Из этого не следует делать вывод, будто Фиделя окружали одни враги. Напротив, его сторонники по всему миру составляют многочисленную семью, еще бо?льшую, чем семья его телохранителей. Я видел многих ее членов в Гаване: революционных лидеров, латиноамериканских партизан, баскских террористов. Эти ученики считают Фиделя самым крупным лидером третьего мира и самым опытным бойцом против империалистов. Для них он больше чем глава семьи: он командир, вождь партизанской борьбы, всегда готовый дать мудрый совет относительно того, как вести подрывную деятельность.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.