МЫ ПЕРЕСЕКАЕМ ГРАНИЦУ

МЫ ПЕРЕСЕКАЕМ ГРАНИЦУ

Для нас, кавалеристов, в слове «война» не было ничего непонятного. Каждый в мельчайших деталях знал, что делать, а что – нет. Вместе с тем никто не имел представления, каков будет первый шаг. Каждый солдат мечтал проявить свои возможности и свою значимость.

Перед нами, молодыми лейтенантами-кавалеристами, стояла интересная задача. Нам нужно было, изучив местность, выдвинуться в тыл противника и разрушить важные объекты. Это было по плечу только настоящим мужчинам.

Получив приказ и убедившись в его важности, я в полночь впервые повел своих солдат против врага. Река обозначала границу, и я ожидал, что мы будем обстреляны на подходе к ней. К моему удивлению, мы пересекли мост без всяких неприятностей. На следующее утро мы добрались до церкви в деревушке Килце, которая была хорошо нам известна по предыдущим вояжам.

Мы нигде не видели противника, и он тоже нас не заметил. Теперь вопрос состоял в том, что должен сделать я, чтобы не быть замеченным селянами. Сначала я решил, что нужно изолировать местного священника. Мы выманили его из дому, к его великому изумлению. Я запер его в церковной колокольне, уверив, что он будет казнен, если жители проявят какие-либо враждебные намерения. Часовой на башне обозревал окрестности.

Я должен был ежедневно с посыльным отправлять свои отчеты. Очень скоро мое небольшое войско превратилось в посыльных и растаяло, так что, оставшись в одиночестве, я в конце концов вынужден был сам доставить свой пакет.

Четверо суток все было спокойно. На пятую ночь часовой примчался к церковной колокольне, у которой мы держали лошадей, с криком: «Казаки здесь!» Вокруг была кромешная темнота. Звезд не было. Невозможно было что-то увидеть на расстоянии метра.

В качестве предосторожности мы заранее проломили в нескольких местах стену вокруг церковного двора. Сквозь эти дыры мы могли вывести лошадей. В темноте мы чувствовали себя в полной безопасности, даже выдвинувшись вперед на 50 метров. С карабином в руке я вместе с часовым прошел туда, где он предположительно видел казаков.

Скользя вдоль стены церковного забора, я вышел на улицу и был потрясен – улица кишела казаками. Я заглянул за стену, где они держали своих лошадей. Большинство из них имели фонари и вели себя очень неосторожно и шумно. Я думаю, их было от двадцати до тридцати. Один из них оставил свою лошадь и пошел к священнику, которого я отпустил накануне.

В голову мгновенно ударило: «Разумеется, нас предали!» Нужно быть предельно осторожными. Располагая всего лишь двумя карабинами, я не мог рисковать и ввязываться в схватку. Поэтому я предпочел игру в полицейского и вора.

После нескольких часов отдыха наши визитеры уехали. На следующий день я подумал, что было бы неплохо сменить пристанище. На седьмой день попал в свой гарнизон, где на меня таращились как на призрака. Удивлялись не потому, что я был небрит, а потому, что прошел слух, будто Ведель и я пропали в Калише. Место, где это случилось, время и все обстоятельства моей смерти были сообщены так подробно, что известие распространилось по всей Силезии. Моя мать уже принимала соболезнования. Единственное, чего еще не последовало, – так это некролога в газетах.

Примерно в это же время случилось забавное приключение. Ветеринарному врачу было приказано взять десять улан с лошадьми к себе на ферму. Она находилась в двух милях от дороги. Однажды он возбужденно рассказал: «Я скакал по жнивью и внезапно увидел в отдалении вражескую пехоту. Без промедления вытащил свою саблю и приказал уланам атаковать врага пиками. Солдаты были воодушевлены и быстрым галопом помчались по полю. Когда мы приблизились, я обнаружил, что вражеская пехота не что иное, как стадо оленей, которое я принял за солдат из-за своей близорукости».

Долгое время этот джентльмен приходил в себя после своей атаки[10].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.