«Советских песен не надо…»

«Советских песен не надо…»

«…Особым предписанием эстрадные программы в пивных, равно как и в прочих зрелищных предприятиях, подверглись строжайшей чистке. (Певицу) Балуеву же просто сократили, так как пела она по старинке, без научной постановки в голосе, опять же исключительно про телесную любовь, да еще в недопустимо упадочном стиле. О состоявшемся приговоре ее уведомили устно, в памятный вечер сомнительного счастья, незадолго до того, как скользнула на пол роковая занавеска.

Взамен же, пока не перестроит своего репертуара в нужном направлении, Зине Васильевне обещали место старшей буфетчицы, однако не ранее конца года, когда откроется дополнительный, мавританский зал. Правда, Фирсов взялся по знакомству срочно написать ей злободневную сатиру на Като, Гардинга и Хьюза, любимую тогдашнюю мишень эстрадных остряков, но, когда куплеты были переложены под гармонь, на политическом горизонте появился, взамен и на другую рифму, известный лорд Керзон; возобновление работы отодвигалось на неопределенный срок, а деньги таяли…»

Л. Леонов, «Вор»

* * *

Вплоть до середины 30-х борьба на музыкальном фронте велась нешуточная.

Конечно, полностью задушить цыганщину было невозможно, жестокие романсы так или иначе продолжали существовать. Их пели, но пели с оглядкой, вымарав из репертуара множество красивых дореволюционных шлягеров и народных песен, подстраиваясь, по мере сил, в фарватер «решений партии и правительства».

Например, из богатого, в несколько сот произведений, творческого багажа «Белой цыганки» Изабеллы Даниловны Юрьевой (1899–2000) после очередной чистки цензоры разрешили исполнять только… 4 песни.

Хотя сами «слуги народа» на закрытых правительственных концертах предпочитали слушать «проверенный» материал.

И. Д. Юрьева вспоминала такой эпизод из своей карьеры:

Далеко за полночь в квартире зазвонил телефон… «Товарищ Юрьева, сейчас за вами приедет машина, вы будете участвовать в концерте. Вы не имеете права отказываться…»

Машина помчалась по пустынным улицам ночной Москвы и вскоре въехала в Кремль…

Я сидела в банкетном зале между вальяжным тенором Козловским и добродушно похмыкивающим «всесоюзным старостой» Калининым ни жива ни мертва. Перед тем как меня вызвали на сцену, Михаил Иванович Калинин наклонился ко мне и шепнул: «Изабелла Даниловна, только не агитируйте нас. Можете петь какую угодно цыганщину. Советских песен не надо».