ПЕРВЫЕ ГОДЫ БЕЗ ЛЕНИНА

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ПЕРВЫЕ ГОДЫ БЕЗ ЛЕНИНА

И съезд Советов проходил без Ленина. «…Его мысли, — говорил Калинин, открывая заседание, — его заветы борьбы за коммунизм являются нашими мыслями, нашими заветами, и перед лицом тяжелой утраты величайшего, любимейшего вождя мы все должны удесятерить свои силы в борьбе за достижение коммунизма — конечной цели рабочего класса».

По предложению Михаила Ивановича съезд принял постановление о переименовании Петрограда в Ленинград.

Приближалась дата очередного, XIII съезда партии. Калинину было поручено выступить с докладом о работе в деревне.

Тесная связь с народом, знание его нужд и чаяний всегда отличали Калинина. В этом была его сила как государственного деятеля. И сейчас, готовясь к докладу, он решил еще раз посмотреть, о чем думает, чем живет деревня.

Наблюдая жизнь крестьянства на местах, сопоставляя и анализируя материалы своей приемной, Калинин видел, что ленинская политика крепкого союза с середняком оправдывает себя на деле. Он видел также, что перед страной в качестве одной из основных задач встает задача сплочения бедняков и середняков вокруг рабочего класса и вовлечение их в социалистическое строительство.

После майских праздников он отправился в Сибирь. Крестьяне м села Кэменка Ново-Николаевской губернии он объяснял:

— …Главная причина, почему я приехал сюда: скоро будет съезд партии, и я должен делать доклад о работе в деревне и в соответствии с этим прикинуть, как решение съезда дальше согласовать с интересами крестьян.

В докладе на XIII съезде партии Калинин отметил, что по мере увеличения благосостояния крестьян растет влияние середняцких и кулаческих слоев. Беднота же, стремясь вырваться из тенет кулака, организуется в коммуны, кооперируется во всевозможные артели.

На местах, говорил он, идут напряженные поиски форм коллективной работы и коллективного сожительства. Все прежние опыты Оуэна кажутся микроскопическими и смешными перед грандиозной работой, которая проделана нашими коммунами.

В Калужской губернии ряд коммун существует на основе коллективной обработки земли, но прибыль каждый член расходует индивидуально. А в Ново-Николаевской губернии есть коммуна «Красный Октябрь», где хоть семьи и живут по отдельным домам и комнатам, но питаются сообща.

Где лучше? Пока сказать трудно. Партийные организации должны изучать опыт организационных форм на местах и делать свои выводы.

Современный быт деревни, продолжал Михаил Иванович, нельзя изменить административными мерами. Работа партии должна быть направлена на всемерное увеличение товарности сельского хозяйства, организацию дешевого кредита для крестьян и в конечном счете на кооперирование крестьянства.

Два-три года спустя он выскажется более ясно об организационных формах коллективизации. В докладе на IV съезде Советов СССР он скажет, что коллективное развитие крестьянских хозяйств должно идти именно в области производства, а не в области коммунизации быта и жизни. При этом, разумеется, никакого принуждения со стороны органов власти не должно быть. Лишь добровольное объединение крестьян даст положительные результаты в деле коллективного строительства.

На данном же этапе Калинин считал: задачи в деревне состоят в том, чтобы всемерно увеличивать товарность сельского хозяйства, широко организовать дешевый кредит для крестьян, всячески поощрять кооперирование.

На XIII съезде партии в каждой делегации было прочитано ленинское «Письмо к съезду». Делегации отметили, что Сталин много сделал для революции, что он ведет умелую и действенную борьбу с разными антипартийными группировками и прежде всего с троцкистами. Учитывая все это, делегации высказались за то, чтобы оставить Сталина на посту генерального секретаря ЦК партии, но предложили ему учесть критику Ленина и сделать из нее необходимые выводы.

Калинин был согласен с такой точкой зрения. Он ясно понимал, что в условиях, когда троцкисты всю силу своих нападок сосредоточивают на Сталине, как на защитнике ленинских идей, освобождение его с поста генсека могло только повредить партии и ее борьбе за построение социализма в СССР.

Не знали тогда делегаты съезда, что Сталин, обещав исправить свои недостатки, не сделал все-таки надлежащих выводов из критических замечаний Ленина. Как показали дальнейшие события, он не оправдал доверия съезда.

Кончен съезд. И снова Калинин окунается в гущу разнообразных дел: руководит расширенной комиссией ЦИК СССР по выработке текста Конституции, участвует в работе комиссии по работе в деревне при ЦК РКП (б), готовится к докладу «Ленинизм и Коминтерн» на заседании V Конгресса Коммунистического Интернационала.

Как и всегда, больше половины времени Калинин проводит в поездках. До конца года он побывал в Ленинграде, Вотской области, на X Оренбургской партконференции. А в следующем, 1925 году посетил республики Средней Азии и Закавказья.

Поездка в Среднюю Азию была предпринята в связи с созданием Узбекской и Туркменской союзных республик.

Поезд мчался среди оренбургских степей, пустынных и бесконечных. Каждая станция на таком однообразном пути — событие. Здесь и людный поселок, и базар, и дома. Все это сосредоточивается вокруг станции, и невольно напрашивалась мысль: приостановись движение поездов — ив десяток лет пустыня своими песками скроет и предаст забвению работу человека на вечные времена.

И вдруг после пустыни — огромный, красивый Ташкент, город хлебный. Многотысячная радостная встреча. Живописные восточные одежды, фантастически нелепые паранджи на лицах женщин. Потом поездка по городу, по широким, обсаженным тополями улицам. Небольшие одноэтажные дома, скрывающиеся в зелени. А рядом, будто другой мир, — узенькие улочки, где с трудом разъезжаются два извозчика, бесконечные тихие тупики, по обе стороны которых тянутся глинобитные стены с нишами для пешеходов, куда они прячутся от проезжающих экипажей. Молодая культура Запада соединяется с тысячелетней культурой Востока.

Калинин побывал и во многих деревнях. В беседах с крестьянами подчеркивал, что надо организовать свою власть, надо самим участвовать в управлении, в выборах в Советы.

Он старался подобрать такие слова, чтобы веками забитые люди до конца его поняли: теперь они хозяева государства, своей судьбы, своей страны, а не только деревни.

Эти же мысли он развивал и на первых съездах компартий Узбекистана и Туркмении, на учредительных съездах Советов новых республик. Главная задача, говорил он, — это сохранить первую республику трудящихся, на которую весь буржуазный мир смотрит с ненавистью, с желанием расправиться с ней при первой же возможности. Чтобы отбить у врагов такое желание, надо создать крепкий Союз. «Но… принимая во внимание те огромные особенности быта, когда мы сплачиваем трудящихся для сопротивления эксплуататорам, мы должны быть в высшей степени осторожны, мы должны их умело сплачивать… А это задача длительная».

Значительное место в своих выступлениях Калинин уделил повышению культуры в республиках, огромной роли женщины в решении всех вопросов жизни страны.

«…Без женщины мы культуры не создадим, — говорил он на I съезде Компартии Туркменистана. — Какая может быть культура без одной половины человеческого рода?»

Съезды Советов новых республик обратились к Ш съезду Советов СССР с просьбой принять их в состав Советского Союза.

После Средней Азии — Закавказье, Баку, потом знакомый по давним временам Тифлис. В Тифлис приехали все члены Центрального Исполнительного Комитета СССР. Здесь было намечено провести третью сессию ЦИК.

«Обыватели, — писал по этому поводу сам Калинин, — в первый день были как бы в нерешительности, в недоумении, что прибыло из Москвы и как на это надо реагировать. Даже в демонстрации целые отряды, идущие не особенно стройными рядами, были больше полны персональным любопытством, чем сознанием политического значения третьей сессии в Тифлисе. Лишь день за днем, когда главы общесоюзных и просто республиканских ведомств, как товарищ Семашко среди медиков, провели ряд совещаний, члены ЦИК Союза — ряд митингов, а местные товарищи устроили этнографический вечер, где все народы Закавказской Федерации соперничали один перед другим национальным искусством, — сессия сблизилась с городом…

В работе сессии принял участие как бы весь город».

— Основные проблемы, стоящие перед нами, — говорил Калинин при открытии сессии, — это, во-первых, правильное разрешение национальных вопросов, ибо только тогда наш Союз будет силен, когда союзные республики с полным сознанием и глубоким убеждением будут считать себя полноправными членами Союза; во-вторых, наш Союз будет силен тогда, когда в области социально-классовых отношений будет твердый и нерушимый союз между рабочим классом и крестьянством.

После окончания сессии Михаил Иванович отправился в поездку по Кавказу. Повсюду жители устраивали «всесоюзному старосте» горячий прием.

Писатель Константин Паустовский, живший тогда в Сухуми, вспоминает о приезде Калинина:

«На набережной собрался весь город — живописная толчея башлыков, черкесок, длинных седых усов, откидных рукавов с разноцветной подкладкой, кинжалов и брюк галифе с золотыми лампасами.

Когда шлюпка с Калининым отвалила от парохода и начала приближаться к берегу, простодушный начальник сухумской милиции проскакал на горячем коне вдоль набережной и крикнул толпе:

— Красивые, вперед!

В толпе произошло стремительное и безмолвное движение. Все ринулись вперед, но в полном молчании, чтобы не показаться невежами перед гостем. Не раздалось ни одного крика, ни одного проклятия. Работали только локти.

И действительно, на глазах произошло подобие чуда: толпа как бы сама по себе отобрала и выбросила вперед всех красивых — юношей с орлиными носами, серебряных старозаветных старцев и гортанных девушек, пышущих жаром от борьбы с соперницами за первое место.

Начальник милиции второй раз проскакал вдоль толпы, потом крикнул: «Душевно благодарю!» — и его конь, приплясывая, танцуя, прядая ушами — одним словом, кокетливо гарцуя — двинулся к пристани, где, как горный обвал, грянул гром оркестра из дудок и барабанов так называемого «сазандари» — самого выносливого и бодро-заунывного оркестра в мире…»

Поездки Михаила Ивановича имели огромное значение для страны. Люди видели в Калинине посланца партии, соратника Ленина. Они безгранично доверяли ему. Огромный авторитет Калинина, его большое человеческое обаяние, умение просто и задушевно беседовать с народом — все эти качества помогали ему проводить политику партии в жизнь наиболее быстро и успешно.

В 1919 году Ленин, рекомендуя Калинина на пост Председателя ВЦИК, сказал: «Петроградские рабочие сумели убедиться, что он обладает умением подходить к широким слоям трудящихся масс…»

С годами в этом убедились рабочие и крестьяне всей Советской страны.

В декабре 1925 года состоялся XIV съезд партии. К этому времени Советский Союз добился больших успехов в восстановлении промышленности и сельского хозяйства, появились первые электростанции, предусмотренные планом ГОЭЛРО: Каширская, Шатурская, Волховская. Но этого было далеко не достаточно. Исходя из ленинского плана построения социализма, съезд наметил план дальнейшего развития страны — план индустриализации.

Еще в начале 1925 года партия отразила новую вылазку Троцкого, выступившего с откровенной клеветой на ленинизм. Энергичный отпор Троцкому дал Сталин. Троцкий был снят с поста председателя Реввоенсовета СССР.

Но к моменту съезда оформилась еще одна оппозиция — так называемая «новая оппозиция» во главе с Каменевым и Зиновьевым, выступавшими накануне Октября против вооруженного восстания. Сейчас они стали утверждать, что невозможно построить социализм в одной стране, пока на Западе не произойдет революция.

«Новая оппозиция» видела в ленинской новой экономической политике только отступление к капитализму. Она утверждала, что государственная промышленность СССР — это не социалистическая, а государственно-капиталистическая промышленность.

Зиновьев, возглавивший тогда ленинградскую парторганизацию, на XIV съезде партии изложил взгляды «новой оппозиции», причем представил дело Щ так, будто все ленинградские коммунисты поддерживают его. Это было неверно, ибо ленинградская губернская партконференция голосовала за доверие Центральному Комитету партии. Все же, несмотря на это, «новые оппозиционеры» на съезде голосовали против доверия ЦК. Они заявили, что не подчинятся решениям съезда, и, вернувшись в Ленинград, развернули бешеную пропаганду своих взглядов.

Партия должна была дать отпор оппозиционерам…

В первых числах нового года в Ленинград выехала группа членов ЦК партии, среди них был Михаил Иванович Калинин. Неделю назад на Пленуме ЦК его избрали членом Политбюро ЦК ВКП(б).

За месяц пребывания в Ленинграде Калинин побывал на Путиловском — теперь он назывался «Красным путиловцем», — на Трубочном, Обуховском, Металлическом заводах, на Судостроительной верфи, на XX Чрезвычайной партийной конференции Ленинградского уезда.

Ленинградцы встретили его с любовью, к словам его они внимательно прислушивались. Находились, конечно, и такие, что призывали не слушать Калинина и даже не пускать его на заводы. Но рабочие тогда спрашивали: «Почему не слушать, почему не пускать? Разве мы не боролись вместе с ним за советскую власть? Почему же теперь, когда он сам является высшим представителем власти, нам его не послушать?»

Приходилось давать жесткий и резкий отпор оппозиционерам. Калинину помогала находчивость, умение подходить к людям, знание психологии трудового человека. Он говорил откровенно, не стараясь замазать острых вопросов, приукрасить положение дел.

«Мы не будем скрывать того, что многие рабочие во многих областях нашей промышленности получают гораздо меньше того, что нужно было бы им получать… Но отсюда делать вывод, что у нас нет социализма, нет ни грамма — неверно… Мы еще делаем первые шаги, — за нами будущее».

Все собрания неизменно заканчивались торжеством линии Центрального Комитета партии. Лишь единицы высказывались в поддержку «новой оппозиции».

— Центральный Комитет, — говорил Калинин на конференции Петроградского района, — вопреки воле верхушки местной организации, вопреки воле всего аппарата, пошел на общение с ленинградским коммунистическим коллективом и противопоставил себя всему аппарату, всей верхушке данной организации.

Это — очень смелый опыт, и этот опыт характерен тем, что мы довольно безболезненно сняли эту верхушку, что пролетарская масса голосовала за нас на 98 %…

Новый Ленинградский губернский комитет партии возглавил Сергей Миронович Киров. Разгром «новой оппозиции» был полный.

Советское государство начало осуществлять решения XIV съезда партии, наметившего курс на индустриализацию страны. На индустриализацию потребовались средства, а взять их, кроме как в своей же стране, было негде. Надеяться надо было только на самих себя, на рабочий класс, на крестьянство. От их сознательности, их труда зависели теперь судьбы социализма в первой пролетарской стране.

Переход к индустриализации страны неизбежно влек за собой и решение такого вопроса, как повышение общей культуры страны, культурная революция. Ленин говорил, что в стране неграмотной построить социализм нельзя.

Одним из первых шагов, которые предстояло сделать в этом направлении, была ликвидация неграмотности. В эту огромную работу были втянуты миллионы людей, было создано специальное общество «Долой неграмотность!».

Во главе этого общества встал М.И. Калинин, Это общество возникло еще в 1923 году, а в конце 1925 года в нем насчитывалось более миллиона шестисот тысяч членов. Среди них было много настоящих энтузиастов просвещения народа. И это особенно радовало Калинина. Он отдавал себе ясный отчет в том, что в стране, где среди рабочих и крестьян в возрасте от шестнадцати до тридцати — двенадцать миллионов неграмотных, невозможно решать сложнейшие задачи науки и техники. Ликвидировать же неграмотность такой массы людей можно было лишь с помощью самих масс.

Михаил Иванович много думал о том, какие формы лучше применить, чтобы возможно быстрее обучить грамоте миллионы рабочих и крестьян. Особенно крестьян! И такая форма нашлась. Ликбез — школы и пункты ликвидации неграмотности, культармейцы, добровольцы для индивидуальных занятий с неграмотными. В 1924/25 учебном году в стране было создано двенадцать тысяч пунктов ликбеза. Одиннадцать тысяч из них приходилось на деревню. Эти пункты были созданы и содержались исключительно за счет членских взносов и добровольных отчислений народа.

«Ни один член партии, комсомола, профсоюза, — призывал Калинин, — ни один член Совета, ни одна делегатка не должны оставаться неграмотными, не должны стоять вне общества «Долой неграмотность!».

С каждым годом число грамотных в стране увеличивалось.

Империалистов Европы и Америки не могло не волновать укрепление социалистической державы. Вся пресса западных государств обрушила на Советский Союз лавины самой неистовой клеветы. Дело не ограничивалось словами. Заправилы английского капитала организовали налеты на советские представительства и учреждения в Лондоне, инспирировали убийство советского полпреда Войкова в Варшаве; они подговаривали капиталистические страны порвать с нами дипломатические отношения. Упорствовали в своем непризнании Советского Союза и Соединенные Штаты Америки, хотя прогрессивные силы страны активно боролись против этой нелепой политики.

Весной 1926 года СССР посетил видный американский экономист профессор А. Таннер. Представитель прогрессивных кругов Соединенных Штатов Америки, он не одобрял политику правящих кругов своей страны и президента Кулиджа по отношению к Советскому Союзу.

Михаил Иванович Калинин принял профессора и беседовал с ним. Таннера интересовало, как президент Калинин понимает коммунизм. «В Америке, — говорил он, — существует понятие, что будто бы Россия, СССР, желает всюду привести к коммунизму через посредство войны. Действительно ли у вас такое желание?»

Михаил Иванович ответил:

— Конечно, у нас есть желание укрепить коммунизм, но вот за восемь и скоро уже девять лет существования советской власти мы ни разу не выявили своей международной агрессивности, в то время как ни одно крупное капиталистическое государство не оставило своих захватнических замашек. Англия захватывает территорию за территорией, Франция стремится к тому же, а Румыния держит захватническим порядком Бессарабию. А ведь ни одно правительство на месте СССР не потерпело бы инцидента Румынии с Бессарабией, мы же терпим, стараясь сохранить мир…

Разговор зашел о среднеазиатских республиках. Таннер, который посетил их сразу же после Индии, заметил, что по сравнению с «жемчужиной британской короны» Средняя Азия показалась ему «райским уголком».

Калинин высказал сожаление, что Таннер не видел, что делалось там шесть лет назад. За эти годы, говорил он, гражданское самосознание узбеков, туркменов, таджиков выросло колоссально. К сожалению, не выросло параллельно с этим богатство… «Я все же думаю, что и богатство у нас вырастет вместе с гражданским самосознанием. Сейчас именно эта задача — наживание богатства — и стоит перед нами, и думается, что мы его наживем».

— Я боюсь, — откликнулся Таннер, — что, когда вы станете богатыми, то вы тогда потеряете свое самоуважение, как потеряла его Америка.

Калинин решительно запротестовал:

— Америка не потому потеряла самоуважение, что богата, тут есть разница. Она потеряла его потому, что колоссальные богатства сконцентрировались там в немногих руках. У нас богатства наживаются государством и растут как государственные богатства. Частные же богатства возрастают гораздо медленнее, чем государственные. Ведь и в Америке университеты считаются общественным богатством. Общественные богатства не портят людей.

Таннер согласился с Калининым. Он выразил надежду, что США установят дипломатические отношения с Советским Союзом.

— Меня больше всего радует, — сказал он на прощание, — что Союз ССР имеет своим председателем такого демократа, как и знаменитый Линкольн. Если бы последний был жив, — добавил профессор, — он, наверно, бы был коммунистом.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.