Елена Булгакова

Елена Булгакова

Муза Мастера

Одни называли ее колдуньей, другие – ведьмой. Одни считали ее музой и любовью всей жизни великою писателя, другие – темным ангелом, демоном и искусительницей. И все были правы – ибо ни одно слово не в состоянии описать, кем же была для Михаила Булгакова его последняя жена, Елена Сергеевна, воспетая им в бессмертном романе в образе Маргариты.

Ее жизнь с Булгаковым изучена с точностью до минуты, до запятой, и все равно в ней полно тайн, главная из которых – любовь, накрепко связавшая их. Но ведь ее жизнь началась не в момент их встречи, и что было с нею раньше, мало кто знает…

Родилась она в Риге 21 октября 1893 года – и хотя календарь со временем изменили, свой день рождения Елена продолжала отмечать именно 21 октября. Ее отец.

Сергей Маркович Нюренберг, был потомком немца-ювелира, еще при Екатерине перебравшегося в Россию: он поселился в Житомире, а в 19 веке Нюренберги переселились в Прибалтику, видимо напоминавшую им родную когда-то Германию. Есть данные, что Нюренберги были иудеями; впрочем, известно, что Сергей Маркович принадлежал к лютеранству, которое сменил на православие, чтобы жениться на своей избраннице Александре Горской, дочери православного священника. Сергей Маркович был учителем, затем стал податным инспектором, любил театр, увлекался журналистикой и печатался во многих рижских газетах. В их дружной и любящей семье было четверо детей: Александр, Ольга, Елена и Константин.

Дети росли в атмосфере творческой и деятельной: с детства им прививали любовь к труду, чтению, искусству и языкам. Известно, что они ставили домашние спектакли, музицировали, часто бывали в опере. Елена училась в женской Рижской Ломоносовской гимназии, но покинула ее, так и не окончив, по настоянию родителей: и хотя этим и ограничивалось все формальное образование Елены, она, тем не менее, вовсе не была недоучкой: знала несколько языков, много читала и прекрасно разбиралась в музыке и театре. В 1912 году к ней посватался поручик Бокшанский – по легенде, Елена уговорила его жениться на своей старшей сестре Ольге, которая на всю жизнь сохранила фамилию первого мужа.

В 1915 году семья перебралась подальше от военных действий в Москву. С этого момента Елена, забыв о холодной Риге, считала себя настоящей москвичкой, очарованной пестрой и мудрой душой этого города. Нюренберги (или Нюрнберги, как все чаще пишет свою фамилию Елена) были в восторге от старой столицы, особенно от ее музеев и театров. Ольга и Елена пытались даже устроиться на работу в самый лучший и любимый театр – Художественный, однако туда берут только Ольгу. Со временем легендарная Ольга Бокшанская, сначала секретарь-машинистка дирекции театра, а затем бессменный секретарь Владимира Ивановича Немировича-Данченко, стала столь же неотъемлемой фигурой Московского художественного театра, как и оба его основателя. В прославленном «Театральном романе» Михаил Булгаков вывел ее в образе Поликсены Торопецкой.

Елена, по собственным воспоминаниям, «научилась печатать на машинке и стала помогать отцу в его домашней канцелярии, стала печатать его труды по налоговым вопросам». Осенью 1918 года она устроилась работать в РОСТА – только что образованное Российское телеграфное агентство, – а в декабре Елена впервые вышла замуж: ее избранником стал Юрий Мамонтович Неелов, сын знаменитого артиста Александринки (а позже не менее прославленного анархиста) Мамонта Дальского, нелепо погибшего за полгода до этого: он сорвался с подножки трамвая, когда ехал в гости к Федору Шаляпину… Молодых венчали в церкви Симеона Столпника на Поварской, и все говорили, что красивее пары в той церкви еще не видели.

Елена Булгакова в 1928 году

Евгений Александрович Шиповский, второй муж Елены Нюренберг

О первом браке Елены Сергеевны известно очень немного. Со временем многое забылось, документы и письма были утеряны или уничтожены, а сама она не любила вспоминать о первом муже. Известно лишь, что Юрий Неелов был военным офицером, и летом 1919 года он поступил в Шестнадцатую армию, действующую в составе Западного фронта РККА, где служил адъютантом командующего армией Николая Соллогуба.

В то же время в штаб Шестнадцатой армии поступил Евгений Александрович Шиловский: потомственный дворянин, он с детства избрал военную карьеру, окончил Кадетский корпус и Николаевскую военную академию Генштаба. В штаб 16-й армии он попал прямо из камеры ВЧК: сначала Шиловского арестовали как сочувствовавшего белому движению, но вскоре отпустили, так как на фронте была насущная необходимость в образованных офицерах. Уже скоро он стал членом Реввоенсовета и исполняющим обязанности начальника штаба этой же 16-й армии. Именно тогда он познакомился с Нееловым – и с его очаровательной женой, в которую немедленно влюбился. Начался бурный и страстный роман, приправленный войной, разрухой и чувством вины. Любовь Шиловского была настолько сильной, что он пошел на поступок, считавшийся недостойным офицера, – отбил жену у младшего по званию. Сначала он откомандировал Неелова в штаб Западного фронта, а затем того перевели еще дальше, на Южный фронт. Брак Неелова с Еленой тем временем был расторгнут.

Осенью 1921 года Елена Неелова стала Еленой Шиловской, а уже через несколько месяцев у супругов рождается сын, названный в честь отца Евгением. Второй сын, Сергей, родился в 1926 году.

Семья могла быть образцом для любого: счастливая, дружная, беспечная, любящая, хлебосольная. Елена Сергеевна не имела никаких проблем ни с продуктами (когда вся страна жила или впроголодь, или по карточкам), ни с бытом (хозяйством занималась прислуга). К Евгению Александровичу вполне законно применяют характеристику, данную Булгаковым мужу своей романной Маргариты: он и правда был «молод, красив, добр, честен и обожал свою жену». К тому же образован, талантлив, обаятелен, благороден и занимал весьма немалые посты: с 1922 года он работал в Военной академии имени Фрунзе – сначала начальником учебного отдела, а затем помощником начальника академии, с 1928 года служил начальником штаба Московского военного округа, которым командовал небезызвестный Иероним Уборевич. Его жена Нина Владимировна, в прошлом актриса, дружила с Ольгой Бокшанекой, жившей вместе с Шиловскими, и через нее – со многими актерами МХТ.

Любовь Евгеньевна Белозерская

Михаил Афанасьевич Булгаков

В доме военспецов в Ржевском переулке, куда в начале 1929 года вселились Уборевичи и Шиловские, постоянно проходили музыкальные вечера, артистические встречи или домашние «приемы» для семей военных, и везде блистала Елена Сергеевна, признанная одной из первых красавиц Москвы. Мнения знавших ее расходятся, насколько и в чем была она красивой, но в том, что Елена Сергеевна была полна непреодолимого обаяния, привлекавшего к ней любого, – сходятся все. Один из ее знакомых вспоминал: «Когда Елена Сергеевна входила в гостиную, дамы наши вздрагивали и спешили отвлечь внимание своих мужей». Всегда элегантно и со вкусом одетая, тщательно причесанная, с маникюром – что редкость среди тогдашних высокопоставленных жен, – и благоухавшая духами от Герлена, она ко всему прочему была на редкость внимательной и благожелательной собеседницей.

Однако какой бы счастливой ни выглядела со стороны жизнь Шиловских, Елене Сергеевне, как и будущей булгаковской Маргарите, словно чего-то не хватало: «Мне иногда кажется, что мне еще чего-то надо, – писала она сестре, которая тогда вместе с труппой МХТ была в Европе. – Ты знаешь, как я люблю Женей моих, что для меня значит мой малыш, но все-таки я чувствую, что такая тихая, семейная жизнь не совсем по мне. Или вернее так, иногда на меня находит такое настроение, что я не знаю, что со мной делается. Ничего меня дома не интересует, мне хочется жизни, я не знаю, куда мне бежать, но хочется очень. При этом ты не думай, что это является следствием каких-нибудь неладов дома. Нет, у нас их не было за все время нашей жизни. Просто, я думаю, во мне просыпается мое прежнее «я» с любовью к жизни, к шуму, к людям, к встречам и т. д. и т. д. Больше всего на свете я хотела бы, чтобы моя личная жизнь – малыш, Женя большой – все осталось так же при мне, а у меня кроме того было бы еще что-нибудь в жизни, вот так, как у тебя театр».

Конец «тихой семейной жизни» наступил, как считается, в феврале 1929 года, когда, по воспоминаниям Елены Сергеевны, она познакомилась с Михаилом Булгаковым. «Это было в 29-м году в феврале, на масленую. Какие-то знакомые устроили блины. Ни я не хотела идти туда, ни Булгаков, который почему-то решил, что в этот дом он не будет ходить. Но получилось так, что эти люди сумели заинтересовать составом приглашенных и его, и меня. Ну, меня, конечно, (привлекла) его фамилия. В общем, мы встретились и были рядом». Своему брату она писала об этой встрече: «Сидели мы рядом… у меня развязались какие-то завязочки на рукаве… я сказала, чтобы он завязал мне. И он потом уверял всегда, что тут и было колдовство, тут-то я его и привязала на всю жизнь».

Ольга Бокшанская – личный секретарь Владимира Немировича-Данченко

Михаил Булгаков и Елена Шиловская (Булгакова)

Чаще всего говорят, что дело было в доме художников Моисеенко (хотя есть и другие версии – например, что встреча произошла на вечере у Уборевичей). Елена Сергеевна была с Шиловским, а Михаил Афанасьевич с женой – Любовью Белозерской. Но присутствие супругов не помешало ни знакомству, ни вспыхнувшему чувству. «Это была быстрая, необыкновенно быстрая, во всяком случае с моей стороны, любовь на всю жизнь», – говорила позже Елена Сергеевна. Сначала Булгаков пригласил ее кататься на лыжах, потом в театр на генеральную репетицию, потом – актерский клуб, репетиции, рестораны, прогулки по старой Москве… Однажды она взмолилась – мол, устала, надо наконец выспаться… Ночью он пришел: «Взял под руку и на все мои вопросы и смех – прикладывает палец ко рту и молчит, – вспоминала Елена Сергеевна. – Ведёт через улицу, приводит на Патриаршие пруды, доводит до одного дерева и говорит, показывая на скамейку: здесь они увидели его в первый раз. И опять – палец у рта, опять молчание…»

Поначалу развивающийся роман оба пытались – даже от самих себя – скрыть под маской дружбы. Булгаковы стали бывать в доме Шиловских, Елена Сергеевна с мужем нередко появлялась у Булгаковых: с Любовью Евгеньевной она даже подружилась и часами обсуждала с нею парижские моды (Белозерская несколько лет прожила в эмиграции, проделав обычный для многих путь из Константинополя в Париж и затем в Берлин). Летом Елена Сергеевна уехала в Ессентуки, куда Булгаков писал ей письма, пересыпанные лепестками красных роз, а когда она вернулась, преподнес ей незаконченную рукопись под заглавием «Тайному другу» (из которой впоследствии вырос прославленный «Театральный роман»).

Известно, что поначалу Булгаков не собирался разводиться – да и что мог он предложить счастливой в браке жене генерала? В то время у Булгакова, уже прославившегося в конце двадцатых своими фельетонами и пьесами, наступила черная полоса: его пьесы снимались с репертуара, его произведения не печатались, его нигде не брали на работу. Отчаявшийся Булгаков решился написать письмо «Правительству СССР», а точнее Сталину, где просил или выпустить его – вместе с женой, Любовью Белозерской, – за границу, или позволить работать в театре. Помогала перепечатывать и отправлять письмо Елена Сергеевна – чем был очень недоволен Шиловский.

Возможно, если бы семейный союз Елены Сергеевны был бы неудачным, построенным не на взаимной любви и уважении, она бы не так мучилась, разрываясь между двумя мужчинами, но она искренне любила мужа и сыновей, и была уверена в столь же искренней любви мужа. Тем тяжелее было ей, когда Евгений Александрович все узнал. В начале февраля 1932 года разразился скандал, Шиловский ходил объясняться к Булгакову (сплетники даже уверяли, что он угрожал писателю пистолетом) и добился от него и от жены обещания – не видеться, не разговаривать по телефону, не переписываться. «… Мне было очень трудно уйти из дома именно из-за того, что муж был очень хорошим человеком, из-за того, что у нас была такая дружная семья. В первый раз я смалодушествовала и осталась…», – вспоминала позже Елена Сергеевна. Считается, что этот «любовный треугольник» был описан Булгаковым в его пьесе «Адам и Ева», где под именами Красовского, Евы и Ефросимова скрываются Шиловский, Елена и сам Булгаков…

Свое слово они держали: Булгаков и Елена Сергеевна не виделись больше полутора лет. За это время его приняли ассистентом-режиссером во МХАТ, возобновили его пьесу «Дни Турбиных», предложили написать биографию Мольера для серии ЖЗЛ. А главное – Булгаков начал писать тот самый роман, который на века прославит его имя, и который должен был начинаться именно там, где он как-то ночью показал Елене Сергеевне, – на Патриарших прудах. Поначалу в романе не предполагалось любовной линии, и лишь в начале тридцатых годов, когда в его жизнь вошла Елена Сергеевна, в роман вошла Маргарита.

Елена Булгакова, Люся Нюренберг как её звали в детстве

И – как и в романе – произошла та самая роковая встреча. «…Я не видела Булгакова… давши слово, что не приму ни одного письма, не подойду ни разу к телефону, не выйду одна на улицу, – рассказывала Елена Сергеевна много лет спустя. – Но, очевидно, все-таки это была судьба. Потому что, когда я первый раз вышла на улицу, я встретила его, и первой фразой, которую он сказал, было: «Я не могу без тебя жить». И я ответила: «И я тоже».

Через несколько дней Булгаков снова, на этот раз письменно, объяснился с Шиловским, и тот согласился на развод. Сыновей Шиловские поделили: старший, Женя, остался с отцом (однако он постоянно бывал в новом доме матери и Булгакова буквально обожал), а младший, Сережа, уехал с Еленой Сергеевной к Михаилу Афанасьевичу. Третьего октября Елена Сергеевна развелась с Шиловским, а Булгаков – с Белозерской, и на следующий день они, по выражению Булгакова, «обвенчались в ЗАГСе».

Поначалу семейная жизнь их была несколько странной: вместе с супругами жила Любовь Белозерская (позже Булгаков снимет ей комнату, а потом выбьет квартиру в том же доме на Большой Пироговской, где она жила когда-то вместе с Булгаковым). Лишь через год Булгаков и Елена Сергеевна переехали в новый дом в Нащокинском переулке. Там Елена Сергеевна постаралась создать тот Дом – именно с большой буквы – которого всегда так жаждал Булгаков: хлебосольный, гостеприимный, радушный – и в то же время уютный и надежный, содержащийся в образцовом порядке и одновременно способствующий творчеству. Как бы мало не было денег – а их всегда не хватало – Елена Сергеевна старалась обеспечить роскошный стол, вызывавший удивление у любого гостя; ее «настоящее московское» гостеприимство вошло в легенды. Старательно поддерживала она и свою «ведьминскую» красоту, столь ценимую Булгаковым: по воспоминаниям ее невестки, Елена Сергеевна регулярно посещала косметичку, обувь шила у одного из лучших сапожников Москвы Барковского, а ее платья отличались великолепным вкусом и изяществом.

В их доме бывали Ахматова и Пырьев, Немирович-Данченко и Шостакович, Ильф и Петров, Вересаев и Книппер-Чехова… «…Обаяние личности Елены Сергеевны было настолько сильным, что не поддаться ему было действительно трудно даже самому замкнутому человеку, – свидетельствовал приятель Булгакова, литератор и историк МХАТа В. Я. Виленкин. – Я никогда не встречал подобного соединения бескомпромиссно правдивой прямоты с такой душевной чуткостью. Сколько раз ее трудная судьба переходила в трагедию…, и каким только чудом возрождалась ее способность так заразительно радоваться жизни, верить в людей и привлекать их к себе своей добротой, своим острым, живым умом, своей победительной, казалось, неподвластной времени женственной грацией!»

Михаил и Елена Булгаковы с Сережей Шиповским

Но большую часть своего времени Елена Сергеевна отдавала мужу: она вела его переписку, отвечала на звонки, занималась подписанием договоров и гонорарами, печатала под диктовку и переписывала набело произведения Булгакова, редактировала их и вела переговоры. По просьбе Булгакова она начала вести дневник – бесценный материал для биографов, где подробно описаны семь лет жизни писателя – с 1933 до самой его смерти в 1940.

Могила Елены Сергеевны и Михаила Афанасьевича Булгаковых. (Камень с могилы Н. Гоголя)

Там есть встречи и прощания, театральные дела и финансовые проблемы, нет лишь одного – ни одной ссоры не было между супругами, которые, безусловно, были созданы друг для друга. Его привлекли в ней ее красота и обаяние, ее душа и преданность: «Божество мое, мое счастье, моя радость. Я люблю тебя! И если мне суждено будет еще жить, я буду любить тебя всю мою жизнь. Королевушка моя, моя царица, звезда моя, сиявшая мне всегда в моей земной жизни! Ты любила мои вещи, я писал их для тебя… Я люблю тебя, я обожаю тебя! Любовь моя, моя жизнь, жена моя!» А она преклонялась перед его талантом, его стойкостью, любила тот праздник, который он умел устраивать из жизни даже в самые тяжелые минуты, его шутки и розыгрыши, смешные записки, которые он ей писал, и то счастье, который он ей дарил… Рядом с нею Булгаков написал «Жизнь господина де Мольера» и «Последние дни», «Иван Васильевич» и прославленный роман «Мастер и Маргарита», в котором исследователи ищут и находят следы их любви с Еленой Сергеевной. «Ты для меня все, ты заменила весь земной шар», – писал он ей.

Осенью 1939 года у Булгакова резко испортилось здоровье: начались сильнейшие головные боли, заметно ухудшилось зрение – даже слабый свет вызывал сильные боли. Сам Булгаков, по образованию врач, прекрасно понимал, что с ним случилось, и предупреждал жену: «Имей в виду, я буду очень тяжело умирать, – дай мне клятву, что ты не отдашь меня в больницу, а я умру у тебя на руках», – просил он ее за несколько лет до конца. У Булгакова был нефросклероз, давший осложнения на нервную систему. Несколько месяцев он боролся с болезнью, и все это время работал над последней редакцией «Мастера» – в работе ему помогала Елена Сергеевна. Он говорил, что все, что он написал, было сделано ради нее, и она обещала, что сделает все, чтобы его произведения были напечатаны.

Его не стало 10 марта 1940 года. Похоронили Булгакова на Новодевичьем кладбище, на «театральном некрополе». Елена Сергеевна регулярно навещала могилу, каждый раз, по воспоминаниям родных, собираясь на кладбище как на свидание. Неподалеку был похоронен перенесенный с Донского кладбища Николай Гоголь, один из любимейших писателей Булгакова: тому поставили роскошный надгробный памятник, а прежнее надгробие осталось ненужным. Елена Сергеевна упросила, чтобы камень поставили на могилу Булгакова…

«Несмотря на всё, несмотря на то, что бывали моменты чёрные, – вспоминала Елена Сергеевна о своей жизни с Булгаковым, – совершенно страшные, не тоски, а ужаса перед неудавшейся литературной жизнью, если вы мне скажете, что у нас, у меня была трагическая жизнь, я вам отвечу: нет! Ни одной секунды. Это была самая светлая жизнь, какую только можно себе выбрать, самая счастливая. Счастливее женщины, какой я тогда была, не было…» Оставшись одна, Елена Сергеевна никогда не чувствовала себя одинокой: она продолжала жить в уверенности, что с Булгаковым ее связывает нечто большее, чем жизнь: она постоянно беседовала с ним, видела его во снах, писала ему письма.

Елена Булгакова, фото 1960-х гг.

Сохранение его архива, публикация его произведений стала делом, ради которого она продолжала жить. «Я делаю всё, что только в моих силах, для того, чтобы не ушла ни одна строчка, написанная им, чтобы не осталась неизвестной его необыкновенная личность, – писала она Николаю Булгакову, брату писателя. – Это – цель, смысл моей жизни. Я обещала ему многое перед смертью, и я верю, что я выполню всё». Лишь ее близкие знают, сколько сил она потратила на хождения по инстанциям, получая отказы или пустые обещания…

Елена Булгакова, фото 1930-х гг.

По слухам, которые ходят вокруг каждой красивой женщины, она по-прежнему была окружена мужчинами: ее близким другом был Александр Фадеев (когда в 1941 году из Москвы эвакуировали писателей, он отдал свое купе Елене Сергеевне и ее детям), поэт Владимир Лу-говской поддерживал ее в эмиграции в Ташкенте, Константин Симонов, назначенный председателем комиссии по наследию, делал все, чтобы помочь ей опубликовать произведения Булгакова.

Однако первый его сборник – всего две пьесы – вышел в 1955 году, а роман «Мастер и Маргарита» был опубликован лишь в 1966 году. Гранки Елена Сергеевна правила, лежа с высокой температурой, и ей не надо было сверяться с рукописью – роман она знала наизусть. А потом Булгакова стали издавать и за границей – правда, уже не спрашивая разрешения вдовы.

Ее последние годы были наполнены радостью от издания Булгакова – и тяжестью обычной жизни. По тогдашним законам, срок наследственных авторских прав истек через 25 лет после смерти Булгакова, а ждать издания пришлось гораздо дольше. Чтобы заработать, Елена Сергеевна работала машинисткой, занималась переводами – переводила романы Густава Эмара, Жюля Верна, Андре Моруа. Как и прежде, у нее в доме всегда было полно гостей и накрыт роскошный стол. Она привечала и прикармливала литературоведов и студентов, приходивших к ней ради архивов Булгакова, всегда с радостью рассказывая им о его жизни.

Елена Сергеевна скончалась 18 июля 1970 года. Ее похоронили рядом с Булгаковым – там, где всегда было ее место.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.