Маме 60

Маме 60

Она несколько недель к ряду готовилась к своему юбилею. Всё сама. Я пытался предложить ей свою помощь, но мама от неё каждый раз отказывалась. Она считает себя единственной хозяйкой на кухне.

Пришли близкие друзья. Начался классический русский день рождения с литрами водки и бесконечными тостами.

Я думал, что посижу полчасика за столом и затем пойду лазать по интернету. Один из друзей, Олег Исаев, очередным тостом посчитал нужным выпить за, так сказать, детей, т. е. за меня, единственного маминого сына. Он стал говорить, что ничего не знал — мол, всех моих бед — мама ничего никому не рассказывала… Я начал плакать. Не смог удержаться. После этого я уже не замечал вливаемой следующими тостами водки и почувствовал в какой-то момент, что перебрал и мне пора освежиться.

Я вышел из-за стола и пошёл в комнату отчима, сел там за компьютер. Голова от водки закружилась так, что я с трудом видел то, что было на экране монитора. Почти что вслепую я прервал связь с интернетом и лег на кровать. Заснул.

Проснулся я оттого, что весь рот и вся носоглотка наполнились рвотной массой. Я не успел развернуться и свесить голову с кровати. Всё вылилось тут же на кровать. Второй позыв. С трудом приподнявшись, я высвободил свой желудок уже удачнее — за борт. Грохнулся назад. Голова уже не кружилась, но я лежал пластом, абсолютно обессилев. Зашла мама и сказала, чтобы я перебирался на свою кровать. Я был не в состоянии сказать, что натворил тут чудес, рот не открывался. Мама, убирая с праздничного стола, заходила пару раз с просьбой встать и освободить отчиму кровать. Я лежал дальше. В очередной свой приход она заметила лужи блевотины, в которых я плавал: Господи, а этот тут облевал всё!

У меня нет сил даже устыдиться. Телом я не владею.

Мама: Вставай, и иди в свою кровать!

Потом я услышал мамин голос уже из гостиной: Один нажрался, другой облевал всё!

Отчим (пьяным голосом): Кто облевал? Я не могу встать. Лёша! Лёша, помоги мне встать!

Мама (зло): Сам вставай!

Отчим: Я не могу.

Мама: Нечего так было нажираться! Каждый раз одно и то же.

Это точно. Сколько таких сцен было за всё мое детство. К утру мама отойдёт.

Отчим: Лёша! Помоги встать! Лёша!

Я лежу с вырубленным телом, ужасно болит голова, но отчего-то очень весело. Позор, а тем не менее…

Пытаюсь встать. Не могу. Так же как и отчим, лежу в тисках у тела. Оно не слушается. Я ещё никогда в жизни так не напивался.

Мама (отчиму): Вставай-вставай!

Отчим: Не могу. Помоги!

Мама: Я в последний раз тебе помогаю. Не встанешь сам, я тебе помочь не смогу.

Отчиму не подняться. Мама бросает его и прибирается дальше.

Отчим: Лёша! Помоги! Не могу встать. Нога не слушается. (сам себе) Сейчас. Сейчас. Надо собраться. Нет, ничего не получается.

Что толку, если он сейчас встанет?! Доберётся до своей кровати и плюхнется в мою блевотину…

Я встаю рывком и как есть — быстро иду в направлении своей кровати. Падаю на неё пластом. Заходя в комнату, замечаю отчима. Он сидит за столом, уронив на него голову.

Засыпаю. Просыпаюсь от того, что отчим своим ходом тащится к себе. Никаких охов с его стороны, значит, мама уже прибрала за мной.

Мутит от запаха блевотины. Но снять рубашку я не в силах. Будем терпеть.

На следующий день я проснулся с дико низким давлением. Голова не болела, но кружилась как накануне.

В комнату зашла мама. Я хотел извиниться за своё вчерашнее свинство, но вместо этого выдал: Доброе утро! Я вчера перепил…

Мама: Да, Лёнчик тоже.

Вот так вот. Даже не извинился. Отчего-то не смог. Испортил маме юбилей и не извинился. Прошу прощения здесь. Мама, извини! Я свинья.